Чертова баба

Блондинка только махнула рукой.

— А… пошли они все! Живи, Аня, не оглядываясь по сторонам! Сейчас только так и можно! Здесь и сейчас!

— Алис, а что он воровал-то? — все-таки не выдержав, поинтересовалась у своей спутницы Светлова.

— Феликс Иванович-то?

— Ага.

— Федуев последние лет восемь руководил местным зодчеством в одном городе… Конкретно, как раз в этом самом Кругличе. А также курировал земельные отношения и строительство.

— Ах, вот что.

— Сама понимаешь, какая конкуренция среди многочисленных строительных фирм, стремящихся получить подряд.

— Догадываюсь.

— Как ты думаешь, кто выигрывал это соревнование?

Светлова промолчала.

— Верно! Те, кто отстегивал процент от суммы договора, десять-пятнадцать не меньше.

— Ну, понятно…

— Плюс вопросы с задолжностями местных предприятий в казну. Там такие мудреные системы взаимозачетов, что опять же Федуев внакладе не оставался. А суммы, которые взыскивались им за отведение участков под личные особняки? Ты представляешь, какие это деньги?

— Немного…

— Кроме того, Федуев ежемесячно обкладывал данью рынок, требуя «взносы» на благоустройство, хотя на это имеются соответствующие статьи в бюджете города. В общем, если посчитать все деньги, которые получил Федуев только на одно это «благоустройство», тут в Кругличе не помойка должна быть, а цветники, как в Версале!

— Ясно! — вздохнула Аня — Зато окинь взором владения Федуева! Как там писал Иван Андреевич? «А там и нивы с волнующимися разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу…»

— У него и «темный лес»?! — не выдержала Светлова.

— А как же, миленькая! Столько лет, на такой должности и в такое горячее для страны время!

— Н-да… — Светлова задумалась. — И нивы, стало быть, амфитеатром… — пробормотала она.

— А ты еще, наивная, спрашиваешь, почему у нас тут не Версаль, а помойка?! — чертыхнулась Алиса.

Вылезая из машины, Светлова приподняла сверток, который Алиса бросила на заднее сиденье. Сверток был небольшой, но, как выяснилось, невероятно тяжелый… Слишком тяжелый.

«Ого! — только и подумала Светлова. — Вот так блондинка!» * * *

Как и было обещано, к вечеру следующего дня Феликс Иванович пожаловал в гости к Алисе Викентьевне. Без Виктора.

— Это большая удача! — шепнула Светловой Алиса. — Обычно они редко расстаются.

Хозяйка вместе с Анной встречала гостя на крыльце.

Федуев, кряхтя, с явным затруднением, вынес из машины — дают себя знать поросеночки-то! — свои тяжеловесные телеса.

— Ну, голубушки, чем потчевать станете?

— Не обидим, Феликс Иванович, — заулыбалась гостеприимно Алиса. — А где ваш верный паж?

— Да отпустил я Виктора — родственников повидать. В отпуск.

— Ах, вот что!

И они все вместе двинулись в гостиную…

Алиса заваривала чай… А Светлова ничего лучше не могла придумать, как идти ва-банк.

Если Селиверстову было суждено погибнуть в Федуевке, то это могло быть делом рук только Виктора, производившего все-таки впечатление далеко не адекватного человека. Если совсем точно — садиста. Федуеву труп Селиверстова не нужен был совершенно. Ему на таких журналистов было плевать с высокой колокольни.

«Надо говорить с Федуевым откровенно. Другого выхода нет и другого случая, возможно, не представится», — решила Анна.

— Феликс Иванович, — начала она вкрадчиво. — Вы никогда не видели такого человека?

Аня протянула Федуеву фотографию Селиверстова.

Тот с удивлением взглянул сначала на Светлову, потом на снимок.

— Да нет, не видел, — зевнул Феликс Иванович. — Кто таков?

— Его фамилия Селиверстов.

— И что же?

— Он должен был к вам приехать.

— Когда?

— В прошлом году, тем летом…

— В прошлом году? — усмехнулся Феликс Иванович. — Что-то долго едет.

