Жребий Флетча
- Автор: Грегори МакДональд
- Жанр: Детективы
Читать книгу "Жребий Флетча"
Глава 19
— Бэнди звонил из Лос-Анджелеса, Младший. Какие-то проблемы, справиться самостоятельно он не может. И Мазур спрашивает, надо ли давать информацию о том баскетбольном скандале в Нью-Йорке…
Ответа не последовало.
— Ты идешь на ленч? — спросила Лидия сына. Ответа не последовало.
— О, ради бога. Младший. Встряхнись! Твой отец умер, и кто-то должен принимать решения за редакторов. Они не способны брать ответственность на себя. Не приучены.
В ответ то же молчание.
— Я прикажу принести ленч в номер. Нельзя же жить на одних «Кровавых Мэри…»
— Если позволите, я задам вопрос первым, капитан Нил.
— Даже не знаю. Как только вы, журналисты, начинаете задавать вопросы, вас уже не остановишь. Я это испытал на себе.
— Только один: почему вы допрашиваете меня?
— Мы полагаем, что у вас был мотив для убийства Уолтера Марча.
— Однако?
В голосе Ролли Уишэма еще слышалась, несмотря на его двадцать девять лет, мальчишеская агрессивность и, тем не менее, доброта.
Сидевший на кровати Флетч ожидал, что за этим последует коронная фраза Уишэма: «Ролли Уишэм, с любовью». Уишэм повторял ее многократно, хотя едва ли она что-то да значила, особенно в журналистике.
— И какой же у меня мотив для убийства старого мерзавца?
— Я знаю о передовице в одной из газет Марча, не оставляющей камня на камне от вашей манеры ведения телепередач. Манера эта характеризуется, как «небрежная, сентиментальная, страдающая отсутствием профессионализма». Цитирую дословно. Перед тем, как прийти к вам, я попросил найти передовицу и зачитать ее мне по телефону.
— Я и сам знаю, что там написано.
— Мне также известно, что передовица эта знаменовала начало кампании, разворачиваемой «Марч ньюспейперз», с целью дискредитировать вас, как ведущего, и добиться вашего увольнения с телевидения. Статьи появлялись бы в газетах Марча изо дня в день, ловя вас на каждом неудачном слове, раздувая до небе каждую вашу неточность.
— Я этого не знал, но догадывался, куда дует ветер.
— Уолтер Марч собирался отправить вас в небытие. Откровенно говоря, мистер Уишэм, я и представить себе не мог, что такое возможно в наши дни.
— Называйте меня Ролли.
— Я думал, что подобные кампании отошли в прошлое.
— Вы заблуждались.
— Похоже. И не только в этом. По ходу этого расследования я узнал многое из того, о чем хотел бы остаться в неведении.
— Кампания будет продолжена? Газеты Марча смешают меня с дерьмом, несмотря на его смерть?
— Насколько я понял, дан отбой. Мистер Уилльямс… Джейк Уилльямс… распорядился прекратить нападки на вас.
— Хорошо.
— Разумеется, не для того, чтобы облегчить вам жизнь. Он думает лишь о том, чтобы не бросить тень на память усопшего. Чтобы люди не думали плохо об Уолтере Марче.
— Если такова их логика, я бы хотел, чтобы кампания продолжалась. Тем более, что едва ли покойник может рассчитывать на симпатии тех, кто ненавидел его при жизни.
— Интересно наблюдать, как принимаются решения в средствах массовой информации. Вы ежедневно скармливаете нам тысячи фактов и идей, и, как я вижу, не все руководствуетесь чистыми помыслами.
— Очень редко. Потому что в каждом болоте есть свой Уолтер Марч.
— Однако, мистер Уишэм, факты говорят о следующем: Уолтер Марч развернул против вас кампанию в прессе. Его убили. Кампания свернута.
— Капитан Нил, кто вас на это натолкнул?
— Не понял?
