Объект 0-8-4

Но пока кто-то копается в старых файлах, жизнь идет. Джефф Роббинс опять засветился. На этот раз уже не в двух, а в трех лицах. В этот раз было убийство, а не ограбление. Снова работала группа. У одного криминального босса была традиция собираться с друзьями на приватную партию в покер. Игра шла крупная. Охраняли его хорошо, но, как оказалось. недостаточно. И его самого, и его друзей с утра нашли застреленными. Охрана лежала рядом с боссом, каждый тоже с пулей в черепе. Деньги, что странно, так и остались на месте. Свидетели почти ничего не могли сказать. Камеры наблюдения тоже дали немного. Но Райан знал, на что смотреть, потому и отправил Хилл копии записей в срочном письме. Джеффа Роббинса видели сразу и возле места нападения, и выходящим из дома напротив, а еще один Джефф тихо и мирно покупал хлопья, молоко, овощи и пиво в магазине в Бруклине.

А вот это уже был повод, хороший повод. Хилл довольно улыбнулась. Теперь можно звонить в оперативный отдел и отдавать приказ о задержании. Сработать лучше под ФБР. Дело подпадает под закон РИКО. Так что вопросов лишних не будет. Если Джефф Роббинс — обычный парень, без всяких аномалий, будет проще отдать все настоящим федералам.

На все ушло минут пять, не больше. И Хилл впервые за последние несколько дней пошла искать Роджерса в хорошем настроении — дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Она нашла Стива в комнате отдыха. Он сидел, пристроив на колене журнал с листком бумаги и что-то увлеченно или рисовал, или писал. Хилл подошла тихо, без всякого намерения заглядывать ему в рисунок или что у него там... Но он все равно вскинулся, попытался спрятать листок и одновременно встать. Журнал упал, листы (оказывается, их было несколько) рассыпались. Роджерс действительно рисовал. Хилл наклонилась, чтобы поднять несколько упавших рисунков. Вот Кроссбоунс что-то говорит в рацию, быстрая, но очень живая и точная зарисовка. Вот Тони что-то мастерит, а здесь Фьюри со стаканом виски (интересно, рисунок с натуры или просто фантазия на тему?). И тут Хилл запнулась и почувствовала, что щеки обдало жаром. На одном из листов был ее портрет, и даже не один. Вот она с чашкой кофе, вот — в тире, вот просто улыбается, глядя куда-то вдаль.

— Простите мою неловкость, — Роджерс собрал рисунки. — Задумался.

— Я принесла хорошие новости, — Хилл надеялась, что ему сейчас не до того, что у нее лицо горит, как у школьницы на первом свидании. — Роббинс снова объявился. И теперь у нас есть основания его задержать. Правда, придется выдать себя за ФБР.

— Хоть за пожарную инспекцию, — Стив положил листы на диван и отодвинул подальше. — Главное, чтобы сработало.

Хилл присела рядом. Роджерс молчал и разглядывал свои руки. Она тоже не могла придумать, что сказать.

— Не знала, что вы рисуете, — это было первое, что пришло в голову.

— Немного, — он зачем-то еще раз сложил рисунки ровно, уголок к уголку. — Тоже помогает отвлечься, мысли упорядочить, как тир.

— У вас хорошо получается, — разговор своей неловкостью напоминал встречу бывших одноклассников — вроде бы и знакомы, а вот беседа не клеится.

— Спасибо, — он уже улыбался, похоже, все это его забавляло.

Хилл и сама улыбнулась. Надо же, так впасть в краску из-за простого рисунка. Словно девчонка. Может, просто ее никогда не рисовали, когда она была девчонкой? К тому же, не рисовали так красиво.

— Директор прекрасно получился. Портрет с натуры? — щеки уже не горели, все было как раньше.

— По памяти, — кивнул Роджерс. — И немного фантазии. Он мне сложнее всех дался.

— Проще всего было Брока рисовать? — Хилл совсем развеселилась.

— Нет, вас.

Этого ответа она не ожидала, потому так и замерла. А Стив спокойно продолжил, как ни в чем ни бывало:

— Просто вас рисовать мне нравится больше, чем директора или Кроссбоунса.

