Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой

Глава девятая. Приятный вечер.

Горячий диспут на тему: «как поступить с подонком?» закончился ничем. Опера остались при своем мнении и желании наказать сутенера малолеток, наш главный герой остался при своем мнении. Резонным итогом стало решение предварительно оповестить о новой информации Наталью Сергеевну и уже потом принимать дальнейшие шаги. Недовольные опера собрались было покинуть школьный двор, когда Максимилиан напомнил об обещании:

— Григорий, ты обещал меня в магазин стройматериалов отвезти.

— Некогда нам, — зло заявил Гриня, — у нас новые факты по важному делу открылись. Вот сейчас поедим с начальницей все согласовывать. А ты давай, гуляй.

— Да ладно тебе, Гриня, чего ты на парня бычишься. Между прочим, новые факты всплыли только благодаря ему.

Гриня напарника даже слушать не хотел и продолжил движение к запаркованному у главного въезда пассату.

— Не обращай внимание, у него сегодня дурное настроение, — заступился за приятеля Саня, — а магазин хозтоваров находится не далеко. Помнишь парковку, где телефон девчонки нашли, так вот, к ней примыкает одна улица. Пройдешь вдоль нее метров сто пятьдесят и по правой стороне увидишь навес с надписью стройматериалы.

Саня махнул рукой и бросился догонять озлобленного напарника.

— Пойди туда, не знаю куда, найди то — не знаю что, — пространно произнес Максимилиан в спину уходящему оперу.

Магазин строй материалов, а вернее, скверно сотворенный навес с вывеской «Стройматериалы» наш герой нашел довольно быстро. Навес походил больше на склад, нежели на цивилизованный магазин в привычном понимании. За прилавком, сбитым из грубых досок, укутанный до такой степени, что из-за слоев одежды торчал только длинный нос с горбинкой, стоял грузин. Гиви Мишкоевич Цыхашвили в городке Углинск был практически монополистом. Его конкурентами был только один магазинчик крупной сети «Мандарин». Вот только не смотря на все вводные, народ все равно предпочитал идти за специфическими покупками именно к этому грузину. Не понятно каким образом, но цены в магазинчике под навесом во многих позициях отличались в выгодную сторону. С Гиви наш герой нашел общий язык довольно быстро, Макс польстил хозяину неплохим ассортиментом, упомянул о величии грузинского народа, а после словно профан выслушал целую лекцию по водопроводному делу. Ара выставлял себя мега специалистом, рассказывал из чего и как лучше сделать водопровод и даже накидал приблизительный прайс. Ценник с неприемлемых пятнадцати тысяч упал до четырех с половиной, учитывая все скидки, накидки и прочие знаки внимания такому потрясающему клиенту, вот только и этой суммы на руках у нашего героя не имелось. Максимилиан уже было собрался на выход, когда ему на глаза попался недавний знакомый — дворник из второго лицея. Трудяга был сильно занят, он волоком втащил несколько длинных, хотя и бывших в употреблении пластиковых труб. И не обращая внимания на случайного посетителя, прошел прямиком к стойке:

— Вот Гиви, еще тебе труб принёс, еще сгоны есть и уголки.

Старик принялся сноровисто вытаскивать элементы сантехники из карманов куртки. Товарищ Гиви критично оценил притащенное и поставил перед трудягой чекушку водки.

— А чего так мало? — осипшим голосом поинтересовался дворник.

— Они бивщие в употреблении, — скупо пояснил Гиви, — не нравится, не бери.

Старикан скорчил недовольную гримасу, но от фанфурика отказываться не стал. Чекушка живо исчезла где-то в глубоких карманах безразмерной куртки, и дворник было тронулся на выход, вот только его взгляд встретился с знакомым человеком. Увидав Максимилиана, дворник знатно перепугался, он молча прошмыгнул к выходу и направился ко второму лицею. Максимилиан, немного помедлив, отправился следом. По ходу он нашел способ сэкономить на материалах.

