Дело о детях благородных семейств

Присев рядом с ним, Марк проверил его пульс и осмотрел, проверяя, нет ли других ран. Адель продолжала плакать. На её щеке темнела царапина, волосы растрепались, и она с мольбой смотрела на Марка. Рядом появился Гаспар и наклонился, чтоб взять Ламмерта на руки.

— Осторожнее, — проговорил Марк. — Неси его наверх, в зал и отправь кого-нибудь к графу Анжу. Он позаботиться о своём сыне.

— Я пойду с ним! — всхлипнула Адель, пытаясь подняться.

— Как скажете, — не стал спорить барон, подав ей руку. — Но я всё равно должен известить вашего отца о том, что вы живы и находитесь здесь.

Он помог ей выйти в нижний зал, где на плаще уже лежал в окружении слуг бледный Ламмерт. Адель присела рядом на пол, а вскоре входная дверь распахнулась, и в дом ворвались граф и графиня Анжу в сопровождении верной челяди.

— Он ведь выживет, да, дядя? — как щенок скулил рядом Роланд, цепляясь за рукав барона. — Я останусь здесь и…

— Домой! — рявкнул Марк, обернувшись к нему. — Гай места себе не находит!

И осмотрелся в поисках своих оруженосцев. Он мог больше не беспокоиться о судьбе Адели и Ламмерта, поручив их семейству Анжу, теперь его заботой стало вернуть брата своему другу.

Отмытый и причёсанный Роланд сидел в постели в своей спальне, под его спину были уложены мягкие подушки, а ноги укрыты тёплым пуховым одеялом. На нём была свежая рубашка с отделанным кружевом воротником, а в руках — большая фарфоровая чашка из которой он, всё ещё всхлипывая, пил густой куриный бульон. Рядом, сложив руки на животике, стояла румяная седая кормилица, которая когда-то вынянчила обоих братьев и осталась жить в их доме. Возле окна застыл хмурый Гай и демонстративно смотрел на улицу. Как и предполагал Марк, он, хоть и обрадовался возвращению блудного братца, виду не показал и накинулся на него так, что пришлось едва не силой вырывать потеряшку из рук любящего родственника, иначе б тот точно поколотил его, чтоб рассчитаться за пережитые тревоги. Пока слуги приводили Роланда в надлежащий вид, юноша рыдал, как ребёнок, то ли от последствий испытанного им шока, то ли опасаясь, что на сей раз будет всерьёз наказан, скорее, последнее, поскольку он всё время жалобно смотрел на дядюшку и умолял его не уходить.

Теперь Марк сидел рядом с ним на кровати и чувствовал себя вполне счастливым. Беспокойство за судьбу потерянных детей, из-за которого он не находил себе места последнее время, наконец, рассеялось. Все трое, хоть и пострадали, но были живы. Что же до Роланда, то, Марк был согласен с другом, что он заслуживает хорошей трёпки, и всё же предпочитал оставаться рядом с мальчиком, пока Гай немного не остынет.

Старушка забрала у юноши чашку и, склонившись, аккуратно промокнула его губы мягкой салфеткой, после чего погладила его по ещё влажным кудрям и, поклонившись спине барона Ренар-Амоди, улыбнулась Марку и вышла.

— Ну, теперь рассказывай, что с вами случилось, — проговорил тот, взглянув на Роланда.

— Нам просто не повезло, дядя, — пробормотал юноша. — Всё б получилось, если б не эти люди в доме де Лорма.

— Кому пришла в голову эта идея с побегом? — спросил Гай, резко обернувшись от окна.

— Не знаю, но не мне. Ламмерт сказал, что они с Аделью хотят сбежать…

— И ты предложил им помощь? О чём ты думал?

— Гай, — остановил его Марк, — дай ему рассказать.

