Иллюзия страха

Глава 22

В допросной висела тяжёлая, звенящая тишина. Лежаков с Богдановым стояли за маньяком как два Цербера. Излишние предосторожности. Обессиленный, голодный убийца не смог бы прыгнуть не то что из Седьмого отдела, но даже из этой комнатушки в соседнюю.

Миша Ростов включил камеру, а Кирилл сел напротив маньяка, открыл папку с документами и тяжело вздохнул.

— Я буду говорить, Кирилл, не волнуйтесь, — устало улыбнулся маньяк.

Калинин кивнул, пробежался взглядом по документам и посмотрел в глаза, казалось бы, неуловимому преступнику.

— Морозов… Морозов Илья Алексеевич, — начал читать Кирилл, но не сдержался — нервно захлопнул папку и бросил злой взгляд на Илью. — Откуда тебе известно про кофуку?

Илья вскинул брови. Видимо, не ожидал этого вопроса. Задумчиво почесал бровь и улыбнулся:

— Очень интересный вопрос. Я отвечу на него, как и обещал. Но мне очень интересно, откуда она узнала о кофуку? — Кирилл промолчал, тогда Илья продолжил. — Мы ведь древние японские демоны. Я изучал историю и начал учить японский. Особых успехов не добился, но могу немного изъясняться и понимаю собеседника. Есть форумы, где люди, изучающие языки, могут общаться друг с другом для тренировки. Там я познакомился с Мацуко. Студентом из Токио.

— Он акудзин? — спросил Кирилл ровным голосом, хотя в душе у него была такая буря, что могла смести все на своем пути.

— Нет, просто мальчишка, — широко улыбнулся Илья. — Как-то раз он написал, что с похмелья перепутал бутылку, и вместо освежающего напитка выпил отвар своей бабушки от боли в суставах. Сказал, что это жуткая муть, и он словил от него галюны. Представляете? Пошел в магазин и столкнулся с соседями. Семья с ребенком. И у всех троих он увидел внутри серебряные шарики разных размеров, которые тянули к нему свои щупальца. Мацуко испугался и убежал. А мог бы стать акудзином…

— И ты выяснил, из чего был отвар и как его готовить, и решил провести эксперимент, — догадался Кирилл.

— Верно! И это сработало. Я проверил его на брате. Взял у него буквально каплю сущности!

— Максим не заметил?

— Он ничего вокруг не замечает, кроме себя любимого, — горько усмехнулся Илья.

— И ты решил стать сильнее, — задумчиво продолжил свою мысль Кирилл. — Но какой ценой?

— Ты даже не представляешь, какого это быть белой вороной в собственной семье! Когда на тебя смотрят с презрением, с жалостью, когда акудзины шепчутся за спиной!

— У Макаровой остался трёхмесячный сын. У Захарова, которого ты убил сегодня, осталась маленькая дочь, у Томичей сын, у Чернышова двое. Их тебе было не жалко? Кстати, мы не нашли его тело.

— Я его не пил. Я просто свернул ему шею, — отозвался Морозов будто речь шла о чем-то несущественном. — Тело в болоте. Недалеко от того места, где бросил машину. А дети… Жаль, но никому не было жаль меня в свое время.

— Ты предал брата и отца, которые тебя защищали. Мать, которая тебя вырастила…

Илья вскочил. В глазах его плескалась ярость. Он наклонился к Кириллу, но Богданов и Лежаков заломили ему руки за спину.

— Она мне не мать, — прошипел Илья, прежде чем его усадили на место.