Ненужный волшебник

— Северус, помни о своем обещании. Гарри должен знать...

Да сколько можно! По несколько раз в день повторять одно и то же, как умственно отсталому!

— Альбус, клянусь Мерлином, еще одно слово, и я спалю твой портрет.

— Ты не веришь в Мерлина.

— Мое неверие не помешает запустить в тебя Инсендио.

Северус поднял на портрет тяжелый взгляд.

«А свои-то обещания ты помнишь? Лили не спас, мальчишку не защитил. Отобрал последнюю надежду и превратил мою жизнь в бессмысленный фарс. Я ничего не забыл и выполню все, что нужно... Почти все...»

Тряхнув головой, Северус взял себя в руки — неподходящее он выбрал время для причитаний и обид.

— Мальчик мой...

— Альбус... — в голосе Северуса появилась нешуточная угроза.

— Я хочу спросить не о Гарри, — благодушно произнес Дамблдор. — Ты разговаривал с портретами Тримбла и Свотта. И не поставил меня в известность. Твое недоверие печалит, Северус.

Молодой директор закатил глаза, хмыкнул. Кому-кому, но не Альбусу сетовать на недоверие.

— Ничего секретного. Амброуз Свотт, если ты не забыл, не только портрет, но и весьма болтливое привидение. Но, надо отдать ему должное, он многое помнит. А Тримбл больше всех знает об охране замка. Он последний из директоров, который позаботился о дополнительной безопасности. Каменные стражи — его детище. Или ты не в курсе таких подробностей? — насмешливо спросил Северус. Потом серьезно закончил: — Тебе ли не знать, к чему все идет. Хогвартс должен быть защищен.

— Как ни прискорбно, я вынужден с тобой согласиться...

Северус поморщился. Дамблдор и после смерти постоянно требовал отчета и методично выносил ему мозг.

Как же ему все надоело. Многократно проклятая директорская должность встала поперек горла с самого начала и жутко выматывала. Коридоры Хогвартса почти ежедневно испытывали его на прочность всяческими ловушками, заставляя все время быть наготове и не терять бдительность. В окружении всеобщей ненависти, постоянных подлянок от учителей и учеников он забыл, что значит полноценный отдых и элементарная ванна. О, эта ванна с водой! Где он мог бы надолго расслабиться, понежиться и подремать, последнее время вообще стала навязчивой мыслью. И совершенно недоступной к исполнению. Так что приходилось ограничиваться быстрым душем и заклинаниями, а любую свободную минуту использовать для сна или варки зелий.

Северус склонился над бумагами. Война войной, а обязанности директора — есть обязанности директора.

Ногу чуть дернуло остаточной болью.

Мелкие поганцы! Он накануне так вымотался, что едва не угодил в примитивный, но хорошо зачарованный капкан. Еле увернулся. Будучи по-настоящему главным, Северус ощущал магические потоки, пронизывающие замок, знал пределы охранного периметра, мог при необходимости убирать антиаппарационный барьер на некоторых участках. Кто бы знал, что Распределяющая шляпа не только распределяет, но и может указывать на местонахождение любого ученика в пределах школы, а кабинет директора — не просто кабинет, а своеобразный управляющий центр! К сожалению, главенствующее положение не влияло на лояльность и не уберегало от пакостей внутри стен. Здесь новому директору приходилось рассчитывать на свое чутье и ловкость.

Северус скривился в усмешке. Несмотря на все свое возмущение в отношении бестолковых студентов, упорно лезущих на рожон и стремящихся получить наказание побольнее, он в какой-то мере даже гордился, что таким образом заставлял их изощряться и просиживать часы в библиотеке в поисках новых знаний, пусть таких однобоких, но безусловно полезных. Правда, раздражало, что быть подопытной свинкой приходиться большей частью ему одному. Как будто им Кэрроу недостаточно. Вот уж кого не жалко.