— И вряд ли теперь доедет, — заметила Светлова. — Его убили.

— Что это такое вы мне рассказываете? — недоуменно уставился на Аню Феликс Иванович.

— А вы не поняли? Вы только скажите: журналист с такой фамилией к вам приезжал? Он мог представиться вам тогда, как корреспондент журнала «Мой дом».

— Журнал «Мой дом»? Да нет, не припоминаю.

— Нет?

— Да говорю вам: нет!

— Как вы быстро ответили! Даже не задумываясь. А ведь могли позабыть?

Феликс Иванович только усмехнулся:

— Да я такие дела крутил, моя милая, у меня не голова — компьютер. Я никогда не могу позабыть.

— Напрасно вы отмалчиваетесь… Покрываете, — заметила Светлова.

— Я?! — возмутился Феликс Иванович.

— Вы только скажите, договаривались вы с Селиверстовым о встрече или нет? Вы-то тут, конечно, ни при чем… Скорее всего, это Виктор, — настаивала Светлова.

— Да чтоб я сгорел! — чертыхнулся вдруг явно потерявший самообладание Федуев. — Знать я не знаю никакого Селиверстова! И фамилии такой никогда не слышал, и не видел и никогда ни о чем не договаривался!

— Ой! — вдруг прошептала Алиса, глядя испуганно в окно.

Все повернули головы вслед за ней.

— Что это? — довольно испуганно прошептал вслед за ней и Феликс Иванович, мигом растеряв свою барскую вальяжность.

Небо за окном явно озарялось отсветом пожара…

— Ну, кажется, вы добились полного соответствия, милейший Феликс Иванович, — пробормотала догадливая Алиса.

— Что происходит?!

Федуев ошеломленно взирал на багряный край неба, как раз точно — ну, ровно в той стороне! — где находилась его Федуевка.

— А то и происходит… Ведь всем Адуевкам и Федуевкам, в конце концов, в наших-то краях пейзане пускали красного петуха… — вздохнула зеленоглазая блондинка.

— Петуха?

— Вас, кажется, подожгли, голубчик… Федуев выскочил из-за стола и с удивительной для такого толстяка ловкостью бросился к своей машине.

Светлова и Алиса вслед за ним.

Сухая жаркая погода, хороший ветерок… Когда они приехали — тушить уже было нечего.

— Да и подожгли с умом — с разных концов, — констатировала Алиса.

— Поджог? — удивилась Аня.

— Конечно.

— А кто?

— Да местные мужики, конечно.

— Ты думаешь?

— Нас тут не слишком любят.

Светлова, вспомнила избитого Виктором парня.

— И как быстро все сгорело! И дотла! — изумлялась она.

— А кому тут тушить? — сокрушалась Алиса. — Пожарная часть — аж в Кругличе! И вот что значит деревянный дом…

Она махнула рукой и пошла к своей машине.

— Вот так съездил в гости Феликс, — бормотала она. — Хотя, может, и к лучшему, а то еще сгорел бы вместе со своими хоромами!

А Светлова еще задержалась на пепелище.

— Какой ужас! Моя Федуевка! Единственная радость, что у меня была…

Федуев ходил по еще горячим головешкам, с каждой минутой становясь все более похожим на уроженца Сенегала… Лилово-темным. Гарь покрывала его, поднимаясь снизу, от ботинок к лицу.

— Это знак, Феликс Иванович! — сказала Светлова, закрывая носовым платком лицо, чтобы не дышать гарью. Голос получился от этого бубнящим, глухим.

— Не голос — почти глас.

— Знак?

— Да, знак. Указующий перст. Намек судьбы. Солгали и поклялись: сказали «чтоб я сгорел!» И вот, пожалуйста.

— Да бросьте чушь нести!

— Не следует лгать, когда речь идет о жизни и смерти человека, — не унималась Светлова. — Придется вам быть со мной пооткровеннее.

— Чушь… С языка сорвалось… Совпадение!

— Признайтесь, однако, что вы все-таки назначали прошлым летом журналисту Селиверстову встречу у себя дома.

— Ах, отстаньте!

