Обречённая на месть

Имперская военная академия.

Дана меланхолично размешивала чай, наблюдая, как кружится в кружке одинокая чаинка. После долгих размышлений у Рида и состоявшегося разговора с Атором она была готова к тому, что Коул её обманул. Точнее, думала, что готова, в глубине души отчаянно надеясь, что та белокурая малышка, похожая на Флер, и есть чудом выжившая сестрёнка. Не находя ответов на вопросы, почему же в таком случае Бергенсон не воспользовался возможностью оформить опекунство над попавшей в его лапы наследницей, не устроил её помолвку с Бенедиктом, Лидана до последнего не хотела верить, что убийца её семьи способен и на такой чудовищный обман. Хотя первое, что сказал боевик, выслушав её просьбу, было простое и короткое: Коул солгал. А визит к Микаэлю

Ларошу окончательно расставил всё по местам.

Подняв голову и встретившись взглядом с Атором, девушка вновь поспешила уткнуться в чашку и тихонько вздохнула. Боевик был абсолютно безэмоциональным. Он разговаривал с ней ровно, но янтарные глаза смотрели холодно и бесстрастно. И это нервировало.

Дана не знала, чего ожидать, как реагировать. И боялась снова сказать что-то не то. Подсознательно она чувствовала: предположение, что Атор собирается наказать её при помощи секса, его разозлило. А как извиниться и не усугубить при этом ситуацию, Дана не представляла.

Боевик допил кофе, подошёл к раковине, чтобы вымыть чашку. Девушка покосилась на его широкие плечи и снова вздохнула. Отставив свой чай в сторону, встала, подошла и обняла мужчину, прижалась щекой к его спине. Она надеялась, что молчаливое предложение мира будет принято.

Но того, что Атор, ни на секунду не отвлёкшись, домоет чашку, Дана не ожидала. Он никак не отреагировал на её прикосновение. Даже не дёрнулся. Повернулся, аккуратно, но непреклонно высвободился из объятий девушки и направился к выходу из кухни. У двери обернулся, спокойно проговорил:

— Допивай чай и иди спать.

Дана растерянно опустилась обратно на табуретку, не понимая, что теперь она сделала не так. Она надеялась, что хаосит обнимет её в ответ, а он вместо этого ушёл прочь. Не понял? Или не захотел, зная, что к ней прикасались чужие руки? В горле застыл горький ком. Кроме Атора у

Лиданы не осталось никого. И потерять ещё и его она не хотела. Вылив остывший чай, взяла пастилку из стоящей на столе коробочки, сполоснула кружку и ушла в комнату. Открыла шкаф, задумчиво взглянула на полочку с самыми бесстыдно откровенными комплектами.

Такой намёк точно должен быть понятен. Всколыхнувшийся было страх перед мужскими прикосновениями девушка загнала подальше. «Ласки»

Бенедикта не прошли бесследно. И пусть синяков на груди не осталось, воспоминания о его жестокости никуда не делись. Но Дана была готова довериться Атору. В конце концов, он ни разу не был с ней груб или жесток.

Из ванной Дана вышла в коротеньком шёлковом халатике, скрывавшем до поры нежное кружевное безобразие. Тихо ступая, подошла к приоткрытой двери второй комнаты, заглянула внутрь. Мужчина сидел за столом и что-то чертил карандашом на лежащем перед ним листе. Бросил короткий взгляд на девушку и вновь отвернулся.

— А ты скоро придёшь? — поинтересовалась Дана.

— Я переночую здесь, на диване, — ответил боевик.

— Тебе противно ко мне прикасаться? — опустив глаза, герцогиня нервно теребила ткань шёлкового халатика.

— Глупостей не говори, — бросил мужчина, продолжая водить карандашом по бумаге,

— А почему тогда решил спать здесь? — тихо спросила девушка.

Атор отложил карандаш, поднял на неё бесстрастный взгляд. И ответил спокойно, словно речь шла о том, заварить ли чай:

— Дана, я в бешенстве. И едва сдерживаю желание уложить тебя на колени и как следует отшлёпать за рассеянность и безответственность, а потом трахнуть. Жёстко и резко. Есть и другие причины. Уверена, что хочешь оказаться крайней? Сейчас у меня не то настроение, чтобы нежничать. Тебе не понравится. Брысь.