Сейчас Северусу было безразлично, а поначалу он терялся в догадках, чего хотел добиться Лорд, назначая этих психов на должности профессоров. Ни величию Темной стороны, ни послушанию их деятельность однозначно не способствовала. Гриффиндор пылал яркой и незамутненной ненавистью, другие факультеты испытывали явное опасение и недовольство, даже слизеринцы, за некоторым исключением, втихую брезгливо морщились. Дисциплина расшатывалась, Хогвартс превращался в абсурдный и смертельный балаган, больше похожий на ристалище. Единственный плюс — Кэрроу своим скудным умишком не осознавали, насколько наказания директора «жестоки» и «безжалостны».

Одно время он опасался, что остальные профессора окажутся достаточно прозорливыми и невольно подставят его под удар. Особенно в самом начале, когда он объявил о запрете на учебу для маглорожденных. Сколько убийственных взглядов он получил в ответ на свое заявление! Какую уничижительную реплику с презрением выдала ему Макгонагалл! Запершись тогда в своей спальне, Северус первый и единственный раз на новом посту дал волю чувствам и горькому смеху. Вероятно, где-то в глубине души ему хотелось увидеть у людей, которых знал много лет, хотя бы крошечную толику понимания. «Лучше быть живым неучем, чем мертвым отличником, Минерва!»(1) — в сердцах прошептал он в пустоту и окончательно убедился, что яркое клеймо предателя и убийцы с самого начала надежно затмило взор теперь уже бывших коллег и заставило их быть максимально предвзятыми. Что же, все к лучшему, он хорошо играл свою роль и знал, что именно так и будет.

Броня отчужденности наросла еще больше и закрыла последние прорехи.

Желания корпеть над документами не было. Настроения не добавляли и мысли о хозяине, который, судя по метке, последние несколько дней был особенно не в духе; Северус догадывался почему и ясно понимал, что мнимое затишье подходит к концу. Он решительно встал и направился к выходу. Пора заглянуть в подземелье.

Гостиная Слизерина встретила напряженными взглядами и давящей тишиной. Раньше в эти часы она была бы заполнена разновозрастными студентами, слышались бы смех и выкрики играющих в Волшебные шахматы или в Плюй-камни. Сейчас всего лишь несколько старшекурсников, уткнувшихся в учебники, не спешили расходиться по спальням.

Этот год никому не принес радости.

Задав своим подопечным несколько дежурных вопросов и выяснив, что все в относительном порядке, Северус вернулся обратно в коридор и пошел дальше. Дорога привела его в ритуальный зал, когда-то в прежние века частенько используемый.

«Вы слизеринец и директор. Просто дайте себя укусить, — пояснил в одном приватном разговоре Финеас Блэк, барабаня пальцами по подлокотнику нарисованного кресла, и задумчиво добавил: — Никогда не думал, что они когда-нибудь понадобятся».

Северус разглядывал огромное помещение и знакомые еще с юности изображения змей: больших и маленьких, спящих и оскаленных, свитых кольцами и вытянувшихся во всю длину. Прошел вдоль стен, слегка дотрагиваясь до объемных барельефов, окинул взглядом колонны, обвитые внушительными рептилиями. Он и предположить не мог, что это не просто устрашающие украшения, а нечто гораздо большее.

Направив поток магии на одну из них, Северус подставил запястье под выпирающие клыки... Незримая, но ощутимая волна прошла по залу, пробуждая скрытое в нем волшебство. Спустя несколько мгновений змеи зашевелились, издавая еле слышное шипение и шуршание, начали отделяться от стен, сползать с колонн и устремились на предназначенные для них сторожевые посты. Теперь подземелье под присмотром, непрошенным вторженцам с недобрыми намерениями придется несладко, если они захотят проникнуть через тайные ходы Слизерина.

