Повышение Анкано

— Входи.

Створка скрипнула: Эйрид застенчиво мялась у порога, а позади неё, поверх девчачьей головы, на Анкано злобно таращился хозяин таверны, явно намеревавшийся взглядом прожечь в нём дыру.

— Входи поскорее, — с трудом подавив раздражение в голосе, процедил Анкано. Эйрид послушно шагнула за порог и закрыла за собой дверь.

— И меньше часа ведь с ней там не милуется! — продолжала бубнить Ханна. — Развратник остроухий! Да ещё и прикрывается враками всякими, дураков из нас делает!

Зубы Анкано заскрежетали, но он не подал вида, что в ярости. Знал, что Эйрид эти шепотки попросту не слышит, а потому не поймёт, отчего он бесится. Не хватало ещё, чтобы девочка воспринимала его гнев на свой счёт.

— Садись, — сухим кивком указал он ей на привычный стул. — На чём мы остановились в прошлый раз?

— …да и она хороша! — пьяно распалялась за стеной Агнес. — Ивар вон сколько раз велел не вилять перед ним хвостом, но какой там — как увидит его, вечно щерится, как дурная. Небось первая и полезла в штаны к желтозадому этому.

Анкано сам не заметил, как вскочил на ноги. Кулаки зачесались врезать — неважно кому. Воспитание не позволяло ему причинять вреда женщинам или устраивать плебейский нордский мордобой, но тут… Как бы он им ни объяснял, ни втолковывал — все его слова местные воспринимали, как «враки», и надоели ему этим хуже треклятого холода. Не будь Эйрид тоже нордкой, точно бы уверился в том, что все норды — кретины.

Как, вот как можно было подумать такую гнусь про это милое, славное создание?

— Мастер Анкано? — со страхом пролепетала Эйрид. — Я что-то сделала не так?

Анкано тряхнул головой, как кот, словно физически пытаясь выкинуть из головы обуревавшие его эмоции. Перевёл ошалелый взгляд на Эйрид: казалось, девчушка вот-вот разрыдается. И Анкано запоздало понял, почему — она-таки решила, что чем-то ему не угодила. В горле пересохло: до чего же зашугали сироту, что она вот так жмётся от каждого шороха!

— Всё хорошо, Эйрид. Это у меня просто живот прихватило. Так что ты там?..

Девочка, заметно повеселев, начала что-то говорить, впрочем, мер, как ни старался, вникнуть не мог — слишком уж был зол.

С тех пор, как Эйрид потеряла мать и отца, она осталась на попечении города — в «Благородном сиротском приюте» Рифтена всё равно не хватало мест из-за толп осиротевших во время войны детей. И это он, Анкано, озаботился тем, чтобы у девочки был над головой кров, следил, чтобы ей всегда предоставляли еду, а часть прибыли «Замёрзшего очага» записывалась на её имя — всё же таверна испокон веков принадлежала её семье. Но мещане в упор не замечали стараний алинорца: ни для Эйрид, ни для кого другого во всём злополучном городишке. Подобно прочим его инициативам, будь то дежурства по расчищению снега или консервация морозных ягод на продажу — всё переиначивалось, воспринималось в штыки. Правда, с Эйрид они палку не просто перегибали — практически ломали её. И терпения Анкано с каждой такой грязной сплетней становилось всё меньше.

— Так и есть, — охотно соглашалась за стеной со своей подругой Ханна. — Шалашовка она мелкая. Мало Ивар её порет…

Альтмер крепко стиснул кулаки.

«Порет, — молотом стучало у него в голове, — порет, порет».

— Мастер Анкано, вы не слушаете, — с лёгкой досадой в голосе заметила девочка.

— Слушаю, Эйрид. А скажи-ка мне, тебя здесь никто не обижает?

Девочка смущённо отвела взгляд и прежде, чем ответила, Анкано уже понимал, что она ему соврёт.

Желание расколотить таверну в щепы стало практически невыносимым. Вспомнились картинки из библиотечных книг о Боэтии, изображавшие жертвоприношения её культистов: людей раскурочивали на специальных колоннах, обрекая тех на долгие муки — вот что-то такое ему до зуда в жёлтых кулаках сейчас и хотелось сотворить с Иваром.

