Богоборцы 4

Глава 8

— Всего две минуты, — голос у Юлии звучал сегодня особенно холодно и равнодушно. — На две грёбаные минуты я оставила тебя без личного присмотра, и ты умудрился напасть на губернатора и его бл… помощницу.

— Я уже тысячу раз объяснял, — я устало потёр лоб, — это была самозащита…

— Да, да, призрачная змея, и всё такое, — жестом велела мне заткнуться Обресоква, — и я даже тебе верю. Но на хрена, скажи мне, на хрена ты сам полез с ней разбираться? Почему ничего не сказал Олегу Евгеньевичу, который рядом стоял? Мико с печатями тоже была здесь же. Пусть даже изгнать бы не получилось, но хотя бы просто заблокировали одержимую, а потом тихонько за кулисами всё бы порешали. Но нет, ты героически кинулся на амбразуру, и теперь по всем каналам и на всех порталах висит видео, где ты отвешиваешь леща сначала губернатору, а потом этой дуре, с подписью «Зверобог разбушевался». Это по-твоему нормально?

— Я… — попытался было я объяснить свою позицию, но в последнюю секунду решил, что не стоит. — Извини.

— Ну конечно, — куратор с прорвавшимся раздражением плюхнулась на стул. — Мы же в детском саду. Извини — и всё прошло. Так ты себе это представляешь?

— Чего ты от меня хочешь?! — это стало последней каплей, и я подскочил, ногой отшвырнув стул. — Что, млять, я должен был сделать?! Счёт шёл на секунды, я бы дольше объяснял, в чём дело! Неужели я неясно это объяснил?! Мне казалось, что после того, как я восемь часов на допросе долдонил одно и то же, даже до самых тупых уже дошло, что другого выбора у меня попросту не было!!!

— Значит, до самых, самых тупых, — девушка подчеркнула последнее слово интонацией, — ещё не дошло. Самые тупые надеялись, что видят перед собой не истеричку, а настоящего профессионала, способного принимать решения.

— Я и принял, — навис я над Обресковой. — Возможно, спас жизнь губернатору! Извини, что сделал это грубо и неэлегантно, виноват, из деревни, туповат. Мы академиев не кончали, и нас с самого детства клановые наставники не натаскивали. Ещё раз извини, что тебе приходится работать с таким быдлом. Хотя давно бы уже могла вернуться в Москву и жить там припеваючи.

У меня много ещё было чего сказать, но продолжить не дала пощёчина. Не скажу, что сильная, всё-таки, чтобы действительно нанести мне вред, сейчас надо было постараться, но весьма обидная. И медведь в глубине души взревел, рванувшись наружу, однако усилием воли я загнал его обратно, медленно выдохнув сквозь зубы.

— Довольно! — вклинился между нами Евгенич, а девчонки подхватили меня под руки, оттаскивая и усаживая на заботливо поднятый стул. — Замолчите оба, пока ещё каких гадостей друг другу не наговорили! Юля, ты неправа, Виктор действительно сработал вполне грамотно, убрал с линии атаки гражданского и нейтрализовал одержимого, практически не причинив ему вреда.

— Давайте ему медаль за это дадим, — из-за холодного тона слова Обресковой звучали ещё более ядовито. — Хотя постойте. У него уже есть одна.

— Хватит! — снова повысил голос наставник. — Уймись! А ты, Витя, извинись! С твоей стороны было крайне некрасиво переходить на личности. И не надо, что, мол, это не ты начала. Вы оба хороши, но как мужчина ты обязан быть снисходительным к слабостям женщин.

— Ну да, ну да, это не сексизм, — буркнула Дара, но, когда все присутствующие повернулись к ней, тут же попыталась спрятаться в кусты. — Молчу, молчу. Сритесь дальше, делать-то больше нечего, ага.

— Олег Евгеньевич прав, — хмурая Тарасова укоризненно уставилась на нас. — Последнее, что сейчас нам надо, — это переругаться между собой. Я понимаю, чем руководствовался Виктор, с точки зрения богоборца, он всё сделал правильно. Однако и Юлия тоже права. Уровень опасности был неясен, и достаточно просто отдать приказ, ничего не объясняя, мы бы сработали по поставленной задаче, а уже потом разбирались. Но что сделано, то сделано. Предлагаю забыть всё, что наговорили до этого момента, и начать с чистого листа. Без эмоций и оскорблений, строго по существу.

