Этажом выше

Она сидела, попивая чай. И Ремус не мог понять, на что ему наименее неприятно смотреть. На её обрезанные по плечи кудрявые волосы? Или на её тяжелые веки над тёмными глазами? Или, может, на то, как она всем видом демонстрирует своё превосходство над ним?

− Я знаю людей вроде тебя, − заговорила, отрезая себе солидный кусок торта. − Вам лишь бы зарыть голову в песок, как трусливый страус.

− Страусы не зарывают голову в песок. Они лишь опускают её близко к земле, таким образом ища врагов.

− Да откуда у тебя взяться врагам?

Ремус не мог отвести взгляда от испачканного шоколадным кремом ножа. Тот лежал на столе, совсем рядом, только руку протяни... И Ремус протянул. Еле сдержался от желания засадить его в шею Белле, в последний момент резко воткнув лезвие в столешницу.

− Убирайся отсюда.

− А это уже интересно... − игриво проговорила Белла, даже не дрогнув и не сдвинувшись с насиженного места. − Твой образ заиграл новыми красками в моих глазах. Может, ещё кусочек торта?

Ей повезло, что Ремус сегодня не забыл выпить лекарство. Иначе этой нахалке не поздоровилось бы. Он поднялся из-за стола и подошёл к окну, отвлекаясь на серый городской пейзаж.

− Это на тебя так шоколад действует или близость женщины?

− Ты меня не привлекаешь.

− Да неужели? − Белла бросила красноречивый взгляд на пах Ремуса. Он и правда возбудился, чёрт бы побрал эту Блэк. − Переместимся в спальню? Или ты предпочитаешь нетрадиционные места вроде кухонного стола? Твой выглядит довольно хлипким, но я не возражаю.

− Я могу придушить тебя в постели, Белла.

− Даже так? С каждой минутой ты становишься всё интереснее и интереснее.

− Я серьёзно. У меня случаются… приступы.

− Я тоже не люблю телячьи нежности, − с этими словами Белла принялась расстёгивать свою блузку, обнажая довольно привлекательное тело. Она и в своём возрасте оставалась в форме. В той форме, которая может привлечь мужчину. Особенно если у потенциального партнёра не было секса больше года.

Ремус только открыл рот, чтобы предложить ей пройти в спальню, как Белла сама двинулась в нужном направлении, по дороге расставаясь с юбкой и чулками. Не смотреть на неё оказалось непосильной задачей. К тому же, Ремус не был особенно разборчив. Не так-то просто завести отношения, когда ты не в ладах с самим собой. Раньше он не сомневался, что любая нормальная женщина после признания из разряда «я сумасшедший и не контролирую себя» даст ему от ворот поворот. Белла Блэк стала исключением. Хотя... Нет. Просто она не входила в категорию нормальных людей.

Наверное, поэтому Ремус не счёл интим с ней невероятным событием. Не боялся снимать с неё бельё и касаться её кожи − ведь она не выглядела пугающе-идеально. А ещё у Беллы была отличная хватка. Может, в какой-то момент Ремус и пошёл бы на попятную, если бы она не перехватила инициативу на себя. Оказалось, что это довольно волнительно. Когда перед тобой стоит обнажённая женщина, а ты даже не можешь с первого раза расстегнуть ширинку, чтобы избавиться от брюк. В стиле Беллы было бы поддеть его едким комментарием, но она почему-то лишь усмехнулась и помогла ему.

Пожалуй, это следовало считать актом благотворительности. Ремус думал так до тех пор, пока не вошёл в Беллу одним резким толчком. До тех пор, пока она не застонала под ним так сладко, что сахара хватило бы на десяток тортов.

В их близости не было ни капли нежности, зато нашлось место требовательности. Как будто откуда-то из-за стены Ремус слышал, как ритмично ударяется его тело о тело Беллы. Но ему казалось, что он к этим звукам не имеет никакого отношения. Продержался Ремус недолго, чудом успел довести дело до кульминации. Но гордился не тем, что Белла кончила благодаря ему, а тем, что сам он даже не приблизился к грани, за которой его караулил «внутренний зверь».

