Форт "Заря"

День 10

Капитан Касаткин сидел во дворе и сосредоточенно занимался странным на первый взгляд делом: в одноразовые стаканчики сыпал порох, закрывал сверху картонной крышкой, снаружи обкладывал гвоздями и обматывал скотчем. В прорезь крышки вставлял отрезок бикфордова шнура, сантиметров 10.

- Что ваяешь, капитан?

Женя взял в руки один из уже законченных стаканчиков, покрутил, поставил на место.

- Гранаты делаю. Из подручных средств. Конечно, не Бог весть что, но для зусулов сойдет. Бикфордов шнур горит примерно сантиметр в секунду. Зажигаешь запал, выжидаешь сколько надо, кидаешь.

- Посади рядом пару женщин, пусть помогают. Дело-то нехитрое. Или, вон, Йогана. Он только сидеть и может, а тут ему посильное занятие – мужик доволен будет, полезность свою ощутит.

- Хорошая идея, так и сделаю.

- Патронов у тебя сейчас хватает?

- На стычку с эфиопами должно хватить. Броники бы набрать, да шлемы.

- Тяжелые они, фиг знает, потяну или нет. Неделю бы мне, я бы всех обеспечил.

- Да не слишком они и тяжелые, если на самые крутые не засматриваться, то примерно с пуд весит.

- Ну, тогда попробую. Может, штучек пять-шесть закажу для начала.

За стеной затарарахтело, ворота распахнулись и трелевочник втянул во двор пятнадцатиметровые сосновые хлысты. Двигатель трактора заглох, и из кабины выскочил донельзя довольный Вальдо Циммер.

- Вот, Ойген, принимай аппарат. Машина – зверь! Сейчас еще пару ходок сделаю, все бревна вывезу. Только ты сперва побеседуй – мы тут привезли кой-кого.

Он открыл правую дверцу трактора. Там, скрючившись в три погибели, сидел эфиоп. Одежда у него была плохонькая, местами продранная, местами заштопанная. На ногах – самодельная кожаная обувь, наподобие индейских мокасин.

- Пока хлысты вязали, сам к нам вышел. Хочет с тобой говорить. Оружия у него нет, он сам показал, ну и мы дополнительно обыскали. Говорит на ужасном английском, но понять его можно. Залез так – боится, что его увидят с нами. Говорит, за фортом все время наблюдают.

Эфиоп выбрался из кабины. Несмотря на удручающее состояние костюма, осанка его была поистине царской, ничуть не хуже, чем у того же Джамала. В глаза бросалась крайняя худоба, даже, пожалуй, изможденность человека. Но спина его была безупречно прямой, а голова гордо поднята. Темные глаза прямо и открыто смотрели на Женю.

- Здравствуй, масса Юджин.

Английский негра был поистине чудовищным. Никаких склонений, спряжений и прочих словоформ словно не существовало. Но разобрать, о чем он говорит, действительно, было несложно.

- Ты знаешь, кто я?

Женя был немало удивлен и даже несколько смущен. Впрочем, он приложил все усилия, чтобы эмоции не отразились на его лице, хоть и не был уверен в результате этих усилий.

- Все знать тебя, масса Юджин. Все знать, ты великий воин. Ты убить все воины племя Дасанеч, забрать оружие, дом, машина вождя. Ты дать женщины Дасанеч выкуп за белые люди.

- Назови себя.

- Я имя Ашенафи. Я есть вождь люди Сидамо.

- Зачем ты хочешь говорить со мной, Ашенафи?

- Я хотеть сказать про Джамал. Когда быть ночь Джамал прийти убивать масса Юджин и его племя. Джамал хочет каменный дом.

Женя многозначительно глянул на подошедшего поближе Касаткина и продолжил разговор.

- Почему ты рассказываешь мне это?

- Никто нет любить Джамал. Все бояться Джамал. У Джамал много воин. У Джамал много ружье. Он приходить и забирать что хотеть.

- И что он хочет забрать у тебя?

- Я есть дочь. Тэкле хотеть ее, она нет хотеть Тэкле. Джамал прийти, забрать дочь, дать Тэкле.

Вечная, как мир, история. Ради счастья дочери с каким только чертом не свяжешься.