Дана вздрогнула, сделала шаг назад. На щеках её вспыхнули алые пятна:

девушку задела грубость боевика. Но из комнаты она не ушла. Несколько секунд стояла на пороге, а потом тихонько подошла к дивану. Села на дальнем краю.

— Не хочу оставаться одна, — пояснила она. — Можно, я немного побуду здесь?

Атор не ответил, молча вернувшись к прежнему занятию. Дана несколько минут наблюдала, как летает по бумаге карандаш, а потом не выдержала:

— Ты что-то рисуешь, да?

— Да, — коротко прозвучало в ответ.

— А что? — девушка вытянула шею, пытаясь рассмотреть со своей позиции хоть что-то.

— Подойди, увидишь, — предложил мужчина, поднимая на неё бесстрастный взгляд. — Если не боишься.

На всякий случай Дана слегка опасалась. Хотя в то, что железный самоконтроль Атора полетит ко всем демонам и он действительно сорвёт на ней злость, не верила. Подошла с другой стороны стола. Боевик щелчком отправил к ней лист. Взяв его, герцогиня тихонько охнула, моментально залившись краской смущения. Таких похабных картинок она не видела даже в кабинете Флавии Треаль. И если мужчина был изображён очень схематично, то нарисованная девушка имела чёткое сходство с Лиданой.

— Хочешь прямо вот это всё?.. — возвращая «художественный шедевр» на стол и отдёргивая от него ладонь, как от ядовитой змеи, спросила девушка.

— Всё я ещё не нарисовал, — спокойно отозвался Атор, вновь берясь за карандаш. Взял из пачки новый лист и посоветовал: — Солнышко, не испытывай моё терпение. Если я говорю, что тебе не понравится, значит, тебе не понравится. Иди спать.

Дана молчала. Боевик поднялся, взял её за плечи, легонько придерживая, довёл до спальни и оставил там. Сам ушёл обратно. Опустившись на кровать, юная герцогиня вздохнула, вспоминая откровенные рисунки.

Такого она не ожидала. Но почему-то вопиюще бесстыдные картинки не вызывали отвращения. Наоборот — будоражили, отзываясь приятным теплом внизу живота. Особенно та, на которой прижатая к стене девушка обвивала ногами бёдра мужчины, а сверху били косые струи воды.

Вспомнив совместное принятие душа и то, как Атор соблазнял её в ванной, Дана почувствовала, как по телу прокатилась волна жара. Между бёдер разрасталось уже знакомое томительно-тянущее чувство. Но «жёстко и резко» девушка не хотела. И понимала, что очередная попытка соблазнить боевика прямо сейчас может закончиться совсем не так, как планируется. Поэтому Дана поднялась, приоткрыла дверь и погасила свет. Встала у окна, наблюдая за тонкой полоской света, пробивающейся из коридора. Когда та погасла, выждала несколько минут и, тихо ступая, вышла из спальни.

Повернула дверную ручку и застыла на миг на пороге второй комнаты.

Сердце бешено стучало. Боясь передумать и растерять остатки смелости,

Дана подошла к дивану, скинула халатик и вытянулась поверх лежащего

Атора. Места, чтобы лечь рядом, не хватило.

— Рискуешь, — спокойно заметил мужчина, положив ладонь на её ягодицы. — Солнышко, я не железный.

— Пожалей меня, — тихо попросила Лидана, прижимаясь к нему. И добавила, уверенно, но ещё тише: — Хочу быть с тобой.

Тот факт, что Атор был полностью одет, а сама она лежала на нём практически обнажённая, в тонком кружевном пеньюаре и трусиках, завязывающихся по бокам на кокетливые бантики, будоражил сильнее, чем девушка ожидала. Всего два касания, и полоска алого кружева упадёт рядом с диваном. Дана медленно села, слегка шевельнула бёдрами, чувствуя, как возбуждён боевик. Просунув руку под его футболку, провела кончиками пальцев по животу мужчины. Атор вздрогнул и шумно выдохнул. Над диваном закружилась россыпь миниатюрных шариков, излучавших мягкий рассеянный свет.