Хилл поперхнулась и едва не закашлялась. Прямолинейность, конечно, прекрасное качество. Но так можно довести собеседника до чего-нибудь нехорошего. Честное слово, иногда с Фьюри проще, чем с ним.

— Наверное, это было слишком прямо, да? — Роджерс виновато опустил глаза.

— Есть немного, — Хилл уже прокашлялась.

— И если я извинюсь, будет еще хуже? — он тяжело вздохнул.

Хилл только неопределенно хмыкнула. Какой же он иногда мальчишка. Они сидели молча, Роджерс снова с увлечением разглядывал свои руки. Хилл тянуло улыбнуться. Честное слово, как в школе. Такая драма из-за рисунков. Очень по-детски и очень мило. А она еще считала, что сентиментальность — это не ее.

Телефон зазвонил, как всегда в такие минуты, неожиданно громко и весело, можно сказать, даже бесцеремонно. Как говорят в фильмах, «ее спас звонок». Хилл ответила на вызов слишком быстро. И нечего искать тут другую причину, просто новости были важными.

— Посылка получена, мэм, — раздалось в трубке вместо «здравствуйте».

— По какому адресу? — Хилл протянула руку, Роджерс тут же подал ей карандаш и лист бумаги. — Да, пишу. Нет, без меня не начинать. Пусть посидит, подумает. Да, буду через полчаса.

В трубке раздались короткие гудки, Хилл убрала телефон в карман.

— Роббинса взяли, — она сложила листок с адресом, мельком отметив, что это оказался тот самый, с ее портретами.

— Едем, — Роджерс уже был на ногах.

Ему явно даже в голову не пришло, что можно и без него обойтись. Хилл только пожала плечами. Похоже, она уже начала привыкать, что он все делает по-своему.

*

Джефф Роббинс сидел в комнате для допросов и осматривался. Хилл стояла за стеклом и смотрела на того, из-за кого ломала голову уже столько дней. Парень как парень, худощавый, подтянутый — наверняка, в спортзале времени проводит больше, чем за телевизором. Ничего особенного. Роджерс, стоявший рядом, переступил с ноги на ногу.

— Вам не кажется, что он слишком спокойно держится? — спросил он.

— Пока сложно сказать, — Хилл наблюдала. Роббинс и правда не очень напуган. Напряжен, но не напуган. — Посмотрим.

Один из оперативников Щ.И.Т. вошел в допросную, придвинул себе стул, бросил на стол перед Роббинсом папку с делом. У того взгляд за ней так и метнулся, но потом Джефф снова откинулся на спинку стула, глядя перед собой.

— Мистер Роббинс, вы знаете, почему оказались здесь? — оперативник начал допрос предсказуемо.

— Не имею ни малейшего понятия, — каков вопрос, таков ответ.

Хилл слушала. Вроде бы все в порядке, обычный законопослушный гражданин по ошибке попал в лапы системы. Но что-то было не так. И с каждой минутой это ощущение становилось все сильнее. Роббинс отвечал слишком гладко, как по писанному. И еще он запинался перед некоторыми ответами, словно прислушивался к чему-то. Роджерс рядом выдохнул сквозь сжатые зубы. Значит, он тоже заметил, что все как-то неправильно?

— Надо остановить допрос, — отрывисто бросил он за секунду до того, как Хилл это подумала. — Я уже такое видел. Он не просто отвечает на вопросы, он выясняет, что известно нам.

— Так и есть, — Хилл закусила губу и подала сигнал оперативнику — закругляйся, но не слишком резко.

Тот покосился на камеру, лампочка на которой вдруг несколько раз мигнула, задал еще пару общих вопросов и вышел.

— Думаешь, на нем прослушка? — Хилл сейчас было не до правил хорошего тона вроде спросить разрешения перед тем, как перейти на «ты».

— Может быть, — Роджерс не отводил взгляда от парня за стеклом. — Его обыскивали?

— Вот все, что при нем нашли, — Хилл подвинула ему коробку с вещами Роббинса. — Мобильный, бумажник, проездной на метро, ключи, наверняка от дома и машины, носовой платок.

