Перемирие

* * *

Сириус усмехнулся. Аппарировать прямо в бассейн, безусловно, оказалось одной из самых удачных его идей в этот вечер — такой Беллу он ещё никогда не видел. Другому на его месте досталось бы по полной, но Сириус чётко представлял границы допустимого. Парочка ругательств, впрочем, справедливости ради, совершенно беззлобных, стала вполне приемлемой платой за возможность увидеть фигуру Беллы. Все изгибы кузины платье больше не скрывало, даже наоборот — облепило, подчеркнув высокую грудь и сделав призывно-заметными торчащие соски. Ему понравилось, что она решила не надевать бюстгальтер — который с таким глубоким декольте был бы, к тому же, совершенно не уместен.

Пожалуй, единственным недостатком наряда Беллы, по мнению Сириуса, было то, что тот практически не оставлял простора для фантазии. Не то, чтобы это было плохо — прежде, чем Белла высушила платье и волосы заклинанием, нарушив всю романтику момента, он всё-таки успел рассмотреть плавные очертания бёдер и стройные длинные ноги, уже лишённые новеньких стильных туфель, так и оставшихся где-то на дне бассейна, рядом с его ботинками и носками. Мерлин великий, как же он обожал её ноги!

Сириус с трудом подавил желание приникнуть к ним губами, покрывая поцелуями изящные ступни, каждый пальчик, каждый покрытый тёмным лаком ноготок... Он знал: Белле это нравится, хотя она никогда не признается ему в этом. Они вообще научились неплохо чувствовать настроение и понимать друг друга без слов. Сириус решил всё-таки, что сейчас для этого момент неподходящий, и романтический вечер, который он собирался сегодня устроить, следовало начать немного по-другому. Желательно с того, что он стягивает с неё промокшее платье.

Только пока Сириус размышлял об этом, выяснилось, что у Беллы были другие планы, не подразумевающие даже свечи и симфонический концерт знаменитого маггловского оркестра. Стянув с руки настолько длинную перчатку, что она укрывала даже её Метку, Белла провела пальцем по шее Сириуса, коснувшись кадыка... Она вообще не любила, когда кто-то решал за неё — как и любая из Блэков. Именно ей стоило родиться наследником фамилии. Властная, статная и гордая, она подходила на эту роль гораздо лучше, чем мальчишка Регулус или даже сам Сириус, не разделяющий большинства семейных ценностей.

Белла стояла совсем близко от Сириуса, и он чувствовал её дыхание на своей коже, его пьянил терпкий аромат духов, от которого её не успела избавить вода... Она прижималась к нему, словно символ её любимого факультета — змея, — опасно и сильно. Змея, которая жаждала власти над ним, но разочаровалась бы тот час, как её получила. Но как же легко было утонуть в её глазах, когда один-единственный их взгляд сводил с ума, а сердце часто-часто колотилось от одного ощущения её грудей, прижимающихся к его телу! Это было сродни самой опасной магии на свете — «Империусу», заклинанию лишения воли. Удивительно, как Рудольфус мог быть настолько глуп, что не поддался чарам жены — впрочем, ему же хуже, иначе Белле не понадобились бы эти встречи с Сириусом.

Её кроваво-красные губы очутились совсем близко от его губ, от её прикосновений по венам будто бы начинала бежать сама магия, переполняющая его тело. Сириус знал, что Белла чувствует то же самое, и им обоим необходимо дать этому выплеснуться наружу. Поэтому он лишь крепче прижал её к себе, вовлекая Беллу в глубокий поцелуй.

Едва ли они созданы друг для друга, но они вместе. Тот, кто родился для того, чтобы возглавить древнюю семью, но добровольно её оставил, и та, которая заслуживала стать её полноправной главой, но была вынуждена покинуть. Такие разные, но такие похожие... Белла коснулась его волос, а другой, тоже лишённой перчатки, торопливо расстегнула его рубашку, чтобы провести острыми, как лезвие её любимого кинжала, ногтями по его спине, оставляя кровавые полосы — свою собственную, личную метку, знак того, что в это мгновение они едины.

А затем оттолкнула его и сбросила платье, оставаясь в одних кружевных трусиках, и тут же принимаясь расстегивать брюки Сириуса, а затем и вовсе избавила его от них, резким движением сорвав вместе с бельём.

Сириус не успел опомниться, как Белла опустилась перед ним на колени — ему было лестно осознавать, что он единственный, перед кем она это делает. Белла ладонью обхватила его член у самого основания, ласкала яички, раз за разом проводила по нему языком... И когда Сириус был уже готов умолять её о большем, Белла наконец-то глубоко заглотила его колом стоящий член, хватая Сириуса за ягодицы, на которых теперь тоже останутся царапины от её ногтей. Жаль только, что ничто на свет не длится вечно, и Сириус лучше всех знал, что Белла — истинная слизеринка, -ничего не делает просто так.

Она всегда знала, чего хочет, и Сириус готов был пойти с ней на эту сделку, через некоторое время уже сам оказываясь на коленях между бесстыдно расставленных бёдер, избавив кузину от трусиков. Даже волосы на лобке у неё были подстрижены в виде змеи — и это зрелище почему-то его заводило не меньше, чем вид её восхитительных влажных складочек. Белла стонала и шумно выдыхала, зарываясь пальцами в его ещё влажные после купания в бассейне волосы, когда Сириус коснулся её клитора языком и принялся посасывать его, гладя и сминая стройные бёдра Беллы.

Наконец Сириус почувствовал, что с прелюдиями покончено. Белла сама улеглась на землю, пошире разводя ноги, словно приглашая его — хотя какому Блэку нужно было приглашение в такие моменты? Сириус вошёл в неё на всю глубину. Беллатрис трепетала и изгибалась под ним, и среди её возгласов и стонов Сириус отлично слышал собственное имя, что придавало ему сил. Вперёд, и затем назад. Снова, снова и снова, пока Белла не выгнулась под ним, издав особенно громкий вскрик — кончили они практически одновременно.

…Одевались они, довольные собой и друг над другом, и всё-таки отправились ужинать. Сириус включил музыку, и, услышав первые же ноты, усмехнулся: у них с Беллой всё всегда не так, и задом наперёд. С любой нормальной девушкой они бы сначала поужинали под ритмичные мелодии, и только потом перебрались в кровать. Какое счастье, что фамилия Блэк — уже сама по себе антоним нормальности. И Сириус не мог не признать, что будь они с кузиной такими, как все — их жизнь была бы гораздо более скучной.