Сознание царапнула тревога, что-то похожее на стон или слабый вскрик. Северус прикрыл глаза и сосредоточился. Никакая тварь во плоти или бесплотная не могла беспрепятственно нарушить границу Хогвартса. Замок, почти разумный, погружался в дрему. Ярким очагом активности являлась разве что кухня — домовые эльфы, сменяя друг друга, практически никогда не прекращали свою работу.

Нет, кому-то явно было очень плохо. Совсем рядом...

Возникшая пульсирующая точка словно натянула невидимый поводок, указывая путь, и он поспешил в соседнее ответвление. Рывком открыв дверь в пыточную, Северус на миг утратил хладнокровие, его рука взметнулась вверх, а из горла едва не вырвались два слова, которые могли положить конец пребыванию на земле особи, которую по странному капризу судьбы все считали женщиной. В небольшой комнате стоял сладковатый запах крови и обоюдной ненависти.

— Я заставлю тебя просить о пощаде, дрянь! Заставлю! Даже если мне придется для этого содрать с тебя кожу целиком!

Ведьма подняла черный витой кнут, и он с отвратительным свистом хлестнул по плечам девушки. Видимо, этот удар оказался последней каплей. Стоящая на коленях девчонка со сбитым в сторону красно-золотым галстуком и перекошенной мантией вскрикнула и потеряла сознание, ее голова с глухим стуком ударилась о холодный пол. Северус ее узнал. Однокурсница младшей Уизли, Эмбер, кажется.

— Что здесь происходит, Алекто? Я вижу, удовлетворение собственных фантазий для тебя важнее указаний нашего Повелителя. Ты обязана быть в другом месте.

Кэрроу от неожиданности вздрогнула и покачнулась. Увидев директора, оскалилась:

— Там Амикус. Если Поттер сунется, я все равно окажусь в башне умников раньше него! Но сначала накажу наглую девку. Эта паршивка оскорбила меня! При всех! Я не намерена это терпеть!

На что Северус как можно спокойнее заявил:

— Тебе напомнить слова Темного Лорда о ценности волшебной крови? Думаешь, он простит тебе убийство чистокровной?

На лице Кэрроу отразилось беспокойство, она подошла поближе и повернула голову школьницы носком сапога:

— Да ничего с ней будет! Эти гриффиндорцы живучие, как крысы!

— Твоя уверенность в их неуязвимости умиляет. Ты ведь знаешь нашего Повелителя, — обманчиво доброжелательным тоном сказал Северус и кивнул в сторону жертвы: — Мне будет немного жаль, когда ты окажешься на ее месте. У меня нет желания отвечать за твои промахи.

Ведьма набычилась и прошипела:

— Ты не посмеешь!

— Хочешь проверить? А может, начнем прямо сейчас?

Северус махнул палочкой и произнес заклинание. Магическая плеть прочертила дугу в воздухе и выбила черный кнут из рук ведьмы, попутно задев пальцы и переломив рукоятку. Алекто охнула и в бешенстве выскочила за дверь:

— Ты еще об этом пожалеешь, Снейп!

Когда звуки шагов затихли, Северус кинул диагностические чары. К счастью, кроме распухшей и кое-где кровоточащей кожи на спине да нестрашного ушиба на затылке, других повреждений не было. Затем опустился на колени, приподнял пострадавшей голову, поднес к губам флакон и проследил, чтобы ни одна капля не прошла мимо приоткрытого рта. Немного Восстанавливающего не помешает. Поджав губы, с отчаянной злостью подумал: «Глупые юнцы! Неужели трудно лишний раз придержать свой язык?» Спустя минуту веки девчонки затрепетали, и она открыла глаза. Увидев прямо перед собой лицо директора, дернулась. Ни на что большее у нее просто не хватило сил.

— Что вам от меня надо? — чуть слышно просипела она.

— Чтобы вы почаще думали и проявляли благоразумие, — холодно ответил Северус, вглядываясь в зрачки и убеждаясь, что с головой у Эмбер все в порядке. Затем ткнул палочкой ей в лоб. — Спать!