- Сколько воинов у Джамала?

- Сейчас у Джамал пять рука и еще рука воин. Через два день придут еще два раза столько.

«Тридцать человек сейчас и девяносто через три дня», - перевел для себя Женя. – «Впрочем, сейчас могло бы быть и все пятьдесят. И хорошо, что численность эфиопов удалось своевременно убавить».

- Спасибо, Ашенафи. Что ты хочешь получить за свой рассказ?

- Я ничего не хотеть от масса Юджин. Я хотеть масса Юджин убить Джамал и жадный Тэкле. Тогда Джамал не прийти к Сидамо. Джамал не забрать женщины и еда. Тогда Сидамо прийти к масса Юджин и стать его племя. Масса Юджин дать Сидамо ружье и патроны. Сидамо охотиться. Сидамо растить хлеб и кукуруза. Четверть отдать масса Юджин. Сидамо не быть голод. Сидамо быть хорошо. Масса Юджин быть хорошо.

- Понятно.

Женя в задумчивости потеребил переносицу.

- А есть другие племена, которые боятся Джамала?

- Есть. Много. Дараса, Камбатта, Хадия, Алаба, Тамбаро. Еще другие. Много. Все бояться Джамал.

- Если люди Сидамо присоединятся ко мне, твои воины должны будут сражаться против наших врагов.

- Сидамо хорошие воины. Нет ружье, нет патроны, нет мочь сражаться. Масса Юджин дать ружье, дать патроны, Сидамо сражаться.

- Если Сидамо будут сражаться против Джамала, я сейчас дам ружья и патроны.

- Масса Юджин дать ружье, Сидамо помочь убить Джамал.

Женя оглянулся.

- Что скажешь, капитан?

- По-моему, мужик говорит честно. У нас нет времени научить всех прилично стрелять, по сути бойцов десять человек, плюс баба Лиса и хромой сторож. Остальные на подхвате.

- Сколько мы можем им дать оружия без ущерба для себя?

- Помпы нам, по сути, не нужны, вполне можем отдать. Да и все равно стрелять из них некому.

- Тогда уточни с союзником диспозицию, а я пойду возьму оружие.

Увидев сразу четыре дробовика, Ашенафи не смог скрыть восхищения. В его глазах блеснул кровожадный огонек, несколько напугавший Женю и заставивший вспомнить о судьбе капитана Кука. Сотня патронов к ним превратила восхищение в благоговение.

- Масса Юджин очень щедрый! Ашенафи благодарить масса Юджин. Сидамо благодарить масса Юджин. Сидамо будет сражаться! Сидамо мстить Джамал и Тэкле. Когда Джамал будет умереть, Сидамо будет племя масса Юджин. Теперь пусть твой человек отвезти Ашенафи в лес. Я звать воины Сидамо сражаться.

Тут у Жени в голове мелькнула еще одна мысль.

- Ашенафи, ты знаешь, где держат других белых людей?

- Я знать. Это племя Хамер и племя Тигре. Если масса Юджин убить Джамал и Тэкле, масса Юджин забрать белые люди себе.

- А много там белых людей?

- Много. Пять рука и еще два рука.

- Если Сидамо поможет забрать белых людей, я отдам им дом вождя Дасанеч.

- Масса Юджин очень щедрый. Сидамо помочь.

Переговоры был завершены к обоюдному удовольствию. Ашенафи загрузил ружья в «муравей», скрючился под правым сиденьем и отбыл. Лишь только за трелевочником закрылись ворота, из донжона выбежала Ольга.

- Женька, давай скорее, там терминал орет, надрывается.

Уже на бегу Женя подумал: «Вот молодец, не полезла при эфиопе, дождалась момента!».

Терминал действительно блажил, пиликая громко и с надрывом. Но едва Женя переступил порог операторской, затих. На экране планшета мигала надпись.

Стимулирующая поставка за присоединение монокластера.

Пулеметы ПКМ, доступно 2 шт.

Подтвердите ввод.

Женя от избытка чувств попал по клавише только с третьего раза. Пулей вылетел из операторской, не забыв, правда закрыть за собой дверь, и гаркнул в окно, выходящее во двор:

- Касаткин, бросай все и чеши сюда! Григорьева возьми!

