Дело о девяти колотых ранах

— Значит, Амбер красива? Странно, что она не бывает при дворе.

— Там и других красавиц хватает, — усмехнулась госпожа де Бейль. — К тому же ей туда вход закрыт!

— Почему же?

— Из-за её покойного мужа! Его не жаловали во дворце! Он был старый и злой, — вставила виконтесса.

— Дело конечно не в этом, — усмехнулась Жозефина. — Наверно при дворе много злых стариков. Но говорят, что он впал в немилость ещё при короле Франциске и нажил себе могущественных врагов.

— Странно, что я не слышал о нём!

— Не слышали, и хорошо! Он же умер.

— Он вообще был странным, — нахмурилась виконтесса де Безьер. — Говорят, он не выпускал Амбер из дому, и постоянно оскорблял. Ему вечно чудились какие-то заговоры против него. Он слышал голоса! — она взглянула на Марка расширившимися от страха глазами. — Прямо в том доме, где жил, он кого-то убил. И эта страшная реликвия, которую он хранил…

— Прекрати! — неожиданно перебила её Жозефина, и на её лице отразился гнев. — Зачем говорить такие вещи!

А графиня де Бурж схватилась за сердце, но тут же поднялась, и едва не натыкаясь на заполнивших салон гостей, ринулась к выходу. Виконтесса де Безьер, испуганно смотрела на Жозефину, зажав себе ладошками рот.

— Что это с ней? — удивился Марк, снова взглянув на дверь, в которой только что скрылась графиня.

— Она вообще странная, — проворчала госпожа де Бейль, а Марк замер, глядя на появившуюся на пороге рыжую красавицу, которая с гордым видом окинула взглядом присутствующих.

Он поспешно отвернулся, надеясь, что она его не заметит, но зря. Спустя мгновение она была уже рядом и схватила его за руку.

— О, Марк! Я так давно не видела тебя! Ты совсем забыл свою малышку Аламейру! Идём со мной! Хотя бы сегодня, когда рядом нет Мадлен, поговори со мной! Я так скучаю!

— Аламейра, я занят, — попытался отказаться он.

— Чем? — изумилась она и посмотрела на сидевших на диване дам так, словно они были невидимы. — Я никого не вижу, по крайней мере, никого, кто заслуживал бы твоего внимания! Идём же, ты не пожалеешь, клянусь!

На её стоны уже начали обращать внимание, и ему пришлось встать, чтоб не оказаться в центре сцены, о которой уже на следующей день будут говорить везде, включая дворец. Причём, всё будет выглядеть так, словно Аламейра рыдала перед ним на коленях, срывая с себя одежду. Бросив прощальный взгляд на своих недавних собеседниц, он увидел расстроенное личико виконтессы де Безьер и злобную гримасу Жозефины де Бейль.

Аламейра тут же встала рядом и с гордым видом взяла его под руку.

— Ну, и куда мы идём? — уныло поинтересовался он, проходя по залу. — Ты понимаешь, что я пошёл с тобой только, чтоб избежать скандала?

— С тех пор, как ты женился, тобой стало легче манипулировать, — ласково улыбнулась она. — Ты боишься, что тебе придётся объясняться с женой?

— С женой я объяснюсь без труда, — проворчал он. — Но у меня ещё к тому же есть дед.

— Боишься, что он лишит тебя наследства? — невинно уточнила она.

— А это идея! — воскликнул он, останавливаясь.

— Хватит! — рассмеялась Аламейра. — Ты можешь проскакать нагишом через весь город, размахивая чьей-нибудь нижней юбкой, твой дед и бровью не поведёт!

— Он устроит мне разнос, а потом будет ворчать при каждом удобном случае, — усмехнулся Марк.

Они вышли в соседнюю комнату, где было немного сумрачно, и кресла для гостей расставлены далеко друг от друга. В разных концах этой гостиной притаились две парочки, и Аламейра громко поинтересовалась:

— А кто это у нас тут прячется?

Они тут же вскочили и, закрывая лица, бросились прочь.

— Как скучно стало жить, — пробормотала она, закрывая за ними дверь и поворачивая в замке ключ. — При Ричарде можно было флиртовать на виду у всех, а нынче приходится прятаться по углам. Так что ты ту делаешь? — она попыталась сунуть ключ себе в сумочку, но Марк отобрал его и отошёл к окну, где сел в кресло и поманил её к себе.