— Юль, — к этому моменту я уже полностью взял себя в руки, остыл и пожалел о в сердцах брошенных словах. — Прости меня. Ты же знаешь, что я дурак. Ляпнул, не думая, просто от злости. У меня такое бывает. Прости, а?

— Признаю, я тоже перегнула. — Обрескова обожгла меня взглядом и ничего не ответила. — Согласна с Таней, давайте начнём всё сначала. Спокойно и без эмоций.

— Вот так гораздо лучше, — криво улыбнулся Евгенич, понимая, что всё ещё совсем не закончилось. — Работаем по существу. Факт одержимости подтвердился?

— Да, — поморщилась Юлия, — но как бы неофициально. Заключения экспертов можно не ждать.

— Почему это?! — все мгновенно встали на дыбы, даже наставник нахмурился и сжал кулаки. — Что за дела?!

— Эта девица, — снова скривилась Обрескова, — любовница губернатора. Понятное дело, тот её всячески покрывает. Вот и напрямую приказал бюро её не трогать.

— Охереть! — я хотел грязно выругаться, но сдержался. — Если нет заключения, получается, что я просто так её избил?! И что, теперь мне на зону отправляться?!

— Цветков бы с удовольствием туда тебя законопатил, за то, что ты ему подосрал в самом начале избирательной компании, — кивнула Юлия. — Но дуракам везёт. За тебя вступилось городское сообщество одарённых. Посадить богоборца за то, что он выполнил свой долг… боюсь, после этого у губернатора не было бы ни единого шанса остаться на второй срок. На что ему толсто так намекнули. В итоге ситуацию спускают на тормозах.

— Значит, всё в порядке! — подскочила радостная Дара, но, видя выражение лиц остальных, осеклась и села обратно. — Чего? Юля же сказала, что за Витьку заступились. Разве нет?

— Это не значит, что Тору простили его выходку, — осадила подругу более рассудительная Мико. — И неизвестно ещё, чем это обернётся.

— Всё верно, — кивнула Обрескова. — Губернатор в бешенстве. Буквально рвёт и мечет. И возможностей у него выше крыши. Пусть даже сейчас он и не тронет вас, но отомстит обязательно. А если выиграет выборы, считайте, что как команде жизни вам не будет.

— А на чьей стороне он во внутренней возне в бюро? — мне вдруг пришла в голову мысль. — Если послушал богоборцев, получается, что он поддерживает одарённых?

— Не совсем, — покачал головой наставник. — Обычно власти стараются в эту свару не лезть. Дома за последние тридцать лет набрали серьёзный экономический вес. А где деньги, там и влияние. Однако после пары демонстративных акций властей многие Дома демонстративно дистанцировались от политики. Не все, и кое-где тишком правят одарённые. Я сейчас даже не про Доржиевых. Родичи Дары даже в советское время были близки к правящим кругам, но это исключение. В основном же руководители регионов стараются держать нейтральную позицию с Домами. Так что губернатор сейчас стоит перед весьма непростой дилеммой, и далеко не факт, что сделает выбор в пользу Домов.

— Процентов восемьдесят, что как раз наоборот, — добавила Юлия. — На Цветкова надавили. Власть предержащие этого не любят. Если, а так оно и будет, так что точнее, когда к нему придут с предложением помощи на выборах, он начнёт закапывать Дома, ставить палки в колёса. Какой бы экономической мощью сообщество ни обладало, бодаться с губернатором они не будут. Напрямую как минимум. Так что можно ожидать, что и в бюро возьмёт верх другая фракция.

— И что теперь делать, — голос у Матвея сел, выдавая степень его волнения, да и сам кузнец как-то посерел весь. — Всё бросать и бежать куда-то?