— Кто рассказал вам о передовице и намеченной кампании?
— Я не журналист, мистер Уишэм. И не должен раскрывать свои источники информации, кроме как на суде.
— Значит мне придется подождать?
— Я намерен передать дело в суд, мистер Уишэм. И добиться осуждения преступника.
— Почему вы мне это говорите?
— Что-то я вас не понял.
— Как-то странно слышать от вас такие слова. Вполне естественно, что вы собираетесь передать дело в суд. Совершено убийство. А вы — коп.
— Ну…
— Доводилось ли вам слышать что-то малоприятное об Уолтере Марче?
— Я занимаюсь этим делом только двадцать четыре часа.
— Когда расследуешь убийство такого, как Уолтер Марч, двадцати четырех часов вполне достаточно, чтобы наесться дерьмом до тошноты.
— Миссис Марч заверяет меня, что врагов у него не было. Это же факт, что его выбрали президентом Ассоциации американских журналистов.
— Разумеется, факт. Как и то, что Аттила был предводителем гуннов.
— Мистер Уишэм, любой человек с таким влиянием…
— …обязан иметь хоть нескольких врагов. Совершенно верно. Уолтера Марча любили все, за исключением тех, кому приходилось иметь с ним дело.
— Мистер Уишэм…
— У меня к вам еще один вопрос.
— Мистер Уишэм, я… Вопросы положено задавать мне.
— Вы видели меня по телевизору?
— Разумеется.
— Часто?
— Да, пожалуй, что да. Моя работа… Мне не удается регулярно смотреть телевизор.
— Что вы обо мне думаете? Что вы думаете о моих передачах?
— Видите ли, я не журналист.
— Я работаю не для журналистов. Для зрителей. Вы — зритель.
— Я не критик.
— Я не работаю и для критиков.
— Мне кажется, у вас очень хорошие передачи.
— Очень хорошие?
— Видите ли, специального анализа я не проводил. Мне и в голову не приходило, что Ролли Уишэм поинтересуется моим мнением о его репортажах. Я, в основном, смотрю спортивные передачи…
— Тем не менее. Скажите, что вы думаете о моей работе.
— Репортажи у вас хорошие. Мне нравятся. Во всяком случае, вы работаете не так, как другие. Как бы это выразить. Вы показываете живых людей. Не просто сидите в студии и вещаете о том, что видели. Нет, вы всегда на улице. И с кем бы не говорили, будь то наркоманы, карманники, к любому вы относитесь уважительно, как к личности, со своими проблемами и страхами. Я не знаю, как это должно звучать в журналистских терминах…
— Остается только пожалеть, что вы не критик. Вы только что дали мне положительную рецензию.
— Наверное, не след мне судить об этом.
— Следующий вопрос…
— Довольно вопросов, мистер Уишэм.
— Если моей работой удовлетворены и вы, и руководство компании, и множество зрителей, каким образом Марч собирался отлучить меня от эфира?
— Это вопрос.
— Вы знаете ответ?
— Нет. Но у меня есть вопросы.
— Я и задаю их за вас.
— Ладно, мистер Уишэм. В умении задавать вопросы мне с вами не сравниться. Суть я уяснил.
— Суть не в этом. Я не собирался унизить вас, капитан Нил. Просто хотел донести до вас одну мысль.
— Какую же?
— Вы смотрите на экран телевизора. Видите многих репортеров. У большинства из нас собственный стиль. В чем же разница между мною и прочими? Я моложе. Волосы у меня чуть длиннее. Я не работаю в студии в пиджаке и при галстуке. Мои репортажи, в основном, документальные съемки. Так называемые картинки из жизни. И главное в них не факты, но отношения между людьми, человеческие чувства. Это моя работа, и, как вы только что сказали сами, я в ней преуспел.
— Мистер Уишэм…
— Так почему я? С чего Уолтеру Марчу или кому-то еще затевать общенациональную кампанию, цель которой — вышибить меня вон?
