Гоd

Умирая от голода, ещё на подходе к лесу, я все бросила, схватила ружьё и побежала по интуиции. Я не знала, куда бегу… но в голове моей в самом разном порядке мелькали события, лица, вкусы, которые не вспоминала уже где-то 100 лет, из самых разных мест, времён… не знаю, может быть, я видела прошлые жизни… я цеплялась волосами за ветки, но бежала дальше… я даже не знала, куда я бегу… может быть, там впереди… даже никого и вообще и нету… …В это время из леса раздался короткий хрюк. Зрачок мой, наверное, коллапсировал в чёрною сингулярность. Это создание, которым я стала в тот момент, само повернулось и выстрелило в сторону звука. Она застыла (ну то есть я). В это время из кустов вдруг с хрюком выбежала коричневая свинья и поскакала от меня на запад. Она (то есть я) хотела ещё раз стрелять, как вдруг за этой свиньей выехал целый коричневый волосатый поезд. Поросята. Или кабаняточки, не знаю, как их там. В общем, не знаю… я не стала стрелять, решила уже бежать дальше. Как вдруг, видимо, в тот самый момент, как я поворачивалась от кустов, хоть глаза мои этого не заметили, но, возможно, какой-то датчик давления окружающей беды совсем немного что-то внутри у меня напряг. Так вот в это время из кустов выбежал огромный собака-хряк и, рыча как медведь, кинулся ко мне по левому флангу. Когда я обернулась, ему оставалось уже метра 6. Я стала палить как бешенная и все мимо! Потом отпрыгнула, закрываясь руками и летя в траву. Все почернело в глазах. На пару минут, кажется, сознание потеряла.

Уже не помню, чем пообедала в тот первый день. Помню, что бегала в город ещё, забирала у отца манок и разбрызгивала у палатки хрюшкиновы гормоны. Потом такая картинка: сижу вечером жду. Затаясь. Живот урчит так, что слышно на всю опушку. Думала, распугаю. Кастер затушила пока. Слышу, бежит — хрюкает. Ну, думаю, точно он. Приближаются копыта:

— Кыбыдык-кыбыдык.

Тут, как чувствую, что уже здесь. Сердце в кровь! холод в лицо! выскакиваю из палатки… и сразу не глядя — бах!.. Он тут как заскулил, захрюкал… я заплакала, за топором пошла. Говорю ему:

— Все, все, дорогой… все, хороший… сейчас все закончится, все пройдёт… ну, что ты расхрюкался, а?!

Потом все так же как и с телёнком.

…

В день моего прихода трава в лесу уже была похожа на заиндевелую бороду, торчавшую сверху вниз. Это была поздняя осень. После обморока с кабаном нашла себе небольшую опушку и сразу же вбила палатку и развела костёр. В чаще все дышало смолой сосны и мягким гниением желтых опавших листиков. Больше всего мне нравились листья клена, похожие на красную руку, и я им потом очень часто отдавала пять. Вокруг моей опушки росли кривые черно-коричневые деревья, многие уже очень дряхлые и опухшие, хотя мне и так сильно захотелось полазить на них!.. я нюхала их мох. Он, правда, сразу стал осыпаться со всей этой тухлой корой. Особенно мне нравились упавшие. Одно из них притащила вместо скамейки. Поставила. Так началась моя жизнь в лесу.

Из-за душудробящего мороза пришлось оторвать у палатки дно. Вместо него я выкопала маленький котлованчик, вбила столбики и они поддерживали верхнюю часть палатки как балдахин. Так получилась полуземлянка. Ещё на ферме в Черепушках у нас было место, где обычно складывали навоз, и я притащила пару мешков, чтобы утеплить пол и стены. Но это все не сразу. А затем даже стала выкапывать ямки, уже зимой, и складывать в них нагретую гальку с речки и горевшие угольки. Пол был теплее. Зимой мылась реже, обтиралась отваром пахучей травы. Летом — в речке. Зубы чистила углём, хотя от него иногда и могла все лицо испачкать. Потом отмывала. Вечерами играла на гитаре. Таким образом, я сохраняла свою естественную свежесть и традиции дома. А без этого — как?..

Так прошла долгая темнокожая зима. С овощами был дефицит — давала только Бабка Ежка. Сама я варила травы и компоты, а вместо чая пила шишки с вареньем. Камеру повесила на сосну, генератор поставила рядом под тентом. Выкопала погреб в качестве холодильника. Кроме него пришлось ещё сделать навес над костром. Так обустроила я свой лагерь.

