День Шопинга

* * *

Ко дню шопинга в кладовой оставались только приправы и консервы, поэтому обед Айши для мамы представлял собой загадочное рагу со вкусом, который было сложно определить одним словом. Она спасла шейную кость индейки, и мясо соскользнуло в тарелку. Усталое мамино лицо просветлело после первого кусочка, и она улыбнулась Айше через поднятую ложку. Даже Дарнелл и Рита с благодарностью отпили из своих мисок, быстро опустошив их. Два часа подготовки и приготовления прошли за несколько жадных глотков. Близнецы опустили свои пустые миски, зная, что лучше не просить добавки, хотя и смотрели на бабушку с тоской, пока она ела в своем обычном размеренном темпе. Если ей не напоминать, она иногда вообще почти не ела.

— Кто хочет последний кусочек? — спросила бабушка по привычке, но Айша настояла на том, чтобы она съела все из своей тарелки. Близнецы смотрели на нее в молчаливом протесте, хотя даже в восемь лет они понимали, что ей нужно поесть, потому что на улицу выходить опасно. У них были друзья и соседи, которые никогда не возвращались домой после дня шопинга. Благодаря бережному отношению к жизни мама целый месяц обходилась без покупок, но теперь у них не хватало всего. Больше всего близнецы нуждались в альбутероле для лечения астмы. Она могла торговаться и обмениваться продуктами с соседями, но лекарства были дорогими, и за ними приходилось ездить на велосипеде.

— Если я не вернусь к шести часам, — сказала Айша, прежде всего обращаясь к своей матери, — ты знаешь, что делать.

Протокол был таков: Комендантский час наступал в шесть часов, поэтому на улице оставались только грабители, маньяки, убийцы и солдаты. Каждую ночь они всей семьей проверяли, чтобы окна и двери были плотно заколочены. Айше приходилось осматривать каждый сантиметр, выискивая слабые места и недостатки. Только благодаря осторожности они смогли выжить в разрушенном районе так долго после того, как большинство других людей покинули его. Если Айша пропадала на шесть часов, это означало, что бабушка должна была сказать близнецам, чтобы они взяли экстренные рюкзаки, и использовали свои последние сбережения, чтобы сесть на поезд. По всем данным, в лагерях было хуже, чем в городах, поэтому она постарается найти свою тетю в Джексонвилле, если ей придется покинуть Атланту. Ей было всего шестнадцать, но она могла сойти за восемнадцатилетнюю: невостребованных несовершеннолетних отправляли в детские лагеря. Ее и близнецов могли разлучить! Она не могла этого допустить.

— Это в последний раз, — пообещала Айша своей матери, укутывая голову шарфом, который защищал ее от злой полуденной жары. — Как только я раздобуду лекарства, мы уедем. Сэди говорит, что в Джексонвилле стало лучше. Наводнения уменьшились, вероятность новых землетрясений низкая.

Айша пыталась сделать вид, что это был обычный поход по магазинам, обнимая мать на прощание, хотя уже два года знала, что каждое объятие может стать последним. Ей хотелось, чтобы старый мамин Smith & Wesson имел патроны и был не просто реквизитом. Но им пришлось выбирать — либо лекарства, либо патроны, а лекарства стоили дорого.

Когда дочери не было дома, бабуля составила план дня, чтобы не изводить себя переживаниями: первый час она будет заниматься с детьми на пианино. Второй час она будет давать близнецам тридцатиминутные уроки по очереди. Третий час она будет искать объедки, которые можно приготовить на ужин. Ее планы не позволяли ей думать об разбитых артритом пальцах, об высоком артериальном давлении и ночных кошмарах. Она не смотрела новости, потому что новости могли только встревожить ее.

Только если Айша опоздает, — сказала она себе. — Я проверю только тогда.

