Беги!

— Не помню, чтобы кто-то дарил всей команде цветы на том матче, — задумчиво произнесла Джинни и подозрительно сощурилась.

— Говорю же: менеджер сказала, что у тебя аллергия, и цветы в раздевалку ни для кого не разрешила принести.

Тео надеялся только, что в зале достаточно темно, чтобы Джинни не заметила тот лёгкий румянец, что всегда сопровождал его не очень умелое враньё. Слава Мерлину, на этом Уизли действительно успокоилась, пожала плечами и отпила ещё немного скотча.

— Вот. А Гарри мне то лилии подарит, то хризантемы…

— Не знает, что ли?

— Я ему тысячу раз говорила! — досадливо воскликнула Джинни. — Неужели так сложно запомнить?

— Идиот, — вынужден был констатировать Теодор, хотя ещё в самом начале разговора обещал себе быть беспристрастным. — И этого всё ещё слишком мало, чтобы сбежать со свадьбы. Что-нибудь ещё стряслось?

— Ещё моя карьера накрылась бы медным тазом, вот что!

— Почему?

— Да потому, что кто будет меня ждать, пока я буду рожать ту ораву детей, которую хочет Гарри?

Тео неопределённо повёл плечами. Это было странно: прийти к столь очевидным выводам только перед самым венчанием.

— А он что сказал?

— Ничего. Посмотрел так: мол, зачем вообще тогда жениться? — Джинни забавно изобразила, как у Поттера вытянулось лицо.

— Точно!

— Ну как зачем? Чтобы жить вместе, оказывать поддержку друг другу, ещё лучше чувствовать и понимать любимого… А дети… они будут потом, когда я буду готова.

— Для этого просто можно жить вместе, — Тео развёл руками.

— Ага, вот и Гарри так сказал. А я ему ответила, что пусть тогда сам разбирается с моей мамой. Видишь ли, она человек довольно старомодных взглядов…

— Но ты-то современная девушка, могла бы с ней поговорить.

— Нет уж. Все эти семейные бунты не для меня, уволь. И вообще, кто бы говорил о попрании традиций, — Джинни вдруг направила на Тео цепкий взгляд. — Ты-то вообще наверняка женишься по сговору?

Досадные мысли моментально всплыли в голове, тогда как Теодор только смог отвлечься от них.

— Да, ты права, не мне тебя судить, — мрачно ответил он, не желая так просто расстаться со своим секретом.

В ответ на его молчание Джинни пожала плечами. Внезапно новая идея пришла ей в голову, озарив глаза озорным огнём.

— Хочу мороженого, — по-детски воодушевлённо заявила она. Оставалось только удивиться, как в такой худенькой девушке поместилось столько еды. — Схожу к стойке.

— Давай я сам, — быстро вызвался Теодор, чувствуя что-то подозрительно похожее на умиление. — Какое хочешь?

Джинни посмотрела на него удивлённо и вместе с тем благодарно, а потом, поколебавшись, ответила:

— Клубничное, — и невероятно трогательным жестом заправила рыжий локон за ухо.

Когда Тео вернулся с мороженым, Джинни вновь выглядела грустной. Она неохотно размазывала мороженое по стенкам вазочки и вновь заговорила далеко не сразу.

— А потом я ещё даже не жена Гарри, — обиженным тоном произнесла она, — а уже получаю десятки писем, в которых каждая вторая собирается выколоть мне глаза или проклясть. К твоему сведению, я даже нарвалась на пару сглазов.

Она перевернула ладони внутренней стороной вверх, и Теодор смог рассмотреть небольшие красноватые шрамы на её белых запястьях. И с трудом удержался, чтобы сочувственно не погладить их.

— Теперь я, правда, их все сжигаю. А это, между прочим, уже вполне могут быть письма и от моих собственных поклонников.

— Как у вас всё сложно. И всё равно: Поттер-то не виноват, — с грустной улыбкой сказал Теодор.

— Не виноват. Но пусть уж будет, за что мне страдать! Все же думают: как же, такой трофей заполучила! Да что говорить, я и сама так думала. Только теперь меня это достало. Его эта паранойя, постоянная госпитализация в Мунго после боевых операций. Даже у Рона хватило ума завязать. А это, чтоб ты знал, заставляло всех по-настоящему им гордиться: маму, братьев, Гермиону. Но Рон всё равно смог. А Гарри всё никак не наиграется в этот свой бездумный героизм. Надоело.

