Клуб любовниц ректора

– То есть распускать? Зачем? – искренне удивился мужчина.

– Но ведь… ведь ты же сделал мне предложение! Мы… мы должны пожениться, разве нет?

– А какое это имеет отношение к нашей свадьбе, милая? – непонимающе улыбнулся он, напряженно сжимая губы.

– Какое? То есть, несмотря на то, что собираешься жениться на мне… ты все равно будешь пялить всех своих любовниц?

– Ох, Эвелина, что ты несешь? – хмыкнул он, накручивая на пальцы длинные волосы Даши. – Ну и что с того, что буду? Это ведь просто секс! Люблю же я тебя. Кстати, не стой там, присоединяйся!

– Нет, спасибо, я воздержусь. У меня… еще дела сегодня, – пробормотала я, спеша выбежать из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Не плакать. Только не плакать, пока не доберусь до своего подземелья и не закроюсь в комнате! Где зарыв лицо в подушку, буду выть, и колотить кулаками матрас!

Какого черта?! Что здесь происходит?! Неужели… неужели я вот такая дура? Отдалась ему. Поверила в эти слова про любовь. А самое страшное – не смогла противостоять всему этому и вот так по-глупому влюбилась в такого мерзавца! Этого похотливого кобеля, который…

Интересно, очень интересно. Даже смешно. То есть, он вот просто так взял и обратил внимание на Дашу? Ни с того ни с сего? Да ладно, ни за что не поверю, будто это случайность! Так же, как и то, что я увидела все это. Готова поспорить, не обошлось без тех стерв. Совершенно точно… они… сами, сами подложили Дашу под него. Устроили ему вливание свежей крови в клуб, подсунув в постель ректору как раз девицу, с коей у меня давний конфликт, о котором после той пары знала вся академия. И то, что я пришла туда как раз когда он пялил ее, наверняка и они тоже как-то организовали. Поняли, что я иду туда, и запустили в покои ректора Дашу, которой уже успели его заинтересовать.

Проклятье, да мной же просто играют, как марионеткой! Ради того, чтобы избавиться и продолжить свою безмятежную жизнь в клубе любовниц, которому я, отчаянно покончив с собой, больше не буду мешать.

Вот только не дождутся! Потому что…

…В памяти всплыл тот самый момент. Первое «Я люблю тебя», сказанное этим мужчиной. Слова, изменившие для меня все.

Слова, с которыми странное кольцо на моем пальце обратилось дымом, лишь на несколько секунд показавшим мне контроллерское заклятие на разуме Константина Квинси.

Красные цепи.

После того случая я перерыла немало информации на эту тему и вычитала, что исходя из проявившихся визуальных признаков, это заклятие, во-первых, блокирует какие-то воспоминания. Во-вторых, контроллит поведение, и судя по оттенку – контроль касается единственного аспекта: либидо.

Конечно, я могла и ошибаться. Могла принять желаемое за действительное. В конце концов, просто не знаю, показал ли тот странный артефакт мне именно правду, а не какую-нибудь иллюзию! Но что… что, если похоть Константина в самом деле контроллят? Что, если эти самые любовницы и наложили на него заклятие когда-то давно, а теперь их последовательницы поддерживают его, чтобы получать все выгоды клуба? И ведь это многое бы объяснило!

Если сейчас они так удачно подложили под ректора Дашу, которую он ранее игнорировал… напрашивается вывод: уж не сами ли члены клуба любовниц ректора выбирают новых кандидаток на вступление? А после, используя влияние заклятия, пропихивают их в «семью», чтобы молодое поколение унаследовало традиции, и после выпуска «старой гвардии» передало доблестное знамя новым кандидаткам с младших курсов?

И в таком случае становится вполне логичной их ненависть ко мне: к той, кого ректор выбрал сам, без их участия. И которую поставил выше остальных. Ради которой вышвырнул из клуба одну из фавориток. И от которой сами они никак не могли заставить его избавиться. Я для них – нежелательный элемент, который жизненно необходимо удалить.

…А если я не ошибаюсь в своих предположениях, пытаясь справиться со своим горем, убегая от него в мир сладкой лжи…

…Если это так… То Константина эти стервы не получат! Я не отдам его им! Не позволю вот так взять и разбить все! Не дам играть со мной и с ним, как со своей послушной марионеткой!

Говорите, собирались подложить меня под «нового друга-выпускника»? Ну посмотрим-посмотрим! Сдается мне, мы с вами, девоньки, поиграем в игру поинтереснее!

Сжав кулаки, я встала с кровати и подошла к столу, где лежал планшет. Нужно было связаться с Ниной и дать ей пару указаний, а после договориться о внеплановой встрече, на которой расскажу то, чего не следует доверять переписке.

…Надо же, сообщение. Причем как раз от Нины. Легка на помине!

«Эви, короче, это жопа! Полная жопа! То, что я тебе все говорила сегодня – это вообще полная херня! Все те бабы поехали еще больше, чем я думала! Эти убийства… и… Походу тебя там тоже кто-то хочет то ли подставить, то ли убрать, то ли черт знает что… Короче, не могу об этом писать! Нужно срочно встретиться, напиши мне где и когда! Желательно прямо сейчас!»

А это еще что за черт?!

Я не сразу поняла, что дрожу, и поддавшись головокружению, опустилась в кресло. Глаза раз за разом пробегали по сообщению, оставленному Ниной. И едва мои пальцы снова сумели двигаться – написала в ответ:

«Прости, не видела сообщения. Да, конечно, давай встретимся. Сейчас зайду к тебе и дальше решим, где поговорим».

С трудом поднявшись на ноги, я сделала первые несколько шагов, а после ноги понесли меня вперед! Наверх, по ступенькам, из подвала – на третий этаж общежития, где находилась комната Нины…

…У входа в которую собралась толпа народу, в том числе преподаватели, Гитиннэвыт и даже ректор.

– Что случилось?! – закричала я, сразу же подбежав к нему и схватив его за край рукава.

– Ох, Эвелина, дорогая, – покачал головой мужчина, с состраданием на меня посмотрев.

Так, словно это не его член Даша сосала меньше часу назад.

– Там… моя подруга живет… Что-то не так?..

– Мне очень жаль, милая, – вздохнул ректор, сжимая мою ладонь. – К ней несколько минут назад подружки заходили, дверь открыта оказалась. И в общем… Я не хочу, чтобы ты смотрела на это. Мы уже вызвали криминалистов, скоро должны прибыть…

– Криминалистов?! – воскликнула я. – Нина… ее что… тоже убили?!..

– Не думаю, – перебил Константин, поглаживая мои плечи и с искренней заботой глядя мне в глаза. – Ее нашли в ванной. Похоже, она перерезала себе вены.

Перерезала вены.

Самоубийство.

Вскоре после того сообщения, которое она мне отправила, умоляя поскорее встретится?

Да неужели!

Дрожа, я что-то пробормотала и выскользнула из теплых рук ректора, спеша поскорее убраться подальше отсюда. Спуститься вниз, в подвал, в свою комнату. Обратно. Закрыть двери на все замки.

И лишь после того истерично расхохотаться, зажимая рот ладонью!

Надо же… как умно я поступила, когда с самого начала решила не привязываться к ней всерьез!

Эта академия… она просто рехнулась, с концами рехнулась! И в этом чертовом цирке мне предстоит не только выжить, но и отвоевать свою любовь? Интересно, не прикончат ли меня саму до завтра, а?

Стараясь унять сердцебиение, я села на стул и начала дышать – медленно, глубоко. Только полное спокойствие, иначе у меня не будет ни единого шанса. Особенно сейчас, когда я лишилась своего единственного союзника, на корыстолюбие которого могла хоть немного положиться.

Я не сразу поняла, что смотрю в единственную точку. Туда, где в стене находились три проседающих камня.

Что ж, я откладывала это слишком долго. Сейчас или никогда!

Подойдя к стене, я механическим движением прокусила указательный палец до крови и мазнула им по верхнему камню. Чтобы уже секунду спустя услышать знакомые щелчки, с которыми проход открылся. Помня, что ректор может явиться сюда в любой момент, я закрыла проход, зажгла световой пульсар и осторожно пошла вперед по небольшому коридору. Слушая лишь собственные шаги, с которыми подошвы ботинок скрипели по старому камню.

…Пока перед моими глазами, за резким поворотом, не открылся вход в небольшую нишу.

Здесь были только пустующий шкаф, покрытый пылью, и письменный стол. Осматриваясь, я принялась осторожно изучать его, выдвигая ящики.

Верхний – пусто.

Второй сверху – тоже пусто.

Третий – большая толстая тетрадь в кожаном переплете. Открыв которую, я увидела строки на… французском?

Немного учила его в школе, в младших классах, но быстро плюнула на это дело, потому что английский был важнее, везде нужен, а от французского толку ноль. Уже почти все и забыла, но оставшихся знаний мне хватало, чтобы узнать этот язык в записях.

Даты… Последняя запись была сделана 3 августа 1791 года.

Зажав рот ладонью, я посчитала до десяти, а после открыла на планшете скачанные учебники по истории Тайной Ледяной Академии. Так, этот параграф должен быть где-то здесь…

Вот, есть! Жан де Шатопер, главный архитектор, проектировавший этот замок. Умер в нем же 6 августа 1791 года. Через три дня после того, как была сделана последняя запись в этом дневнике. Дневнике, написанном на французском.

Совпадения?

Очень сомневаюсь!

Жадно схватив дневник в охапку – словно боялась, что он исчезнет, выпусти я его из рук, – я продолжила обыскивать ящики.

Четвертый снизу – тоже ничего.

Последний снизу…

А это что еще такое?

Маленькая твердая серая пластина. Похожа на черно-белую фотографию, только изображение немного странное… в какой-то мере, более реальное, но если не держать его под определенным углом – видишь негатив. Кажется, это называется даггеротипом? Что же здесь изображено…

Подогнав поближе световой пульсар, я принялась крутить пластину, пытаясь подобать и удержать угол, под которым изображение было бы позитивным, а не негативным… Есть, получилось!

…Здесь была изображена женщина. Молодая женщина в старинном платье. С пышными белокурыми волосами, собранными в красивую прическу. И с лицом, которое принадлежало мне.

А рядом с этой женщиной, нежно обнимая ее хрупкие плечи, стоял Константин Квинси.

ЧАСТЬ 3. Охота на любовниц ректора