Как Максимилиан и предполагал, старик оказался уроженцем одной из республик средней Азии. Начудив у себя на далёкой родине, тогда еще молодой юноша бежал в далекую и очень большую Россию. Здесь он много лет скитался по стройкам, а под конец своей жизни вообще попал в рабство какого-то местного бандита. Таких как Фарид у бандюка было много, но в какой-то момент рабовладелец пропал из виду, а рабы разбрелись кто куда. Старик начал побираться и как-то раз, его дорожка случайно пересеклась с Директором второго лицея. Тот провел собеседование, а после без документов принял старика на работу дворником. Вот только за время пребывания на чужбине уроженец республики сильно порусел, он практически без акцента говорил на русском и пристрастился к зелью зеленого змия. Жил старый в небольшой коморке за спортзалом. Вход был смежен с подвальным помещением, где хранилась уйма различного барахла, а по сему, дворник периодически занимался мелким хищением с целью перепродажи. К слову говоря, занимался расхищением некогда общественной школы сторож не один, в этом деле ему усиленно помогали, школьный завхоз при поддержке самого принципиального директора. Максимилиан шустро взял в оборот нарушителя паспортного режима. Тот правда и не думал отпираться, приняв Максимилиана за настоящего полицейского. Когда наш герой увел опасный разговор в сторону коррупции, дворнику заметно полегчало, правда у выпивохи денег не имелось. Тогда Макс осторожно намекнул на пластиковые трубы, сгоны, и возможно пару шаровых кранов. И вот тут дворник с радостью готов был откупиться. Закрома родимой школы были открыты и практически весь нужный материал был подобран очень быстро. Во избежание дальнейших репрессий выпивоха сторож даже пообещал подогнать на время работ спец инструмент, так называемый утюг для сварки труб и паклю, единственно только с тем условием, что инструмент будет возвращен обратно в целости и сохранности. О хищении школьной собственности уговорились на завтрашнее утро, с утра пораньше до открытия и на этом разошлись.

Оставшуюся часть дня Макс провел в заботах, он вернулся в квартиру Любы и до вечера разбирал подступ к злополучным трубам. Макс расчистил завалы и теперь раз за разом прикидывал какие элементы водопровода ему понадобятся, работа была не трудной, вот только приходилось учитывать наличие, а вернее, отсутствие некоторых сгонов и уголков. Дворник пообещал к утру накопать различных элементов, вот только что он там с пьяна может достать было не вполне понятно.

— Ты долго еще тут сидеть собираешься? — вкрадчиво поинтересовалась Любаша, глядя на помирающую от старости трубу.

— Да вроде как все, — отчитался Макс, — вся работа будет происходить завтра.

— Раз такое дело, может ты мне дальше расскажешь про себя. Все равно заняться больше нечем, на улице холодно, а по ящику какую-то ерунду показывают.

Максимилиан оценил сказанное и пришел к единственно верному выводу, делать и в самом деле было нечего. Все малость интересные книжки он уже перелистал, постельные утехи отменялись в связи с «теми» днями, голубой экран в который ранее Макс любил позалипать, после шестигодичного отпуска просто бесил, с водопроводом повозиться также не выходило в силу отсутствия деталей и водопровода, а по сему Максимилиан улыбнулся, обнял Любашу приложив свой лоб к ней, мягко произнес:

— Пойдем, завалимся поудобней и я расскажу тебе все свои страшные тайны.

Завалились любовники и в самом деле поудобней. Макс уселся на диван. Любаша оперлась о него спиной, а поверх всего этого великолепия накинули приятный мягкий плед таким образом, чтоб только головы торчали наружу. Макс обнял Любашу и не громко продолжил рассказывать не веселую историю собственных злоключений.