— Ну, до такой степени, конечно, не дойдёт, — успокоил его Олег Евгеньевич. — Всё-таки надо понимать, что и у местных Домов в столице найдутся друзья и покровители. Но вот нашей группе при этом раскладе ничего хорошего не светит. Как минимум расформируют. Это как пить дать.

— Но будет, если Цветков победит на выборах, — наконец сжалилась над нами Обрескова. — До этого вряд ли у него получится сделать что-то серьёзное. Это будет воспринято сообществом как объявление войны, а такого губернатор себе позволить не может. Не сейчас, по крайней мере. Однако радоваться рано. Если всё-таки он закусится, наплевав на выборы, итог будет крайне печальный. К сожалению, Виктор слишком много и часто косячил, и при желании посадить его вообще не проблема. Как говорится, был бы человек, а статья найдётся.

— И что теперь делать? — впервые подала голос Катерина, до этого молча сидевшая за столом, рассматривая ногти на руках. — Предлагаешь сдаться?! Давайте ляжем поудобнее, расслабимся и будем получать удовольствие, пока нас дрючат?! Или, может, давайте сдадим Витю губеру?! А что, раз он тупой и косячит. Пусть его посадят, зато мы в шоколаде будем, ты к этому ведёшь?!

— Всё сказала? — Юлия невозмутимо взглянула на покрывшуюся пламенем Милорадович. — Или, может, что-то ещё хочешь добавить? Давай, не стесняйся.

— Н-нет, — вдруг смутилась огненноволосая, потухла, покраснела и опустила голову, уставившись в пол. — И-извините.

— Тогда, может, кто-нибудь ещё хочет высказаться? — куратор обвела взглядом притихших девчонок. — Обвинить меня в чём-то? Давайте, я жду. Или у вас смелости не хватает?

— Юль, хватит. — Наставник тяжело вздохнул. — Дело действительно серьёзное, ребята с подобным никогда не сталкивались. И если за девочками стоят сильные Дома, то Виктор фактически беззащитен. Да и Матвей с Аллой заодно под раздачу попадут. Поэтому девчонки переживают, что, впрочем, не является оправданием хамства, Катерина, это тебе замечание. Сейчас как никогда надо держать себя в руках и быть одной командой. А твои нападки этому никак не способствуют.

— Извините, — красная от стыда Милорадович пусть не сразу, но подняла голову, посмотрев на Обрескову. — Я была неправа. Мне очень жаль. Просто… просто я… не хочу, чтобы нашу команду распустили. Мне… мне нра… нра…

— Извинения принимаются, — пришла ей на выручку Обрескова. — Я понимаю твои опасения и чувства, однако хочу сказать, что у меня и в мыслях не было сдавать вас. Всех вместе или кого-то по отдельности. Ещё не всё потеряно, и мы будем бороться всеми силами и средствами за каждого члена команды.

— Значит, мы в деле? — Таня погладила по плечу подругу, успокаивая, и повернулась к куратору. — Но, по идее, нас должны как минимум отстранить.

— Цветков своей заботой о любовнице подложил себе приличную свинью, — впервые улыбнулась Юлия. — Так как факт её одержимости замяли, нет причин для привлечения других боевых групп или следователей. Так что дело остаётся у нас.

— Но, если бокор отважится на ещё одну крупную акцию, это всё равно всплывёт, — сильно удивилась Тарасова. — И это будет конец политической карьеры губернатора. Он не может этого не понимать.

— Я тоже весьма удивилась, — кивнула Обрескова. — Похоже, там прям любовь. Как говорится, седина в бороду — дух в ребро. Но нам это на руку, правда, есть нюанс. Виктор, ты в расследовании не участвуешь.

— Какого х… — взорвался было я, но взял себя в руки, пусть и с большим трудом, и ограничился всего одним словом: — Почему?

— Потому что не стоит дразнить гусей, — одобряюще кивнул наставник. — Цветков этого просто так не оставит, к тому же мне не нравится сам факт появления водуна. Он появляется второй раз, и тут же мы попадаем в переделку. Сначала спрятавшиеся зомби, которые ставят под вопрос нашу профессиональную компетенцию, затем любовница губернатора, и именно в тот момент, когда вы рядом. Это наводит на определённые мысли.