— Не густо, — Стив нахмурился. — Думаю, стоит его досмотреть. Микрофон может быть или на нем, или в одежде.

И снова он ее мысли озвучил. Хилл кивнула и выглянула в коридор. Оперативник курил, стряхивая пепел в стаканчик из-под кофе. Увидев ее, он торопливо затушил сигарету.

— Мэм?

— Личный досмотр проводили? — Хилл поморщилась от запаха дыма. В последний раз она курила сразу после атаки на Нью-Йорк, а до того — еще в армии. И вот сейчас ей снова захотелось закурить.

— Нет, мэм, — оперативник смял стаканчик и выбросил его в мусорное ведро. — Сейчас сделаем.

Роббинса увели. Он в меру шумно удивлялся, но не протестовал. И это тоже было странно. Обычный человек уже давно потребовал бы адвоката, а этот — нет. Или настолько плохо с деньгами, или ему очень не хочется, чтобы посторонний человек совал нос в его дела. Правда, он заикнулся о праве на телефонный звонок.

Хилл нервно мерила шагами коридор. Роджерс прислонился к стене рядом с дверью, руки сложены на груди, брови нахмурены. Сколько можно возиться? Хилл просто нестерпимо хотелось закурить. Тогда время тянулось бы не так медленно. Наконец, досмотр закончился.

— Ничего, мэм, — тот же оперативник, который допрашивал Роббинса, выглянул в коридор.

— Не может быть, — это они с Роджерсом выдали почти в унисон.

— Никакой прослушки, — оперативник развел руками.

— Может, под кожей? — Хилл не думала, что у Роббинса или его нанимателей, хозяев, командира найдутся деньги на такую дорогую технику. Но на прекрасную подготовку же нашлись?

Оперативник помотал головой.

— Задержите его, придумайте подходящую причину, — Хилл сцепила пальцы в замок. — И глаз с него не спускайте.

Оперативник коротко по-военному козырнул и исчез за дверью. Хилл надеялась на то, что Роббинс устал после допроса и скоро уснет. А если не захочет засыпать, ему можно будет помочь. Остается только сидеть перед камерами и ждать, когда это произойдет. Может быть, тогда получится досмотреть его получше. Сейчас они не могут «светить» свои технические возможности — у ФБР таких нет, какие бы страшные сказки Старк ни рассказывал.

Она развернулась на каблуках, даже не глядя, пойдет Роджерс за ней или нет. В первую очередь, надо запастись кофе. Ночь снова будет длинная.

Хилл подвинула себе стул, налила кофе и устроилась удобнее. Райана бы сюда, но чего нет, того нет. Роджерс сел рядом, положил руку ей на плечо. Рука была теплой, тяжелой, спокойной, если так говорят. Впрочем, плевать, как говорят, а как нет. Она была именно спокойной, надежной. Именно этого сейчас очень не хватало — уверенности, что все под контролем. Хотя чувство было такое, что на радаре высветились не одна, а несколько чужих ракет, и надо срочно уходить в сторону, отстреливать обманки, крепче вжиматься в кресло, сцепить зубы...

— Вот, возьми, — на стол легла нераспечатанная пачка сигарет. И где он только успел ее достать? Роджерс не курит, тут Хилл готова была голову прозакладывать. Значит, именно для нее раздобыл. Она зябко поежилась. Иногда его проницательность пугала.

— Нет, спасибо, — она отодвинула пачку, хотя руки чесались открыть, вынуть сигарету, прикурить.

— Я потерплю, если тебя это беспокоит, — Роджерс пожал плечами.

— Бросила и не хочу опять начинать, — Хилл в один глоток выпила почти всю чашку кофе.

— Как знаешь, — Стив сел рядом, сигареты так и не убрал.

Вот и пойми его. То ли предупредительность, то ли недоверчивость. Похоже, ей тоже стоит подумать об этом завтра. А сейчас есть Роббинс, который ворочается на койке и все никак не заснет. Хилл очень тянуло подлить ему снотворного в содовую. Но надо ждать.