Они вновь повторили заказ на сидр и виски, хотя у Тео уже и так голова шла кругом.

— И знаешь, — Джинни наклонилась вперёд, и из её замысловатой причёски вновь выбился непокорный золотой завиток, — ты вообще первый, с кем я говорю на эту тему. Каждый раз, когда я думала, что хорошо было бы с кем-то это обсудить, я вспоминала, что все мои друзья — это прежде всего друзья Гарри. Знаешь, каково это, быть из большой семьи, где всё общее, а из своих вещей у тебя есть разве что носки, и вновь попасть в мир, где твоя индивидуальность никому не сдалась? И я сидела там, в моей старой детской спальне, и думала: а зачем мне вообще такая жизнь? Молчаливого приложения к звёздному парню. И тогда я сказала себе: беги! Беги, Джиневра Молли Уизли, пока не стало слишком поздно.

Теодор не знал, что сказать на это. Он осторожно протянул вперёд руки и взял её ладонь, несмело пожимая. Окружающее пространство будто перестало существовать, а осталась лишь она — Джинни Уизли — самая яркая девушка из всех, что он когда-либо знал.

— Я, пожалуй, пойду спать, — наконец сказала она, выводя Тео из задумчивости и высвобождая кисть руки. — Я сняла комнату наверху.

Она поднялась из-за стола и тут же покачнулась. Тео в мгновение ока оказался рядом.

— Я провожу, — твёрдо сказал он.

— Не надо… ик… меня… ик… провожать, — произнесла она сильно заплетающимся языком.

— Очень даже надо, — не предполагающим возражений тоном ответил Теодор и взял её под локоть. Джинни тут же всем весом повисла на нём, и Нотта немного повело в сторону. Вновь поймав равновесие, он смог по достоинству оценить доступный ему теперь вид: прямой крой лифа её свадебного платья оставлял плечи в россыпи веснушек, шею и руки открытыми.

Они прошли несколько метров и стали подниматься по лестнице, когда Джинни развернулась и ухватилась за его шею обеими руками.

— А ты хорошенький, — пролепетала она, и запах её духов — цветочный и пряный одновременно — пробивался даже сквозь стойкий аромат виски.

— Скажешь это завтра, если захочешь, — горячим дыханием Тео мазнул по её щеке. Но твёрдо развернул и, слегка придерживая рукой, довёл до снятой комнаты, причём на шаткой лестнице ему вновь пришлось обхватить Джинни за талию, крепко прижимая к себе, чтобы она не упала. Потом Нотт не отходил от двери, пока не убедился, что она заперлась изнутри и её никто не потревожит.

* * *

Теодор проснулся очень рано, но летнее солнце уже стояло довольно высоко. Тео было страшно. Он жутко боялся, что вчерашний вечер ему просто привиделся. Что он не встретил в баре Джинни, сбежавшую со свадьбы с Поттером, у которого отбить невесту представлялось таким же реальным, как переплыть брассом Атлантический океан. Боялся, что не говорил с ней, не слышал её голос и хриплый смех, не смотрел в чудесные светло-карие глаза. Что она никогда не сходила с обложки спортивных изданий, не спускалась с вышины птичьего полёта, где обычно обитала, словно диковинная птица, чтобы поговорить с ним — Тео Ноттом. Что так и осталась далёкой школьной влюблённостью и недосягаемой юношеской мечтой. Сердце мучительно сжималось в груди, а нерешительность сковывала всё его тело, он не мог заставить себя даже встать с кровати. Наконец, одевшись и превозмогая себя, Тео спустился вниз. Блестящий галлеон, отданный в лапу хозяина паба, помог узнать, что Джинни гостиницу не покидала. Тео вышел на улицу и немного прошёлся по Шиповному переулку, в одном из домов которого прятался вот уже который день. Стараясь не выпускать из виду вход, он постоял возле аптеки, дожидаясь, пока та откроется. Затем дошёл до магазина одежды и вернулся назад.