— Конечно, я предложил им помощь! — обиженно надув губы, которые снова стали розовыми и пухлыми, заявил Роланд. — Мы же друзья! Я должен был добыть лошадей. Хотел купить, но ты не дал денег, и я взял наших, из конюшни. Потом мы собирались поехать в наше имение и там устроить свадьбу. Не смотри так! Скромную. Потом всё равно их родители договорились бы и закатили пир. Нам нужно было где-то переждать ночь до того, как откроются ворота, чтоб выехать из города, и Ламмерт взял у отца ключ от дома де Лорма. Он хотел подкупить сторожа, потому что и раньше делал так, чтоб пользоваться домом. Но едва мы вошли, на нас накинулись эти люди. Ламмерт велел мне уводить Адель, а сам выхватил меч и бросился на них, чтоб задержать, но несколько человек уже зашли сзади. Ламмерт был ранен, нас схватили и куда-то поволокли. Там была тёмная комната и какая-то женщина. Она и велела связать нас, отвести в подвал и запереть, что они и сделали. И всё. Мы просидели там целую вечность, пока я не услышал шум за дверью.

— Ты сказал, что вас связали? — уточнил Марк.

— Ну, дядя, вы ж сами научили меня, как держать руки, когда их связывают, а потом освобождаться от пут! Если б я не распутал верёвки и не перевязал Ламмерта, он бы истёк там кровью.

— Я тебя учил такому? — нахмурился Марк. — Когда?

— Ты учил его многим странным вещам, — усмехнулся Гай и, обойдя кровать, присел на неё с другой стороны. — В тот раз мы устроили попойку, а этот мелкий без конца лез к нам со своими играми, вот ты и наплёл ему что-то о пленённых рыцарях и злобных разбойниках, а потом показал, как держать руки и даже связал поясом, после чего помог выпутаться. Этот успех так воодушевил его, что он постоянно приставал ко мне, чтоб я его связал.

— А ты и рад стараться! — обижено взглянув на брата, проворчал Роланд.

— Конечно, пока ты возился с верёвками, я мог спокойно заниматься своими делами. Но моё счастье длилось недолго. Этот паршивец быстро научился высвобождаться из любых пут. Хотя вряд ли это навык, полезный дворянину.

— Не слушай его, — усмехнулся Марк, взглянув на юношу. — Это спасло жизнь Ламмерту.

— Да, но ведь перевязывать раны тоже вы меня научили!

— Вот этого точно не было!

— Было! — воскликнул Роланд. — Помните, как Гай поранился на охоте, и вы перевязывали его. Вы тогда говорили, что воин должен уметь накладывать повязки даже с закрытыми глазами, чтоб спасти себя и своих друзей на поле боя. Вы объясняли, что и как нужно делать, и рассказали, как славный рыцарь Ренот Ариас спас жизнь королю Роберу Славному, остановив сильное кровотечение из его раны прямо в гуще сражения. Я тогда подумал, а что если б я сражался рядом с нашим королём Арманом и он был бы ранен? А если б это случилось ночью?

— У парня живое воображение, — усмехнулся Марк, покосившись на друга.

— И я учился бинтовать раны с завязанными глазами, — продолжил Роланд. — Потому, когда мы были там, в темноте, я, ощупав Ламмерта, нашёл эту рану, попросил Адель нарвать полосок с её нижней юбки и, как мог, перевязал его. Получилось, конечно, некрасиво…

— Главное, что тебе удалось остановить кровь, — успокоил его Марк и посмотрел на Гая. — Видишь, а ты всегда говорил, что я забиваю ему голову всякой ерундой!

— Это вовсе не ерунда! — воскликнул Роланд и, выбравшись из-под одеяла, подполз к Марку и обнял его. — Вы всегда учили меня только хорошему, дядюшка, и всегда были ко мне добры! — он снова, надувшись, посмотрел на брата, но на сей раз Гай лишь рассмеялся.

— Он же не отвечал за твоё воспитание, и твои проделки вовсе не ему выходили боком! Потому он мог быть добрым к тебе.

— А как вы нашли нас? — спросил юноша, положив голову Марку на плечо.

— Мне подсказали, где вас искать, — ответил тот. — В той тёмной комнате кроме женщины был ещё и мужчина. Это был Эжен Монтре. После того, как вас увели, он умолял её отпустить вас и даже готов был за вас поручиться. Она обещала ему, но обманула. Тогда он рассказал об этом мне.

— Монтре?

Марк усмехнулся, заметив, как нахмурился Роланд.

— То, что вы трое живы и вернулись домой, его заслуга, мой мальчик. Он неплохой человек, так что перестаньте его травить. Он вовсе не обязан отвечать за грехи своего отца. Ты меня понял?