Весной возродилась новая жизнь. Меня стало порядочно топить паводками и вообще я поняла, что живу где-то в низине. Это принудило искать новый дом. Его я нашла в урочище неподалёку на северо-востоке. За пределами этого урочища были холмы, — холмовое море. Встречались выходы мела, кварца и известняка (все это есть в отчете). Весной я стала чаще петь. А потом стала делать вино из засахаренной вишни. Из-за недостатка витаминов у меня испортились ногти, а ведь я уже собралась их красить цветочной пыльцой! Я научилась ловить рыбу, птицу и даже стрелять зайцев. Тем не менее вопрос с пропитанием так и не был до конца решён. Когда очередной зверёк заканчивался, мне приходилось снова надевать прибор ночного видения, брать лук и идти в лес. Я охотилась по ночам. Вообще ночь… и темнота… оказали на меня очень большое влияние в это время. Во-первых, большую часть времени было темно. Во-вторых, у меня при этом не всегда находилось света. И тут я поняла, что ещё до недавнего времени так было всегда. Ну, конечно, там был огонь. Но все равно планета была темнее. Даже ночью, глядя на Млечный Путь, я думала: Ничего себе!.. ведь это же тоже не все горит… эти золотые икринки на фоне огромного, Чёрного моря!.. и это хорошо жить рядом с большой горящей икрой, а если жить на комете? Она же летает черт знает где… я просто к тому, что я поняла, что темнота это не что-то чужое. Это не время, в которе нужно спать. Не то, чего надо бояться! Но это то, что было всегда, что есть и сейчас. Просто… эта золотая икра слепит нас своим сиянием… мы забываем про ее чёрное дно… поняли? То есть Звёздочки это только маленькие раны на теле или внутри огромного чёрного крокодила. И уж, конечно, раночки эти когда-нибудь заживут. Для крокодила это может даже совсем не важно!.. И тут я поняла, что никаких звёздочек как бы и вовсе нет, это один и тот же крокодил, а ведь он же чёрный… поняли?

Другая вещь, которой я боялась просто до остолбенения, были всякие вонючие, мерзкие насекомые, которых послал в наш мир Сатана. Но после жизни в лесу — я — изменилась… я перестала бояться огромной крылатой муравьихи у меня в палатке, а потом и змей и пауков. Всяких мохнатых гусениц, намокших червячков и их тёплой слизи. На костёр мой всегда прилетали мотыльки, бабочки и летучие мышки. Мой костёр для них тоже был ориентиром и светом. Светом, которого не должно было быть в этом лесу.

Как я уже сказала, проблему с добычей не удалось решить. Ближе к лету обострения голода и пищевой апатии не прекращались, а только нарастали. Они сменяли друг дружку, как зебра, одна за другой. Вместе с тем начались и припадки других бессознательных состояний: экзальтаций и выходов в другие Миры… попеременно к ним подключались разные видения и галлюцинации.

В частности в одном из видений видела землю совсем до наших веков , я в пещере с охрой и цветочными красками смотрю куда-то вдаль с солнцем в уходящий закат, справа торчит угол скалы от моей пещеры, может быть где-то вдали море или озеро с летающими динозаврами, ну и так далее и что-то вроде того… в оранжевом огне сгорают сизые тучки…

Когда в воздухе запахло живой землей, я побежала по огородам. Представляю, как настрадался мой организм без овощей! Баба Яга одолжила мне семена, на условии выкопать ей до осени картошку… я согласилась и стала сажать. Помню, не было ни денёчка, чтобы я не сажала, ни полола, ни поливала… я стала разводить кролят!.. уже можно было не стрелять зайцев из кедрового лука… К сожалению, да и все зверьки стали селиться как-то подалее от меня. Но я все равно догоняла. Я вообще кого хотите догоню…..ладно, это эмоции… просто так жалобно, так грустно вспоминать этот год… что он теперь закончился, когда у меня уже все есть… и я так не хочу обратно… простите, за капли на письме… это эмоции..

А ещё однажды, наверно, где-то в июне, заметила рядом с лесом детей. Очень понравились мне эти детки. Я захотела поближе посмотреть. А один мальчишка так и вообще, оказалось, очень часто рядом с этим лесочком домой ходил. Так хотелось его похитить! не знаю зачем… но съесть — это точно навряд ли. Скорее что ли поизображать рожицы из теней на скале… у меня там рядом такая скала была уу!.. я на ней, бывало, рост свой мерила… а так бы какого-нибудь взяла — песенку бы ему спела… я там такие песенки научилась петь!.. у него ещё руки были такие жёсткие, твёрдые… а я бы ему своего крема дала, я его в лесу на лужайке выращивала, по маминому рецепту: масло, вода, лимон и эвцерит. Последний из шерсти овец получала, а лимон либо на рынке меняла, либо в деревне брала. Одно мое монисто из речных ракушек даже как-то у меня пропало, возможно, украл отряд цыган? Ну вот, а этот паренёк все шёл, шёл… меня не замечал. Я как-то подошла спросила, так и так, мол, дружочек, куда идёшь? А он мне:

— А вы кто? мне мама не разрешает с незнакомыми разговаривать.

— А я — волшебная фея..

— Ага, конечно.

И я уже не стала больше подходить.

Помню, летом недалеко поселился ещё лагерь каких-то геологов. И они видели меня. Я тогда жила уже на меловой скале, а саму площадку выравнивала ихним буром (потом вернула). Сказали, что я черно-белая, кожа — опалённая солнцем, губы — бледные, и сама я выгляжу как дикарь. Они соблазняли меня своей едой из города, но я отказалась. Ответ на вопрос про еду из экспедиции также содержится на полиграфе и слышен в записи. С ними приехал и какой-то учёный первобытности, который рассказал, что мне было бы в тыщу раз проще, если бы я использовала битый камень, как орудие труда, как это делали неандертальцы, а не стреляла из деревянных стрел, как дура. Но мне даже не сложно было их точить! Вот что!

Конечно, я многого не знала, и всего учесть не могла. Ещё раз повторю, что я не готовилась. И все, что купила заранее — это только фиксирующий материал. Во все эти месяцы я жила только одним и знала, что я могу и я должна прожить Год без единой покупки. Я не знаю, что меня сподвигло на это… то ли сам дух состязания, то ли тема, которая мне важна. И даже если Вы не дадите мне премии и выявите какие-то ошибки, которые я не учла, помните! что я твёрдо шла к своей цели… и не отступилась — до самого конца!