«Ничего, — твердил про себя он, как успокаивающую мантру, слушая, как девочка не вполне убедительно рассказывает о том, сколь хорошо ей живётся при новом хозяине «Очага». — Вот придут скоро бумаги — и всё наладится. Бумаги всё исправят, развяжут мне руки».

— Хорошо, — прервал он потоки стыдливой детской лжи. — Сегодня позанимаемся географией. Итак, Эйрид, что ты помнишь о столице Хай Рока?

Эйрид рассказывала: верно подмечая детали, делая упор на важном, критически анализируя информацию из книг — всё, как он её учил. Альтмер невольно улыбнулся: и почему же девчонка из нордов, сирота, которая до встречи с ним и читать-то кое-как умела, оказалась способней и сообразительней всех недотёп из Коллегии вместе взятых? Вопрос был риторическим, а гордость за ученицу — неподдельной и прямо-таки распирающей.

За те пять месяцев, что он с ней занимался, Анкано не уставал радоваться успехам девочки. Пусть он этого и не показывал — во всяком случае, поначалу, — но она успела стать его отдушиной, хоть чем-то настоящим в этом Ауриэлем забытом холодном аду. Эйрид была не просто умным, но и чрезвычайно добрым, отзывчивым ребёнком, пылко любящим книги и знания — этим она очень уж сильно напоминала его самого больше века назад. Сиротка Эйрид оказалась единственной во всём Винтерхолде, кто искренне уважал Анкано, был рад его компании и видел, что его присутствие на пользу городу. И единственной, кто стал дорог самому господину советнику. Оттого грязные толки о ней — о них — были Анкано особенно отвратительны. Почти так же отвратительны, как и то, что он против глупой болтовни бессилен — конечно, выходом могло бы стать просто поубивать идиотов ко всем даэдра, но этого Анкано, официальному представителю Талмора в Винтерхолде, делать бы не хотелось. Успокаивало лишь то, что скоро — во всяком случае, он на это надеялся всеми фибрами души — всё закончится.

Глядя, как девочка тычет пальцем в карту, описывая окрестности Даггерфолла, Анкано наконец-то чувствовал себя нужным, а весь свой научный и преподавательский опыт — ценным. В кои-то веки он был не шпионом, соглядатаем или занозой в чьей-то заднице, а учителем. Тем, кем всегда хотел быть. Впрочем, в случае с Эйрид — и он решил это впервые, увидев пару месяцев назад, как Ивар на неё орал, — этим он не ограничится.

Час пролетел незаметно. Анкано не хотел уходить, но было пора. Да и мерзкие сплетни кумушек под дверью подпитывать не стоило. Ему ещё предстояла короткая встреча с ярлом — а потом снова карабкаться на треклятый мост, балансировать, как цапля, на головокружительной высоте. Но, прежде чем уйти, Анкано решился на откровенный разговор. Всё же последнее слово в этом вопросе по праву было за ней.

— Эйрид, — начал он, ощущая, как рыжеют от смущения щёки. — Скажи, девочка, если бы, предположим…

Когда он полчаса спустя вышел от ярла, широкая ухмылка всё ещё горела на губах. Ни мороз, ни шальной снежок в спину от чересчур осмелевшего вихрастого пацана, ни нетронутые белые залежи у моста не способны были испортить ему настроение. Ведь Эйрид непритворно, радостно и однозначно ответила…

— А-а-а, вот ты где! — бодро гаркнул ему кто-то в правое ухо. Анкано чуть не подскочил от неожиданности, а как оглянулся, то увидел рябого оборванного норда с сумкой гонца наперевес. Тот, явно стушевавшись под строгим взглядом высоченного мера, тут же поправился: — То есть вас ищу. Ваше эльфство?

От этого нелепого обращения Анкано чуть не расхохотался.

— Чего тебе? — давясь смешком, спросил он.

— Вам, э-э, кое-что просили передать. Эм, лично в руки! Посмотрим…

Анкано выдрал у него из рук письмо, молча сунув гонцу десять септимов, чтобы тот поскорее скрылся — желательно молча. Гонец посыл понял верно.

