Зло. Остров вечного счастья. Часть 1

* * *

Стеклянные небоскрёбы Спейстауна загораживали собой лучи Тауроса, автомобили часами стояли в пробках, хмурые люди плотной стеной двигались по тротуарам. С огромных билбордов[1] не переставала транслироваться надоедливая реклама, а на перекрёстках клянчили мелочь инвалиды со слезливыми надписями на картонных табличках.

«Неосити», центральный район столицы, был очень шумным, тесным, загазованным, а посчитать здешние магазины, офисы и кафе не смог бы уже никто. Дороги петляли, спиралью поднимались по эстакадам на высоту многоэтажек и разбегались в разные стороны. Полицейские дроны, летавшие над ними, снимали всё происходящее, а помогали им камеры на фонарных столбах и стенах домов.

Когда машина остановилась, Като увидела, как из дверей булочной выбегает мальчишка в ободранной одежде.

— Держи вора! — вслед за ним на улицу вывалился толстяк в белом фартуке со скалкой в руке.

Мальчик протискивался сквозь толпу, надеясь улизнуть, но был замечен дроном. Подав сигнал тревоги, аппарат быстро спустился к тротуару и выстрелил в и́кру беглеца парализующим дротиком. Упав под ноги прохожим, оборванец закричал, но его голос затерялся в шуме.

На сигнал подоспели двое патрульных. Они грубо заломили ребёнку руки, как бывалому бандиту, и под камерой дрона зачитали ему его права.

— Попался, гадёныш! — Запыхавшийся толстяк подбежал к воришке. — У меня и так выручка маленькая! — ругался он, стараясь отдышаться. — Я еле свожу концы с концами, а ты ещё смеешь воровать!

— Что тут у нас? — из толпы показалась Като. — Кража… — задумчиво констатировала она, увидев на тротуаре булочку.

Полицейские отошли в сторону, а толстяк предпочёл тихо удалиться.

— Тебе придётся ответить за преступление, — Като нависла над воришкой как коршун над цыплёнком. Её ледяной взгляд пронзал насквозь.

— Но… я взял всего одну булочку, — мальчик попытался отползти от вице-президента, но всё его тело будто превратилось в камень. — Я… хочу кушать.

— Ненавижу, когда давят на жалость! — Сиона злобно сверкнула глазами и пальцем подозвала патрульного.

— Что вам угодно, госпожа? — спросил полицейский.

— В клетку его для малолеток!

— Постойте! — По щекам воришки побежали слёзы. — Помогите, пожалуйста! — он смотрел на прохожих, пытаясь хоть в ком-то найти сострадание.

Но люди пробегали мимо, пялясь в экраны смартфонов. Одна девушка сбавила шаг, но, поймав на себе тяжёлый предупреждающий взгляд вице-президента, скрылась в толпе.

— Пожалуйста, нет! — Ребёнок рыдал, но смотрел на него лишь объектив дрона. — Мои младшие братья… Они пропадут без меня.

Като схватила оборванца за шиворот и заставила взглянуть на её рубин. Кровавый свет, больше похожий на туманную дымку, незаметно для остальных вошёл в зрачки ребёнка и превратил их в безжизненные бусинки.

— Прекратите! — прокричал Фоллер, растолкав зевак.

— Он нарушил закон, и вы все прекрасно это понимаете, — обратилась Като к президенту и столпившимся вокруг людям. — Как думаете, что произойдёт, если каждый из вас украдёт по одной булке? Хозяин булочной останется без прибыли. На что он будет кормить семью?

Несколько дронов окружили вице-президента, чтобы снять её с хороших ракурсов. Изображение вывели на все билборды города.

— Это же просто голодный ребёнок! — Джон нервно сжал кулаки. — Что ты с ним сделала⁈

Ледяная безмятежность поглотила сознание воришки и превратила его в молчаливую и безвольную куклу. Худые ручки опустились, губы замерли тонкой прямой линией, а стеклянный взгляд устремился вперёд, в пустоту.

— Чтобы достичь рая, нужно усердно трудиться, — продолжила Сиона. — Но почему-то некоторые считают, что их должны жалеть и носить на руках. Из беспризорника никогда не вырастет полноценный член общества. Нужны ли вам в раю бомжи, убийцы или воры? Конечно, нет, ведь такие люди — мусор…

Возле ног Като прошла бездомная собака. Видать, она была настолько голодна, что бесстрашно взяла валявшуюся на тротуаре булочку в зубы.

—…Будьте благоразумны и помните: мы — части огромного механизма, и если кто-то из вас будет паразитировать, то закончит свои дни как этот червяк. Также напоминаю — если в вашем районе завёлся бомж или безработный маргинал, сообщайте в службы отлова…

Один из полицейских погладил чавкавшую собаку и вместе с напарником взял оборванца под руки.

—…Давайте сделаем наш мир чистым!..

Собачьи зубы жадно перемалывали тесто в крошки.

Воришку под равнодушные взгляды волокли к патрульной машине.

—…Я подарю вам счастье! — Като высоко подняла подбородок и развела руки, будто ждала оваций.

Джон покраснел от негодования. Он хотел вырвать мальчика из лап хладнокровных блюстителей порядка, но разразившиеся громом аплодисменты подавили назревавший в сердце бунт и заставили рухнуть в шоке на ближайшую скамью.

Ещё пару недель назад бо́льшая часть людей осуждала политику Като, но сейчас почти каждый смотрел на неё зачарованно, с открытым ртом и блеском в глазах. Между этой толпой и облизывающейся в ожидании добавки дворнягой не было никакой разницы.

Сиона в сопровождении дрона подошла к Фоллеру. Тот сидел, крепко схватившись одной рукой за лоб, и мотал головой, мечтая очнуться от происходящего кошмара.

— Помните, господин президент, о чём я вам говорила? — Като гладила дрон, как преданную собаку, а её голос всё больше наполнялся презрением. — Прекратите жить чувствами. Этот червяк вместе с братьями хотел сидеть на шеях налогоплательщиков. Именно такие «бракованные шестерёнки» тянут страну вниз.

Тупая боль пронзила грудь Фоллера. Джон хотел вдохнуть, но не мог — к горлу подступил ком. Сиона отправила в тюрьму голодного ребёнка, потому что он — президент — трусливый слабак, развязавший ей руки. Нервы сдали в очередной раз, и пелена гнева застлала глаза.

— Это же самосуд! — Фоллер потянулся и крепко вцепился в запястье Сионы.

— Зачем так переживать? — хладнокровие отпечаталось на лице Като. — Ваш горячо любимый народ забудет об этом таракане через полчаса.

— Ты просто чудовище! — Фоллер мечтал вытрясти из неё душу.

— Возьмите себя в руки, иначе Парламент поставит под сомнение ваш авторитет, — взглядом Сиона в очередной раз вынудила президента покорно склонить голову.

Поправив волосы, она отпустила дрон и зашагала прочь.

Посмотрев на удалявшуюся патрульную машину, Джон предался круговороту мыслей.

За последние годы бюрократический аппарат раздулся, как мыльный пузырь, а черту бедности пересекли сотни тысяч людей. Почему этот ребёнок, как и многие другие, оказался крайним? Разве он виноват в том, что тысячи политиков во время кризиса стали заботиться больше о своих задницах, а не о гражданах Гайи? Бюрократы ограбили народ, а теперь беспощадно его истребляют, не жалея даже детей. Сиона Като являлась воплощением их лицемерия, подлости и жестокости.

Подняв голову к вечернему небу, Джон тихо произнёс:

— Я сделаю это, Вондерланд. Как только остров будет найден, я лично всажу ей нож прямо в сердце.