Чудовище всегда остается чудовищем

— А чтобы это изменило, убийца чудовищ, а? — Калвах истерично засмеялась, — Мы прокляты Высшими за нашу слабость, и храмовники не стали бы с нами разговаривать. Ты же не стал говорить с Киганом? — городовая подняла руку к верху и амулет крутанулся на ее запястье, — Вот это погубило наши души. Сучий Вин-Диг. Это ни хрена не бог-охранитель, как оказалось. Через год, как мы стали обращаться чудовищами, Ноэ случайно встретил одного заезжего барахольщика-сангадурца. И тот пояснил, что это символ их злого духа-людоеда, ненасытного голода и голодной зимы. Сраные виндиго, так их он назвал. Этими тварями становятся те, кто по собственному желанию стали питаться человечиной. В этих амулетах были заключены злые чары, которые использовали их шаманы. И кровь Пита освободила их.

— И что? Этот сангадурец не рассказал, как снять проклятие?

— Он сказал, что проклятие не снять. Что нас ждет вечный голод и нам просто нужно уйти в лес, забыть людскую жизнь. Киган убил его, чтобы тот не раскрыл нашу тайну. Он не хотел прощаться со своей привычной жизнью. И ты знаешь, какой выход он нашел. А я нет. Я не убиваю людей. Слышишь, ведьмак, — она заорала, чтобы перекричать шум ливня, — Не убиваю!!! Когда становилось невыносимо, я приходила сюда и здесь сидела, пока этот голод не отступал.

— А Лиза Бревно?

— Я сорвалась! — ответила стражница, — Слышишь, сорвалась! Сама не знаю, как. Просто обратилась в чудовище в городе, это иногда случается. Чудовище само берет контроль надо мной, с Киганом такого не бывало. Он говорил, что это потому, что я не ем человечину. Но я не стала убивать стражников, ты же знаешь это, ведьмак. В тот момент я убежала в лес и задрала кабаниху с ее поросятами.

— А что будет, если вдруг ты не найдешь зверя, Меррон? Или не добежишь до этого места? — поинтересовался Сарет, — Вернешься в город, и убьешь невинного?

— Где ты видел невинных в Амбрехте, лунчд? Этот город давно прогнил. Каждый в чем-то замешан. Даже твоя трактирная сучка. Я уверенна, что это она тебе заказала Борзого Даффа, — она всхлипнула, словно поняв, что могла ляпнуть лишнее, — Отпусти меня, ведьмак, пожалуйста. Я уеду из города. Буду жить в лесу и ты никогда обо мне услышишь, — почти зарыдала городовая, — Обещаю. Клянусь Высшими, — осенила себя кругом, — Или давай сходим к Бойду, я ему все расскажу и мы решим там. Я уверена, он сможет понять меня.

Сарет одним движением сбросил с плеч плащ. Он смотрел на нее не мигая. Черными без зрачков глазами, ввалившимися глубоко в глазницы черепа, на который натянули выбеленную кожу. Темные вены выпирали наружу, подобно паучьей сети расползлись от уголков глаз до скул.

— Он знает, да? — догадалась городовая, — Иначе б ты не пришел заранее нажравшись своими зельями.

— Да, — ответил Сарет, и голос его звучал, как будто из могилы, — Пришлось новые сварить. А еще жрецы знают. Они у вас, оказывается, не обделены Силой. Смогли своими молитвами глаза стражникам отвести.

— Почему? Почему ты не хочешь меня отпустить? Я не угроза людям! — она до сих пор пыталась уговорить ведьмака.

Меч ловко выскользнул из ножен. Угрожающе свистнул, крутанувшись в кисти.

Дождь внезапно закончился.

— Потому что чудовище всегда остается чудовищем.