В боях за Октябрь

Октябрьские дни.

После июльских дней враждующие классы приступили к укреплению позиций. Буржуазия, разочаровавшись в Керенском, который метался от одних к другим, искала диктатора [4], сильной власти, чтобы решительными крайними мерами, нагайкой и войной, а если надо, то и костлявой рукой голода, задушить революцию. Против солдат были введены военно-полевые суды, против крестьян двинуты карательные казачьи отряды, против рабочих, против сердца революции — Питера — Корнилов. Большевики были объявлены изменниками, партия загнана в подполье. Часть ответственных работников ее сидела по тюрьмам, часть принуждена была скрываться. Контрреволюция распоясалась во-всю, грозя полным удушением революции, но, несмотря на это, революционные силы росли. Линия буржуазии и соглашателей стала ясна и не могла обмануть трудящихся, как это бывало иногда до сих пор. Подтягивались всероссийские резервы. Страна догоняла Питер, в революционной учебе.

Соловьиные трели и петушиные крики Керенского уже не могли никого ввести в заблуждение. Им никто не верил. Крестьяне брали землю, выгоняли помещиков, а с ними уж кстати и эсеров, признавали правду только за Лениным и за «большаками». Солдаты не хотели больше воевать, уходили домой, братались с противником, слушали и одобряли питерских ораторов-рабочих, приезжавших на фронт. Рабочие лихорадочно строили свою организацию вокруг большевиков и укрепляли свои боевые силы — Красную гвардию.

Питер зорко следил за нараставшей революционностью страны, посылая своих представителей к крестьянам, на фронт, в рабочие центры, укреплял каждую новую отвоеванную позицию, закреплял каждый успех. Работа начала сказываться быстро. Советы наполнялись большевиками и теми, кто шел за ними. Опорный пункт наступающего пролетарского переворота — Выборгская сторона — со своими фабриками и заводами открыто готовился к бою.

Организация Красной гвардии, с тех пор как сначала в районах, а потом и в Питерском совете большевики получили большинство, сильно продвинулась вперед. При районных советах образовались районные штабы Красной гвардии. Мало-помалу наладился и центр управления его — Центральная комендатура Красной гвардии при Военно-революционном комитете Петроградского совета. Милиционная армия пролетариата брала от военной организации ее веками выработанные формы главного руководства, оставаясь совершенно самобытной в формах организации вооруженных масс. Отряды попрежнему остались пришитыми к заводам и массовыми. На фабрике они подчинялись общезаводскому хозяину — завкому. В этом было высшее выражение их связи с производством. Сборы отрядов стали ежедневными. Учеба шла усиленно, не шуточная, настоящая. Каждый понимал серьезность положения, учитывал свои силы и силы врага, а потому не было внешнего молодечества, как на пример в июльские дни. Настроение всей массы питерского пролетариата было строгое, даже суровое. Была серьезная, твердая воля первыми открыть новую страницу истории человечества, была твердая уверенность в окончательной победе трудящихся.

Поступали вести о том, что на выборах во II Съезд советов всюду проходят большевики. Во главе Питерского совета встал т. Троцкий и вслед за ним был создан Военно-революционный комитет, боевой штаб будущей пролетарской революции, который вскоре и стал на деле настоящим правительством. Его распоряжения исполняли не только рабочие Питера, но и всей России. К нему прислушивались не только рабочие, но и солдаты на фронте. Временное правительство с каждым днем теряло свои силы. Соглашательский ВЦИК сошел на-нет и занимался только вынесением всевозможных резолюций. Подготовка к восстанию шла с необыкновенной быстротой и в деловой напряженной ее работе незаметно подкрались октябрьские дни, — время, когда революционная готовность пролетариата стала бить через край.

Вечером 22 октября наш подрайонный комитет вырабатывал план военных действий при участии М. И. Калинина, а ночью стали уже снимать милицию, правительственных комиссаров, заменяли их своими заводскими товарищами. Красная гвардия несла дозорную и сторожевую службу, расставляла посты. Выборгская сторона очищалась от остатков чужого и от подозрительного народа, особенно от пьяных. Пьяных было много, потому что кто-то несколько дней подряд спаивал неустойчивых рабочих и наводнял Выборгскую уголовными бандитами, поступки которых бросали тень на весь пролетариат.

За ночь очистили всю Выборгскую сторону. Рядом с завкомом образовался арестный дом. Всю, ночь с задержанными возился наш «прокурор», завкомщик Степан Назаров, допрашивая с опытом старого политкаторжанина. Одних отпускал после товарищеской взбучки, других задерживал, как вредных и опасных для борющегося рабочего класса в дни начавшейся страды. На утро 23-го Выборгская была уже по сути дела Советской республикой и вооруженным штабом начавших борьбу рабочих.

Чем дальше, тем становилось все ясней и ясней, что Питер весь советский, что в городе у Временного правительства почти нет сторонников, кроме юнкеров, ударников, георгиевцев. Казаки и те колебались. Оставшиеся в районах защитники старого режима разоружались; Красная гвардия без всякого кровопролития разоружала на Выборгской стороне морское училище и женский батальон.

Остатки своих защитников, успевших выбраться из районов, Временное правительство стянуло к Зимнему дворцу.