— Понял, — вздохнул юноша.

— Надеюсь, что так. Теперь позвольте мне оставить вас наедине… — он жестом пресёк очередную жалобную тираду, с которой готов был обратиться к нему Роланд. — Я научил тебя многому, мой милый, но главному научит тебя Гай, а именно: отвечать за свои поступки. Я навещу тебя вскоре и, надеюсь, ты встретишь меня на ногах.

— Возможно, потому, что не сможет сидеть, — усмехнулся Гай.

— Не зверствуй, — рассмеялся Марк. — Он всё-таки твой младший брат.

Когда он возвращался во дворец, уже наступило утро. Оруженосцы сонно покачивались в сёдлах бредущих привычным путём коней, да и самому Марку хотелось спать. Потому едва вернувшись в Серую башню, он отпустил оруженосцев, а сам, задумчиво посмотрев в сторону коридора, ведущего во дворец, где можно было без труда отыскать уютную пустую спальню, всё же решил сперва зайти в свой кабинет и выяснить, нет ли срочных вестей.

Едва переступив порог, он с трудом сдержал горестный стон, поскольку в его кресле, взгромоздив на стол ноги в нарядных ботфортах, удобно устроился Филбертус.

— Снова ты, — вместо этого констатировал Марк, и, пройдя к столу, сел напротив.

— То время, что я дал тебе на расследование покушений, закончилось, — сообщил придворный маг. — Ты нашёл заказчика?

— Да, — кивнул Марк.

— Он арестован?

— Нет, и я не хочу его арестовывать.

— То есть? — опешил Филбертус, и от удивления даже снял ноги со стола. — Он пять раз чуть не лишил тебя жизни, а ты…

— Начнём с того, что подтвердились лишь три случая, — возразил Марк, — начиная с нападения бандитов позапрошлой ночью. За пожаром в моём доме стоит принцесса Морено, которую, кстати, ты должен был поймать, но так и не поймал.

— Почему ты считаешь, что это она?

— Потому что это она стреляла отравленными иглами из какой-то трубки. Того арбалетчика тоже могла подослать она.

— Но последние три случая…

— Это было лишь недоразумение и инцидент исчерпан.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нет, кстати, ты понял, кто обитал в задних комнатах дома де Лорма и покушался на меня с помощью несчастного петуха? Всё та же принцесса Морено.

— С чего ты взял? — Филбертус беспокойно заёрзал в кресле.

— Именно ей передали мою перчатку после неудачи Синего ворона. Я всё тебе расскажу, поскольку ты тоже оказался заинтересованным в этом расследовании, и всё же прошу тебя заниматься только своим делом и не вмешиваться в моё.

— Кого ты покрываешь, Марк? — нахмурился Филбертус.

— Виконта Монтре.

— Так это он, тот мальчишка, который тычется везде со своими слёзными просьбами и везде получает щелчки по носу? Воистину сын своего отца! И ты его защищаешь?

— Да, потому что он стал жертвой обмана. Помнишь, как некоторое время назад некто распространял обо мне лживые слухи? Тогда ещё говорили, что это я убил виконта Монтре и подвёл под виселицу Жувера. Мальчик наслушался этих россказней, он был в отчаянии от бесконечных щелчков по носу, вот у него голова и пошла кругом. Он сам признался мне во всём и раскаялся. Ты же понимаешь, если я дам этому делу ход, он погибнет. Никто не пожалеет его, к тому же, помимо собственных проступков, ему придётся отвечать и за преступления отца. Его действия не причинили мне вреда, он больше не будет делать ничего подобного. В конце концов, он почти ребёнок, выросший в тихом имении далеко от столицы, он наивен и не знает жестокости нашего мира. Он совсем не так плох, как его отец. Я просто хочу дать ему шанс.

Филбертус мрачно смотрел на него, постукивая пальцами по столу.

— Мальчишка нанял сперва шайку головорезов, а потом двух колдунов, и, если первое меня, по сути, не касается, то второе является нарушением закона о колдовстве. Заказчик считается соучастником колдуна, а магическое убийство или покушение на жизнь с использованием тёмной магии — это тяжкое преступление. Над ним висит два приговора к сожжению на костре, а ты его защищаешь, и думаешь, что я закрою на это глаза?