— Хорошо, мистер Уишэм. Ролли. Вы задали вопрос. С чего слон набросился на мышку?
— Потому что он боялся меня.
— Уолтер Марч? Боялся вас?
— Я представлял собой опасность, с которой он уже не мог не считаться.
— Ага… Кто-то говорил мне вчера вечером… кажется, Нетти Хорн, что самомнение — бич журналистов. «Мания величия», — так она сказала. Ролли, ну как можно сравнить ваши еженедельные несколько минут на экране с Уолтером Марчем и его газетами, выходящими каждый день по всей стране…
— Потенциально я был для него очень опасен.
— Ладно, Ролли. Теперь я должен спросить: «Чем же?» Так ведь?
— Я по-прежнему стараюсь донести до вас одну мысль.
— Я слушаю.
— У меня больше причин убить этого мерзавца, чем у кого бы то ни было.
— Тогда…
— Только не говорите мне, что пора вызывать адвоката. Я знаю свои права. Я на конгрессе только потому, что на этом настояло руководство компании. И приехал с лютой ненавистью к этому мерзавцу. Откровенно говоря, боялся случайно встретиться с ним, увидеть его, даже услышать, оказаться в одной комнате… Потому что мог потерять контроль над собой.
— Подождите.
— Моему отцу принадлежала газета в Денвере. Я катался на лыжах, ездил на лошадях, любил журналистику, отца, радовался, что я — сын издателя газеты. Вам, наверное, не известно, но, если газета начинает терять читателей, остановить этот процесс практически невозможно. Я этого не знал, но когда мне исполнилось десять лет, такое произошло с газетой отца. Еще через четыре года он уже заложил все, что можно, даже свой стол. Черт побери, стол, который унаследовал у отца, лишь бы газета продолжала выходить. Конечно, он брал ссуды в банке, и вот здесь-то допустил ошибку, ибо обращался только в один банк. Он не был силен в бизнесе.
— Я тоже. Но…
— И когда газета начала-таки выправляться, а на это потребовалось пять лет, этот единственный банк потребовал незамедлительно расплатиться за ссуды.
— А они имели на это право? По закону?
— Конечно. Но отец и представить себе не мог, что такое случится. Они же были друзья. Отец пошел в банк. В директорате его не пустили на порог. Ссуды должны быть выплачены, и точка.
— Я ничего не понимаю.
— Отец тоже не понимал. С чего банк хочет забрать себе газету, и именно в тот момент, когда забрезжила надежда? Они же ни черта не смыслят в издательском деле. Отец потерял газету. Держался мужественно. Неделями слонялся по дому, пытаясь осознать, как же такое могло случиться. Мне тогда было пятнадцать лет. А потом пошли слухи, что банк продал газету Уолтеру Марчу или «Марч ньюспейперз».
— Послушайте, но это же обычное…
— Не совсем. Эти банкиры с давних пор дружили с отцом. Вместе охотились, удили рыбу, пили.
— Представляю себе, как же он обиделся.
— Скорее, заинтересовался, а в чем же истинная причина. Кстати, журналистом он был отменным. И со временем все выяснил. В конце концов кто-то всегда да проговорится. Уолтер Марч чохом выкупил закладные отца, чтобы получить контроль над газетой.
— Но как банкиры ему позволили? Они же были друзьями вашего…
— Шантаж, капитан Нил. Неприкрытый шантаж. Он шантажировал директоров банка. Надеюсь за те двадцать четыре часа, что вы ведете расследование, до вас дошли слухи об орде частных детективов, работавших на Уолтера Марча.
— Что-то такое говорили.
— Когда мне стукнуло шестнадцать, отец умер от пулевого ранения в висок, выстрел производился с близкого расстояния.
Последовала долгая пауза.
— На этот вопрос я так и не нашел ответа, — продолжил Ролли Уишэм. — Почему отец застрелил себя, а не Уолтера Марча?