Стоя перед дверью комнаты, в которой остановилась Джинни, Тео всё пытался совладать с собственной неуверенностью.

На настойчивый, но не слишком громкий стук Уизли открыла, завёрнутая в плед, из-под которого торчали лишь её голые щиколотки. Мысли Тео со скоростью корнуэльских пикси покинули голову.

— Привет, — поздоровался он.

— Привет, — ответила она заметно севшим голосом. Судя по осунувшемуся виду, после выпитого вчера ей было ой как несладко.

— Я принёс антипохмельное и мантию. Не ходить же тебе в подвенечном платье, — Тео слегка улыбнулся и с этими словами протянул пакеты, которые держал в руках.

— Руку, — Джинни проигнорировала вручаемые покупки и, нахмурившись, указала прямиком на левое предплечье, — покажи.

Нотта моментально бросило в холод. Неудобно перехватив пакеты, он закатал рукав и покорно предъявил Уизли чистое предплечье. Оставалось лишь в который раз мысленно поблагодарить отца, что тому хватило изобретательности как можно дольше оттягивать принятие Теодором Метки.

— Чисто, — то ли разочарованно, то ли облегчённо произнесла Джинни.

— Чисто, — Тео резко отбросил тёмную челку с глаз. — Разочарована?

— Нет, вовсе нет, — она неловко смешалась. — Просто должна же я была убедиться.

Тео молча покачал головой и, улыбнувшись краем губ, вновь протянул ей пакеты.

— Сколько я тебе должна? — она нерешительно взяла одежду и зелье и вопросительно посмотрела на него.

— Нисколько, — ответил он и, видя, как она замотала головой, быстро добавил: — Должна будешь мне одну прогулку, идёт?

Джинни удивлённо захлопала ресницами, а на щеках её проступил нежно-персиковый румянец.

— Ты когда-нибудь видела Дорогу гигантов(3)?

— Нет, — Джинни вновь активно покачала головой.

— Тогда сходим туда. Но сначала завтрак, — Тео привалился к дверного косяку, хулигански ей подмигивая. Внутри у него слишком быстро расплывалась щекотная тёплая волна счастья. И он вновь проговорил, не давая Джинни одуматься: — В центре Антрима есть великолепный кафетерий. Там очень богатый выбор. Я зайду через пятнадцать минут. Только не убегай, пожалуйста…

Сказал и мысленно добавил, что никогда не подарит ей ни единого цветка, не назовёт сына в честь Снейпа и, главное, — ни за что не отпустит её.

А отец… Папа обязательно простит и примет его выбор, ведь ближе Теодора у его вдовствующего отца всё равно никого не осталось.

— Кстати, Тео, а ты чего здесь живёшь? — догнал уже немного отошедшего Теодора вопрос Уизли.

— М-м-м, отец договорился о моей помолвке. А я решил, что провести всю жизнь с кем-то, кого не любишь, — преступление. И ушёл.

* * *

— Мать моя ведьма, кто ляпнул Гермионе, что я продолжаю ненавидеть её кота и желаю избавиться от него при первой же возможности! — взревел Рон, появляясь на ступенях ведущей наверх лестницы и потрясая клочком бумаги в руках. — И что я храплю, как паровоз. И что я мечтаю, чтобы моя жена сидела дома и занималась только готовкой, уборкой и рождением семерых отпрысков? И что мне плевать на домовых эльфов!

Из кухни появилась миссис Уизли и, грозно подбоченившись, недовольно спросила:

— Ты чего орёшь, Рон?

— Она сбежала, мама! — прокричал Рон. — Гермиона сбежала с нашей свадьбы! И если я найду того, кто её на это надоумил, — я убью его!

Джордж Уизли, также стоящий у подножия лестницы и деланно-невинно обвязывающий атласные ленты вокруг перил, потупил взор. Да, более высокого мнения он был об уме мисс Гермионы Грейнджер и никак не ожидал, что она так отреагирует на безобидную шутку. Хорошо, что семья не сразу вспомнила о главном шутнике в этом доме. Джордж смущённо почесал нос и бочком двинул к выходу из Норы, когда его на всех парах обогнал Рон и вылетел за дверь со словами: