Ну уж нет, Грейнджер!

Она кивнула, а потом нахмурилась и настороженно спросила:

— Ты кому-нибудь говорил?

— Только Нотту.

— Он не скажет? — Гермиону можно было понять, она не могла доверять бывшему однокурснику, потому что совсем его не знала.

— Нет, Грейнджер. Он мой друг. И кстати, совсем не глуп, чтобы не понять, что новость о нашем совместном ребенке потрясет Магический Мир и превратит и твою, и мою жизни в Ад.

Ее успокоили его слова. Значит, на данный момент о ее положении знает пять человек: она сама, Малфой, Падма, Теодор и колдомедик. Гарри, а тем более кому-то из Уизли, говорить пока нельзя, ради собственного спокойствия. Родителей Малфоя она оставит ему же, пусть сам разбирается со своей сумасшедшей семейкой. Но ее-то родителям можно сказать?

— Малфой, я хочу сказать своим родителям, что у них будет внук или внучка, — она сказала это неуверенно, как будто спрашивала разрешения.

— Не вопрос, — он пожал плечами. — Я не думаю, что они побегут хвастаться Рите Скитер о том, что станут бабушкой и дедушкой.

Она хитро сощурила глаза, подлизываясь, нежно провела пальцем по его ладони, придвинулась к нему поближе. Заметила, что он смотрит на нее как завороженный, совсем не понимая ее поведения, и сладким голосом пропела:

— Но ты пойдешь со мной! В это воскресенье!