− Ты даже не попытался меня придушить, − заметила Белла, только приведя дыхание в норму. Она словно прочла его мысли. Но либо Ремусу показалось, либо в её голосе действительно послышалось разочарование. Но лёгкий запах пота, витающий в комнате, напомнил: всё это реально, а не мираж. Белла Блэк в реальности занялась с ним сексом. И плевать, довольна она или нет.

− В другой раз, − пообещал он.

* * *

Белла захаживала к нему примерно раз в неделю, каждый раз принося с собой очередной торт, или сладкий пирог, или коробку пирожных... Ремуса от них уже тошнило, и большая часть «гостинцев» отправлялась прямиком в мусорное ведро. Сама Белла стала почти такой же, как и эти десерты: её было слишком много. Особенно для Ремуса, который привык, что если и получает удовольствие, то по капле. Так, что оно и не ощущается толком.

− Зачем ты это делаешь? Все эти твои сладости…

− Иногда торт — это просто торт, − флегматично отозвалась Белла.

− А секс — это просто секс?

− Рада, что ты понял суть.

Ремус быстро привык к её манере общения. Так же, как привык к изгибам её тела и к тому, как она бурно кончает. Хотя в первую очередь он видел в ней не столько женщину, сколько просто… человека. А ещё ей определённо нравился вовсе не Ремус, а опасность, которая с ним соседствовала. Однажды он всё же вышел за границы привычной сдержанности и впечатал её в стену, прокричав что-то оскорбительное. Белла от этого только рассмеялась и ещё больше завелась.

− У меня психическое расстройство, − сказал он ей прямо.

− У меня тоже. Иначе не объяснить, почему я трахаюсь с тобой, а не с любым другим мужчиной.

− Ты тоже мне никогда не нравилась, − соврал только для того, чтобы увидеть её реакцию.

− Что значит «никогда»? — возмутилась Белла. − Даже в школе? Ты же глазел на меня постоянно.

− Возможно, ты просто постоянно попадалась мне на глаза.

− Иди к чёрту... Сириуса уже навещал? Там, на кладбище.

− Ты ведь понимаешь, что он был моим близким другом?

− Ну да. И моим кузеном. Только более живым его это «звание» не делает. Умер — значит умер.

Когда Белла ушла, Ремус разгромил всю спальню. Даже тюль разорвал. Ночевал на неудобном диване в гостиной, а утром пошёл на работу, словно ничего не случилось. И всю неделю после продолжал притворяться, что никакого срыва (одного из самых сильных за последние годы, учитывая лекарства) и не было вовсе. Ведь если не заходить в спальню и не сталкиваться с погромом лицом к лицу, то проблема не так бьёт по живому. Он спрятался.

В детстве Ремус выключал телевизор, как только происходящее на экране переставало ему нравиться. А сейчас, если его жизнь и походила на кино, то точно не на развлекательное. Никакой романтики, никакого юмора, никаких приключений. Это было что-то вроде засасывающего на дно артхауса. Непонятного, тяжёлого, но выключить его никак нельзя. Такие фильмы досматривают только для того, чтобы узнать финал. Который, как правило, разочаровывает.

* * *

Белла приходила к Люпину несколько дней кряду, но каждый раз натыкалась на закрытую дверь. Ни трель звонка, ни её кулаки ситуацию не меняли. Люпин либо находился в отъезде, либо попросту игнорировал Беллу. И ей пришлось пойти на крайние меры.

Ещё в юности она мастерски научилась открывать замки с помощью канцелярской скрепки или булавки для волос — в зависимости от того, что находилось под рукой. Подобрав время, когда соседи по лестничной площадке не должны были её застукать, Белла провернула свой фокус с дверью Люпина. На все манипуляции ушло не больше десяти минут, и это она ещё давно не практиковалась.