Через полминуты с дробным топотом капитан и старший сержант влетели в комнату.

- Что случилось? Капитан на бегу успел расстегнуть кобуру и держал руку на рукояти своего «вальтера», готовый мгновенно открыть стрельбу.

- Успокойся, Петрович, не тревожь пушку. Никто не напал.

- А что так орал?

Касаткин, успокаиваясь, застегнул кобуру. В это время в операторской бумкнуло и лязгнуло.

- Иди, погляди на причину.

Через несколько секунд форт содрогнулся от вопля капитана разведки.

- Пипец вам, зусулы! Всех положим, гады!

Стоило Жене вновь оказаться во дворе форта, как на него из какого-то темного угла выскочила правозащитница. Придвинулась, колыхнула монументальными формами. Сегодня косметики на породистом лице уже не было, и были отчетливо заметны все признаки увядания былой красы. Дама пронзила главу анклава взглядом и сурово спросила:

- Евгений Михайлович, до меня дошла информация, что вы собираетесь воевать с эфиопами.

- Гретта Алексеевна, для начала здравствуйте.

- Не уходите от вопроса. Вы собираетесь воевать?

- То есть вы не собираетесь в отношении меня соблюдать элементарные правила вежливости?

- В отношении вас, - правозащитница уничтожающе глянула на Женю, - я еще не составила своего мнения. Так что вы можете ответить на мой вопрос?

- Насколько я знаю, это эфиопы собираются воевать с нами.

- Это софистика. Вы собираетесь убивать людей. Это недопустимо и противозаконно.

- Гретта Алексеевна, скажите пожалуйста, вы общались, скажем, с Лоттой Циммер, с Екатериной Подольской? Они вам могут много рассказать о манерах поведения местных негров.

- Не смейте так их называть!

Дама аж взвизгнула.

- Это неполиткорректно! Это – афро… африканцы.

- А вы не скажете, случайно, как называется материк, на котором мы с вами сейчас находимся?

Женя не удержался от ехидства.

- Сдается мне, это уж никак не Африка. И даже не Америка.

- Все равно. Вы пытаетесь дискриминировать людей по цвету кожи. Во все времена белые люди притесняли, угнетали и эксплуатировали коренное население Африки и теперь они обязаны возместить причиненный ущерб.

- Гретта Алексеевна, вы не ответили на мой вопрос. Так вы общались с этими женщинами?

- Мне это ни к чему. Я прекрасно вижу, что здесь происходит, и беззакония я не допущу. А вы сами? Что вы творите? Вы торгуете людьми!

- Совершенно верно. Вот, например, вчера я купил вас. Обменял на трех эфиопских женщин, одного эфиопского ребенка и две эфиопские хижины.

Правозащитница пошла красными пятнами. От возмущения аж задохнулась. А пока она, выпучив глаза, хватала ртом воздух, Женя спокойно говорил:

- Торговать людьми – это продавать их. Я же, напротив, выкупаю их из рабства.

- Это ничего не меняет! Люди не должны быть предметом купли-продажи!

- То есть вы считаете, что они должны умереть в рабстве у эфиопов? Кстати, если бы я вас вчера не купил, вы сейчас были бы рабыней. Вас заставляли бы работать, причем физически и тяжело. И любой эфиопский мальчишка имел бы полное право залезть вам под юбку, а то и загнуть креветкой у ближайшей сосны.

- Не передергивайте! То, что вы делаете, это незаконно!

Женю утомил этот бесплодный разговор. Пора было поставить тетку на место.

- А какой закон вы сейчас защищаете? Законы устанавливаются государством. Этот форт не является частью какого-то государства. Это - небольшое поселение, в котором живут неполных три десятка людей. Эти люди, по их общему решению, предоставили мне право распоряжаться. Так что здесь власть и государство – это я. И я устанавливаю здесь законы, согласно элементарному здравому смыслу и правилам выживания во враждебном окружении. В данной ситуации каждый член общества обязан работать на общее благо. И вас, Гретта Алексеевна, это тоже касается. Каков ваш личный вклад в копилку нашей общины? Что вы сегодня сделали для общества? Кстати сказать, общество имеет полное право защищаться от паразитов и демагогов.