— Признайтесь. Подпишите показания, — Светлова кивнула на головешки:

— А потом уж, с чистой совестью, будете снова зарабатывать на новую Федуевку.

— Да не хочу я давать никакие показания!

— А ведь придется.

— Вы просто идиотка, — обессиленно прошептал Федуев. — Невменяемая идиотка! Что вы в самом деле ко мне привязались? Не женщина, а банный лист…

Вот приклеилась! Я не знаю такого журналиста! Я не договаривался ни с каким Селиверстовым о встрече и слышать никогда не слышал такого имени! Верите вы или нет? Зачем мне вам врать? Ну, что мне уже больше терять? И чего мне еще бояться? Конфискация имущества и так уже произошла!

Поддавая ногой головешки и поднимая черные облака пепла, он уходил к своей машине. А Светлова только растерянно смотрела Феликсу Ивановичу вслед.

Кажется, то, что он говорил, было правдой…

— Вы лучше со своей подружкой поговорите, — оглянулся вдруг Федуев. — Вот уж кто баба не промах! В буквальном смысле слова. Сначала подстрелит мужика, потом лечит. Может, на этот раз не вылечила? Этого вашего Селиверстова?

Аня озадаченно проводила его взглядом:

«Так… А это что может означать? Что он имел в виду?»

— Ань, ты едешь?

Алиса вернулась за Светловой. Она явно торопилась домой.

— Как бы я не стала следующей, — бормотала блондинка по дороге.

— Как же теперь Федуев? — вздохнула Светлова.

— Построит другой дом! — отмахнулась Алиса.

— И все опять устроит, «как у Гончарова»? Один к одному?

— А как же!

— Удивительная мания!

— Видишь ли, Анюта, — вздохнула зеленоглазая блондинка. — Жизнь — пустыня, по ней бредет одинокий путник, и вид этой безжизненной местности пугает его. И он начинает заставлять пространство всякими фигурками: дети, друзья, женщины, мужчины, домашние животные. Собаки, кошки, хомяки… Что-то все время покупает, что-то придумывает, чтобы не скучать. Сажает какие-то помидоры — чтобы взглянуть на часы и «ой, мне же нужно поливать помидоры!». Не было забот — купила баба порося. Зачем она его купила, спрашивается? А потому, что не было забот. Невыносимая легкость бытия, она, и правда, невыносим мая.

Человеку все время нужно о чем-то хлопотать…

— Алиса, ты философ.

— Станешь тут… Дождь как зарядит в сентябре месяца на три и льет, пока забор не почернеет. Глянешь в окно из своей виллы, а там куры по грязи ходят — ну, вот и давай философствовать.

— А чего же ты? Кто тебя заставляет так жить?

— Инерция. Вот придумала себе, что так хочу жить — и живу.

— Как же ты так — одна? Не страшно? Алиса промолчала.

Всю оставшуюся дорогу до дома Алисы и по возвращении Светлова думала о Федуеве. "Конечно, в моменты личных катастроф — пожары, смерти — людям не до вранья, — рассуждала она. — Кажется, то, что он говорил, и в самом деле правда.

Журналист к нему не приезжал! Но все-таки… Как проверить?"

И Светлову вдруг озарило! Анна бросилась в комнату к своей хозяйке.

— Алиса, а ты не помнишь, когда сажали у Федуева эти липы? Ну, те, которые столетние и по полторы тысячи долларов? Ты, кажется, говорила, их пересадили в прошлом году?

— А тебе точно нужно знать или приблизительно?

— А можешь точно?

— .Могу.

— Вот как?

— Ну, говорю же: тут в деревне от скуки пускаешься во все тяжкие.

Блондинка достала ноутбук. Включила…

— Я веду дневник, — объяснила она Ане. — Такое событие, как посадка «вековых лип» в соседской Федуевке, не могло пройти незамеченным в наших серых деревенских буднях.

Алиса нашла слово «липы».

— Вот! «У Федуева сажают деревья… „Новый русский“ хочет тенистую аллею, как в девятнадцатом веке». Читать дальше?

— Нет, спасибо.