О исправительных учреждениях наш герой имел самое посредственное представление. Случайных знакомых способных рассказать о нравах и правилах подобных заведений, у Макса не имелось, а по сему все что он знал, были слухи, сплетни и обрывки случайных разговоров из прошлой жизни. Максимилиан туго представлял себе тюремную иерархию, хотя про таковую слышал. Вот только все эти знания оказались пустыми, Исправительное учреждение за номером шесть для лиц отбывающих пожизненные сроки, отличалось от остальных пенитенциарных заведений, как какая-нибудь исправительно-корректирующая церковно-приходская школа от Хогвардса. И данные различия новому гостю заведения дали прочувствовать сразу. Для начала «гостя» исправительного учреждения прогнали голым вдоль рядов вооруженных надзирателей, идти, а вернее бежать приходилось очень осторожно, с обоих сторон от нашего героя надрываясь лаяли овчарки стараясь хоть как-нибудь достать до нового гостя почтенного заведения, дальше был холодный душ из брандспойта, инструктаж, очень неприятный мед осмотр. И для профилактики Максу дубинками объяснили каким образом стоит общаться с уважаемыми работниками почтенного заведения. Номер, который присвоили вновь прибывшему был не сложен и состоял всего лишь из четырех цифр — 2249. Это было крайнее число помешенных в эти стены поседельцев. Старинное и весьма уважаемое учреждение для лиц пожизненно осужденных, сильно отличалось от стандартных тюрем. Здесь все было как-то по-особенному, и провели Макса по коридору к его новому обиталищу тоже по-особенному. Два надзирателя вели узника под руки, сам узник шел, склонившись вперед и задрав руки за спиной как можно выше.

— Подожди, так это правда? Заключенных ставят «раком», и они так ходят? — перебила рассказ Любаша.

— Мы ее называли позой влюбленного лебедя, — ухмыльнулся Макс, — для охраны крайне удобная позиция, вот только такое передвижение сильно ущемляет достоинство человека.

— А то, что тебя избили по приезду, достоинство не ущемляет?

— Это вписка, — сухо пояснил Макс и продолжил рассказ.

Камеры — небольшие комнаты рассчитанные на проживание трех-пяти человек, тоже отличались от таковых по всей стране и главным отличием было отсутствие полноценного контингента, когда господа сидельцы других, менее почтенных заведений вполне могли ютиться вдесятером, а то и в большем количестве в подобных комнатушках, жители шестой жировали. Здесь особо отличившихся представителей опального общества размещали парами, тройками или вообще по одному. Все зависело от желания и настроения охранника. Здание исправительного учреждения представляло из себя квадрат, по периметру которого бортиком располагались жилые помещения. Центральная часть комплекса представляла из себя своего рода двор оранжерею — средние по своему размеру комнатки, накрытые сверху решетками. Между импровизированными комнатками, на верху, проходили своеобразные тропинки, с которых сотрудники учреждения зорко следили за обитателями.

— То есть, там в центре пустое пространство с клетками? — вновь, перебила рассказ Люба.

— Угу. Более того, вся система этой тюрьмы построена на круговой поруке. Если тебя закрыли в одну камеру с парой заключенных, за любой косяк ты и будешь отвечать вместе с соседями по комнате. И вот тут сильно не повезло моим соседям по камере. Помнишь, я тебе рассказывал, что прибывал в заторможенном состоянии после своей поездки на поезде. Так вот, у меня атрофировались практически все чувства: страх, удовольствие, даже чувство вкуса, хотя это скорее виноваты тамошние повара. Очень пресно готовят, — пояснил Макс, — зато чувство скуки у меня вышло на первый план, оно стало каким-то особенно сильным. И я иногда начинал выкидывать какие-нибудь кренделя, просто от нефиг делать. Я нарушал заведенные правила. Плевал на устои и положения, просто потому что мне было жутко скучно. А за каждую провинность получал не только я, но и мои сокамерники. Кстати, моими сокамерниками были ульяновский душитель — Борис Наков и педофил из Тамбова — Роман Селезнев. Оба мужика доходяги, и, если честно я с ними мог справиться без особых усилий, они проигрывали мне как в возрасте, так и в силе. К тому же, я для них был весьма неудобным соседом. У них там была своя атмосфера.