До того момента, как цифровые часы сменили время с 5:49 на 5:50, она ожидала, что дочка вот-вот появится в дверях. Однажды Айша вернулась в 5:47 — позже всех! — и тогда все это время она вышагивала, поэтому она не позволила себе волноваться снова. Это вредно для сердца. Когда наступило 5:50, это было предательством ее доверия — и тогда ужас ледяным потоком наполнил ее вены.

Все трое сидели в тишине, глядя на часы, до 5:55. Дарнелл и Рита отказались от таких детских привычек, как ерзание за столом, поскольку всегда были благодарны за еду — любую еду. И все они знали, что часы означают, что у мамы мало времени.

— Мы должны начать закрываться, — совсем по-взрослому произнес Дарнелл. — Это правило!

— Еще пять минут, — сказала она, — еще пять минут.

Близнецы смотрели друг на друга так, словно они были родителями, а бабушка — своенравным ребенком. Рита ничего не сказала, хотя в ее глазах блестели слезы. Она не знала, беспокоится ли Рита о безопасности мамы или боится, что к ним придут грабители или убийцы. Рита выглядела готовой вскочить со своего места, забыв о еде.

— Поверьте мне, у нас есть время, — сказала бабушка. — Ваша мама просто немного задерживается. Она сейчас крутит педали на полной скорости со своим мешком сюрпризов. Закрой глаза, и ты увидишь ее.

Если произнести это вслух, это покажется правдой. Закрыв глаза на десять секунд, она увидела, как поношенные кроссовки ее дочери бешено крутят педали. Близнецы тоже закрыли глаза и выглядели заметно лучше, настолько, что Дарнелл зашевелился и нашел в своей тарелке и недоеденный кусочек гороха. Опустившись рядом со столом, она проверила свой телефон на предмет новостей и сразу же увидела пропущенное оповещение: сегодня вечером их улицу переселяют! Переселение происходило в соседних с ними районах, но их как-то обходили стороной... до сих пор. Правительство хотело отслеживать выживших, и принудительное переселение стало новым государственным законом в большинстве районов, где еще оставалось выжившие люди.

Как только она увидела бюллетень, в дверь раздались три удара. Она перевела дыхание.

— Айша! — позвал мужской голос. — Открой! Быстрее!

Это был всего лишь их сосед, Девон. Он был родом с Ямайки и гостил у родственников в США, когда начались неприятности. Теперь его семья погибла, и остались только он и его жена, приехавшие в гости. Когда она открыла дверь, он был весь в поту, глаза дико бегали туда-сюда.

— Твоя дочь вернулась? — спросил Девон.

Она не могла лгать. Ее лицо должно было сказать все.

Он выругался.

— Айша заходила перед отъездом и сказала присмотреть за тобой и детьми. Пойдем с нами. Все должны покинуть здание. У них есть слезоточивый газ.

Как бы в подтверждение этих слов, она услышала не слишком отдаленный звук, похожий на небольшой взрыв: солдаты пускали слезоточивый газ в соседнее здание.

— Но куда они нас ведут? — спросила она. — Как мы можем сообщить об этом Айше?

— Они дадут нам маячки, — сказал он. — В любом случае, это уже второй вопрос. Сейчас главное покинуть дом.

Снаружи раздался еще один удар, и на этот раз — крики. Дарнелл и Рита вскочили из-за стола и прижались друг к другу в углу у плиты. Теперь они плакали.

Жена Девона, Ниа, ворвалась в квартиру в облаке кокосового масла, которое она использовала для своих дредов. Должно быть, у нее годовой запас, подумала она — ее разум искал, о чем бы еще подумать, поэтому она сосредоточила свое внимание на солено-персиковых локонах, которые росли на голове соседки. Она старалась не замечать отчаяния в глазах женщины. Отчаяние... и что-то новое. И опасное.

— Почему мы все еще разговариваем? — сказала Ниа. — Собирай свои вещи! Мы уведем вас в безопасное место.