Кроме Зимнего, этого клочка владений Временного правительства, Питерский совет правил всем городом, налаживая оборону, связь, продовольствие. Под защитой сторожевых постов, выставленных на подступах к восставшему городу и под шум боя и трескотню выстрелов в центре города, на Морской, у Зимнего собрался в Смольном Всероссийский съезд советов. Он объявил страну трудовой коммуной и издал под гром пушечных выстрелов с «Авроры» декреты о мире, земле, фабриках, о лишении гражданских прав капиталистов и эксплоататоров.

В Питере, в этом пролетарском сердце России, победа далась легко. Стремительный удар на дворец прекратил игрушечную защиту Временного правительства. Сторонники его разбежались, организуя враждебные революции силы по всей стране и уже через несколько дней началось наступление на пролетарский центр извне. Красной гвардии пришлось получить боевое крещение в настоящих боях с правильно организованными контрреволюционными силами под Петроградом. Обороной Питера от войск Керенского была открыта первая страница гражданской войны, через которую лежал путь социалистического строительства России в грядущей международной революции. Попытки вырвать власть из рук пролетариата и вернуть страну к старому порядку начались по чти на другой день переворота. Только успел наладиться контроль над учреждениями, как наши комиссары на телеграфе стали перехватывать приказы Керенского о переброске некоторых казачьих войск к Питеру. Вечером 27-го стало известно, что на город двигается целый корпус генерала Краснова.

Город моментально превратился в вооруженный лагерь. Потянулись отряды к Московской заставе. В районах вооружались все новые силы. Не носил оружия лишь тот, кому его нехватило. Штабы, не покладая рук, сколачивали отряды, налаживали снабжение. Сами заводы заботились об обеспечений всем необходимым своих отрядов, ушедших к Пулкову. Воодушевление и единство воли у рабочих было громадное. В рабочих низах исчезли все партии: классовое чутье взяло верх. На заседании нашего Выборгского районного совета делегаты-рабочие — эсеры и меньшевики — проклинали своих вождей, каялись в своем заблуждении и грехах против рабочей революции и клялись защищать ее против всяких Керенских, Черновых и Данов. Большинство из них действительно честно исполнило свой пролетарский долг в рядах с нами под Пулковым и далее потом на многочисленных фронтах гражданской войны.

У Московской заставы было особенное оживление. Здесь в доме № 120 по Забалканскому проспекту помещался районный военно-революционный комитет. Он имел прямую связь с полевым Пулковским штабом и его именем давал боевые назначения толпившимся у заставы отрядам. Массе красногвардейцев в кепках, блузах и пиджаках, с подсумками на пояске и винтовками в руках не ждалось. Торопились получить направление и двинуться вперед, чтобы скорее отогнать назойливого, а главное никому уже не нужного Керенского с царскими Генералами.

— Надо дело делать, а тут мешают…

Сомнений в успехе не возникало. Настроение было приподнятое, бодрое, даже веселое. Мрачность, и суровость предоктябрьских дней исчезла. Наоборот, заметно было нетерпение, торопливость. Скорее хотелось рассеять угрозу, нависшую над своим родным Питером.

Получив от председателя Военно-революционного комитета, рабочего-прапорщика, приказ, шли по шоссе к Пулкову. Отряды обгоняли грузовики с боеприпасами, санитарными летучками, продуктами.

В руководстве Красной гвардией в это время была уже стройность, ясно чувствовалась организованность тыла. Направление из районов отрядов, припасов, продовольствия шло от Центральной комендатуры Красной гвардии из Смольного, а дальше через районные штабы в «комендатуру укрепрайона» у Московской заставы и наконец в Пулковский полевой штаб. Конечно было немало и ошибок. Но надо принять во внимание, что все эти штабы, начиная от комнаты в первом этаже Смольного и кончая Пулковским, были еще малоопытны, не всегда успевали например полностью наладить связь, не всегда были в силах направить движение и боевую работу всех отдельных отрядов. При такой оргайизации и руководстве всякая армия подневольных солдат неизбежно потерпела бы поражение. Но на подступах к Питеру стояла армия революционных трудящихся, в которых каждый боец понимал свою задачу и бился за свое собственное дело. Перед глазами каждого бойца стояло будущее советское государство. И эта армия победила.

28 и 29 октября произошли два главных боя: у станции Александровки и у Пулкова, километрах в пяти от города. Гарнизон Питера, кронштадтцы, гельсингфорцы еще не собирались полностью, а потому весь первый особенно сильный удар казаков был принят на себя красногвардейскими отрядами и только-что приехавшими с северного фронта матросами с затонувшего крейсера «Слава».

Лаву казаков Краснова ожидали у станции Александровка не цепи, не колонны, а стоявшие во весь рост группы рабочих. Они не знали правил полевого боя, но знали, что делать, и знали, как умирать, если это нужно. Позади был Питер — коммуна, первый город, родина рабочих. Его надо было отстоять, и этого сознания было довольно, чтобы не двинуться ни шагу назад.

Поперек шоссе стояли и принимали на себя главный удар леснеровцы (завод «Старый Леснер») во главе с подпрапорщиком Соловьевым [5]. Когда лава казаков приблизилась, красногвардейцы не удержались, бросились навстречу и своими спаянными, безумно храбрыми группками врезались, как клинья, в массу наступавших. Групповой бой, которому сейчас обучается Красная армия, был применен в этом бою впервые, применен без всякой подготовки и обучения ему, потому что вытекал из самой природы милиционной армии и вооруженного народа. Революционный подъем и этот новый способ боя дали победу. Враг был сначала удивлен, а потом смят и покатился назад.