Когда вошла, в квартире никого не оказалось. На кухне в чашке остался недопитый чай, в гостиной царил приемлемый для холостяцкого жилья беспорядок, но вот спальня… В спальне — полный бедлам. У кровати сломана ножка, тумбочка опрокинута, а о состоянии тюли и пледа лучше и вовсе не заикаться. И Белла принялась наводить порядок — насколько это было возможно. Она выбросила всё, что не поддавалось ремонту, а мебели попыталась придать хотя бы видимость целостности. Вместо ножки у кровати оказалась высокая стопка книг в твёрдом переплёте, а тумбочка развернулась сломанной стороной к стене. На треснувший стеклянный столик Белла накинула уцелевшую простынь. Если уж тюрьма к чему-то и приучила Беллу, то к порядку. А если не можешь навести чистоту — обмани.

Она прождала Люпина не меньше часа, но тот так и не появился. Тогда Белла оставила ему записку, в которой сообщила, что ждёт его этажом ниже. А если он не заглянет к ней на огонёк, она пообещала не только разгромить всё до прежнего состояния, но и добавить пару штрихов от себя. А в конце приписала: «Если ты опять строишь из себя идиотского страуса, то, будь добр, пойми, что я тебе не враг. Или расшиби свою башку о тротуар».

− Ты ведь осознаёшь, что это было проникновение со взломом? — с нажимом, что ему было не свойственно, поинтересовался Люпин. Он явился к Белле тем же вечером.

− Не понимаю, о чём ты.

− А я думаю, что понимаешь.

− Мог бы просто поблагодарить за помощь…

− Ты ведь осознаёшь, что это перебор? Одно дело — сладости, разговоры или секс-благотворительность… Но какого дьявола ты затеяла уборку?

− Я устала тебя слушать, − картинно закатив глаза, Белла впустила Люпина в прихожую, захлопнула дверь и уселась в ближайшее кресло. Как бы давая понять: что бы Ремус ей ни предъявил, она не сдвинется с места.

− Какого чёрта ты забыла в моей квартире?

− Может, я соскучилась? — она пожала плечами. − Ты лучше сходи в душ, а то выглядишь отвратительно − как бездомный пёс.

− А ты − как облезлая кошка, − раздражённо пробормотал Ремус.

− Надо же, первый комплимент…

* * *

Ремус сам себе удивлялся, но всё указывало на то, что рядом с Беллой он чувствовал себя лучше. Пожалуй, дело было в том, что она оказалась хороша ровно настолько, насколько он мог себе позволить. Отсидевшая за нападение и грабёж, грубая и беспардонная Беллатрикс Блэк пришлась ему в самый раз. Не слишком хороша, но и не откровенно плоха. Эта женщина заслуживала кого-то уровня Ремуса Люпина.

И он вовсе не считал Беллу облезлой кошкой. Волосы её по-прежнему были иссиня-чёрными, без вкрапления седины, а кожа − мягкой и гладкой. Ремус любил её… трогать. Даже когда он на секунду терял контроль над собой и оставлял на теле Беллы синяки, они не выглядели как что-то инородное. В отличие от фальшивой улыбки, которую она изредка цепляла себе на лицо.

− Ты ведь считаешь себя лучше меня? − спросил в лоб.

− Ну, пожалуй, − скучающим тоном согласилась Белла.

− Тогда почему ты со мной?

− Из жалости, − ответила, даже не посмотрев ему в глаза.

Ремус ей не поверил. Ведь она и сама была не менее жалкой. Хоть временами и вызывала в нём почти животное желание — нестерпимо хотелось то ли вбить Беллу в стену, то ли заняться с ней сексом. Последнее казалось более безопасной мерой.

Со временем, за долгими разговорами, он выяснил, что Белле с самого окончания школы тоже пришлось несладко. Наверное, поэтому она выбрала из всех возможных вариантов такого же неудачника. Мужчину, у которого нашлись деньги только на второсортное жильё, который ходил в супермаркет с низкими ценами и даже не пытался забраться чуть повыше − хотя бы выбраться из ямы.