Ей хотелось услышать подобное, это щедрое предложение, что сосед готов поручиться за них, чтобы они были вместе, что, по словам дочери, было важнее всего, но она помотала головой.

Что-то было не так.

— Нет, — сказала она. — Айша будет здесь с минуты на минуту. Моя дочь уже в пути!

Девон взял женщину за плечи и сильно встряхнул ее, как бы выбивая мысли из ее головы.

— Уже почти шесть, тупая корова! Ты говоришь чепуху. Они уже забрали ее.

Глаза не смягчились, чтобы дать понять, что она будет стоять на своем, поэтому он раздраженно зашипел и бросился на кухню, схватив Риту за одну руку, а Дарнелла — за другую. Близнецы снова заплакали.

— Прекрати! — сказала она. — Отпустите их!

Ниа, которая была очень добродушной и готовила им бесконечные тарелки пряной курицы джерк, когда еды было много, потянула ее, чтобы та не вмешивалась.

— Ты не понимаешь! Это то, чего она хотела бы — мы обещали присматривать за тобой и детьми. Все теряют людей! Все. Но мы будем друг друга! Мы создадим новую семью!

Девон был настолько силен, что зажал одного близнеца под левой рукой, а другого под правой, как мешки с картошкой, и никакие усилия не могли их освободить. Дети вырывались, плакали и кричали.

— Пойдем с нами или оставайся здесь, — сказал Девон, его голос напрягся. Его шаги были слегка неуверены, но он обогнул стол и направился к двери. Рита снова застонала, когда ее колено ударилось о столешницу. Тарелка с остатками похлебки упала на пол и разбилась.

— Прекрати — ты делаешь им больно!

— Он спасает их, — сказала Ниа. — Разве ты не видишь этого? Ты хочешь, чтобы они попали в лагерь?

Когда взорвалась еще одна бомба со слезоточивым газом достаточно близко, чтобы почувствовать запах горьких химикатов, она подумала, что понимает ситуацию. Когда у них однажды зашел подобный разговор Айша всегда говорила: "Ты знаешь, что делать", она имела в виду именно это — трудное дело. Все теряли людей, как и говорила Ниа. Их жизнь в этой крошечной, забытой квартире была мечтой, которая давно закончилась. Они просто еще не знали об этом.

— Подожди, — сказала она, ее горло почти перехватило от рыданий. — Я принесу сумки.

Как только она произнесла эти слова, дочка, словно заколдованная, появилась в открытом дверном проеме. Шарфа на ней не было, волосы растрепались. На ее рубашке выступили темные пятна пота. Но ее сумка с покупками была перекинута через плечо и набита необходимыми вещами. Она долго смотрела на Айшу, пытаясь убедиться, что живая дочка — это не только ее воображение, а потом Рита и Дарнелл позвали ее по имени. Медленно Девон опустил их на ноги. Он не выглядел счастливым, увидев ее.

— Какого черта тут происходит? — спросила Айша, ее голос был ровным, но не сердитым. Девушка разряжала конфликты, она никогда не обостряла их. Это был еще один способ, благодаря которому Айша сохранила им всем жизнь. Однажды она уговорила грабителя не причинять им вреда с помощью доброты в голосе и яблока.

— Переселение, — тихо сказала Ниа. — Вы сказали нам, что если это когда-нибудь случится то...

— Мы просто делали то, что положено, — произнес Девон.

Затем она вспомнила, что семьи с детьми получают дополнительные продовольственные кредиты, и задумалась, не прибежали ли ее соседи из корыстных побуждений. Рассказывали, что иногда люди покупали и продавали детей, которых они "спасли" из лагерей. Она пристально посмотрела в глаза Девона, пытаясь увидеть правду, но он отвел взгляд.

— Рад, что ты вернулись, — сказал он, его голос был мягким. — Мы волновались.

Айша, возможно, тоже задавалась вопросом об их мотивах, но всегда прятала свое беспокойство за улыбкой.