Вскрыв конверт, Анкано долго ещё стоял истуканом, перечитывая послание снова и снова. Особенно одну из последних строк:

«Засим, хотя и аргументы, приведенные вами, мы находим не самыми убедительными, но, в качестве поощрения вашей нелёгкой службы в столь сложном регионе и исходя из вашего пылкого стремления поддержать имидж организации и представителей местного населения, Посольство ваше ходатайство удовлетворяет. Мрачный замок также претензий не имеет».

Удовлетворяет!

Доминион разрешил!

Официально!

Анкано сам не понял, как преодолел половину улицы. Он стремительно влетел в таверну, не обращая внимания на косые взгляды. Эйрид, подметавшая пол недалеко от входа, подняла голову и, увидев взлохмаченного от бега «мастера Анкано», глядевшего на неё горящими, широко распахнутыми жёлтыми глазами, кажется, тут же поняла всё. Во всяком случае, именно так мер расценил её ошеломлённый, неверящий, счастливый взгляд.

Чуть меньше, но всё же довольно сильно его порадовали и осоловевшее лицо Ивара, когда тот узнал, что девочку талморец забирает — вместе с полным процентом её дохода от «Замёрзшего очага» на сегодняшний день, — и упавшие челюсти Ханны с Агнес. Анкано наградил всех троих мстительно-обещающим взглядом: не сейчас, не при ребёнке, но он ещё с ними пообщается — и обстоятельно объяснит, что отныне имеет полное право вырывать языки и руки всем тем, кто посмеет злословить об Эйрид или как-то иначе её обижать. И намекнёт, что совсем не против применить на подобных личностях весь свой — довольно внушительный — арсенал чар разрушения. Анкано точно знал, что, какие бы гадости ни терпел прежде в свой адрес, с обидчиками Эйрид, если таковые теперь найдутся, он обязательно поквитается — ради такого дела мер готов был даже перестать притворяться глухим. На это ему уж точно хватит «твёрдости духа» — даже покойный алинорский дядюшка бы позавидовал. Но оно всё потом.

Сейчас, сегодня ему было не до них.

Скарб у Эйрид был не ахти какой — всего-то две маленькие сумки: в одной пара старых штопаных платьев, чулки, сменные башмаки и ночнушка, в другой — книжки, которые Анкано сам ей в своё время и приносил. Анкано нёс её поклажу в одной руке, другую же, слегка помявшись, он протянул ей, когда они дошли до окраины города — Эйрид с готовностью её приняла. И альтмер, глядя на это, уже не сумел спрятать улыбки.

«Надо будет купить ей больше одежды. И игрушки. И шубку потеплее да понаряднее. И сейчас же вызвать старика Арена на серьёзный разговор — каморка без мебели меня больше не устраивает. Теперь мне нужны как минимум две комнаты. Ничего не знаю — если придётся, буду «быковать», и пусть вертится как хочет, но девочка получит свою собственную спальню, кровать и…»

— Намело-то как! — пискнула Эйрид, кутаясь в тонкий заячий тулупчик, когда они подошли вплотную к глубоким нерасчищенным сугробам.

— Ага. Полная жопа, — не подумав, ляпнул мер, оглядывая ненавистные снежные заносы. А потом, поздно спохватившись, прикусил язык: всё же как непривычно было бродить по этим улицам с ребёнком!

— Мастер Анкано! — удивлённо-восторженно выдохнула Эйрид. Она от него прежде таких слов не слыхивала.

Смущённо выступив вперёд, альтмер вытянул ладони: сорвавшееся с кончиков пальцев пламя растопило им узкую тропку к мосту. Затем, взяв Эйрид за руку, он двинулся вперёд, возводя вокруг них магическую страховку. И только на середине пути он затормозил, невольно замявшись.

— Знаешь, — приобретая лёгкий морковный оттенок, протянул он, глядя не на Эйрид даже, а куда-то в район её плеча. — Насчёт «мастера Анкано». Эта бумажка, она ведь… Всё официально, и ты вроде как согласилась, поэтому… То есть, если ты не против… Короче, если ты захочешь, то теперь можешь звать меня отцом!