— Тебе идёт алое, — боевик дотронулся до кружева в районе груди, слегка сдвинул ткань в сторону. Но тут же убрал ладонь. Пристально глядя в глаза Лиданы, уточнил: — Как именно тебя пожалеть, моя девочка? Просто приласкать?

— Не только, — девушка смутилась. — Но не грубо… И пастилку я приняла.

— Настолько доверяешь? — Атор легонько потянул за ленточку, распуская единственный бантик, не позволяющий пеньюару упасть с нежных плеч маленькой соблазнительницы.

Хотелось подмять Дану под себя, не церемонясь, закинуть себе на плечи стройные ноги девушки, и ворваться в её тело. Брать ненасытно, жадно, раз за разом входя так глубоко, как только возможно, чувствуя, как пульсируют мышцы лона, как малышка сама подаётся навстречу, слышать, как сладко она стонет от острого удовольствия, почти граничащего с болью. Вонзаться в неё яростно, неистово, безжалостно.

Но пока такие игры не для его девочки. И она попросила пожалеть её.

— Доверяю, — выдохнула Дана, чувствуя, как края разошедшегося пеньюара касаются напряжённых сосков.

От мысли, что сейчас на смену ткани придут горячие шероховатые ладони любимого мужчины, по её телу прокатилась волна лёгкой дрожи.

Пульсация внизу живота нарастала. Атор приподнялся, стянул с себя футболку и, отбросив её в сторону, уложил ладони на бёдра Лиданы.

Неотрывно глядя в глаза девушки, начал поглаживать шелковистую кожу, медленно поднимаясь всё выше. Добравшись до груди, на миг задержался, накрыв нежные округлости, а после одним плавным движением сел, одновременно сбрасывая с плеч Лиданы алое кружево. И щёлкнул пальцами, погружая комнату во тьму.

— Спасибо, — прошептала герцогиня, подаваясь навстречу боевику.

— Наслаждайся, — негромко рассмеялся он в ответ. — Ты же просила пожалеть тебя.

И тут же легонько коснулся её губ, очерчивая их контур языком. Дана зарылась пальцами в волосы мужчины, приоткрыла рот, отвечая на неспешный и даже нежный поцелуй. Но хотелось большего, и девушка нетерпеливо поёрзала, выгнулась, прижимаясь к боевику обнажённой грудью. Опустила ладонь на пояс штанов мужчины и тут же оказалась лежащей на диване и тесно прижатой к его спинке. Ладонь Атора легла на бедро Даны. Властно, по-хозяйски. И снова он приник к губам девушки, на этот раз страстно, почти яростно. Неохотно отстранился, но лишь затем, чтобы подняться с дивана и подхватить девушку на руки.

— Я передумал, — коротко сообщил он, усаживая Дану на край стола.

— Быть ласковым? — уточнила она с лёгкой настороженностью.

— Щадить твою скромность, — ответил боевик.

Раздался тихий шорох одежды, а потом Дана почувствовала, как ладони

Атора вновь легли на её бёдра. Пальцы мужчины нащупали и распустили бантики на трусиках. Нежное кружево скользнуло по коже. Боевик стоял между разведёнными коленями Даны, и от осознания того факта, что ему ничего не мешает войти в неё прямо сейчас, у девушки перехватило дыхание.

— Знаешь, что я собираюсь сделать, моя сероглазая? — шепнул мужчина, разводя её ноги ещё шире. Наклонился, поочерёдно лизнул оба соска. — Сказать, или пусть это будет неожиданностью?

— Скажи, — тихо попросила Дана, обводя языком пересохшие губы.

Ладони боевика поднялись выше, по внутренней стороне бёдер. Девушку бросило в жар. Она вцепилась в край столешницы, остро ощущая собственную обнажённость. Вспомнилась ещё одна картинка, как раз изображавшая пикантную сцену на столе. Причём ноги девушки лежали на плечах мужчины. Атор намекает на это? Но следующая фраза боевика заставила её покраснеть и инстинктивно попытаться сдвинуть ноги.