Она подошла и, недолго думая, села к нему на колени. Он не стал возражать и отодвинул завитой локон с её обнажённого плеча, вдыхая нежный аромат настурции с тонкими нотками апельсина, струящийся от её кожи. Она хотела обнять его, но он покачал головой.

— Остановимся на этом, если ты, конечно, не хочешь пересесть в другое кресло.

— Как скажешь, — разочарованно, но покорно кивнула она. — Так о чём ты говорил с этими деревенскими гусынями?

— Ты их знаешь?

— Ну, да, они глупы и развратны.

— Развратнее тебя? — удивился он.

— Я — образец добродетели, по сравнению с ними, — ответила она.

— Вот как?

— Они скучны и некрасивы, зачем они тебе?

— Я ищу информацию по делу, вот зачем. Думаешь, мне хочется сидеть в этой духоте и слушать, эту так называемую музыку, которая звучит хуже, чем кошачьи концерты? И вино тут подают дешёвое.

— Раньше ты был не так придирчив.

— Раньше мне было всё равно. А теперь я прихожу в этот вертеп разврата исключительно по долгу службы. И сегодня ты помешала мне, а потому должна быть наказана.

— Я согласна, — обольстительно улыбнулась она.

— Не так, как ты думаешь, а по-настоящему. Ты сейчас расскажешь мне всё, что знаешь об этом вдовьем кружке, а потом я отправлюсь домой к жене.

— Ты — чудовище, Марк, — обиженно проворчала она.

— Я слушаю тебя.

— Я мало знаю. Они такие жалкие, что общаться с ними ниже моего достоинства, но я встречаюсь с дамами, которые их знают. Они сплетничают, потому кое-что мне всё-таки известно. Может, ты меня поцелуешь?

— Нет. Продолжай!

— Ладно, коварный. Они действительно составляют некий кружок, и все пять — вдовы. И все овдовели за последние два года. Первым умер барон де Вальян, что неудивительно, он был стар и почти безумен. Потом скончался господин де Бейль. Говорят, что он не любил супругу, женился на ней из-за денег, при этом имел на стороне любовницу и двух детей, на которых и тратил её приданое. Он был не стар и слабым здоровьем не отличался. Потом умер виконт де Безьер, старомодный, скучный, но ещё довольно крепкий старик. Год назад вслед за ними отправился на тот свет кавалер де Бомон, ты должен его помнить, он едва вернулся из последнего похода и по привычке ударился в загул. Его супруга страшно страдала из-за этого, она такая чопорная и считает себя вершиной совершенства, а её супруг таскается по весёлым домам, не брезгуя и уличными девицами.

— Он служил в кавалерии? — вспомнил Марк. — Здоровяк с усами, который мог выпить на спор бочонок вина?

— Именно. Так вот, он внезапно скоропостижно скончался. И буквально несколько месяцев назад овдовела графиня де Бурж. Граф был не слишком приятным человеком, к тому же очень жадным, хоть и не бедствовал. Представляешь, ей приходилось даже ходить в заштопанных перчатках! К тому же он без конца читал ей нравоучения, требуя, чтоб в доме был идеальный порядок, но денег на хорошую прислугу тратить не хотел. Ему было немногим более тридцати, и он тоже был совершенно здоров, пока однажды…

— Отчего они все умерли?

— Никто не знает. Просто вдруг их супруги объявляли о скоропостижной смерти и устраивали пышные похороны, на которых рыдали и бились в истерике, а через пару дней уже отправлялись сюда или в подобное место.

— Значит, все эти дамы были недовольны мужьями, и эти мужья умерли внезапно.

— К тому же они все были довольно богаты, и всё наследство досталось их безутешным вдовам. Любовница де Бейля обратилась в суд с требованием выплатить ей деньги на содержание детей, но Жозефина всячески затягивает это дело, думаю, что до сих пор ищет кого-то, кто передаст судье взятку. Но ты же знаешь, как запугал судей Жоан. Если он получит жалобу и проверит правомерность решения… Я это к тому, что ходят слухи, что пять мужчин скончались не просто так, из-за этого их жён сторонятся, но они не унывают и продолжают проматывать свалившиеся на них наследства мужей. Я удовлетворила твой интерес?

— Ты дала мне тему для размышлений. Не то, чтоб это много, но я тебя прощаю.

Повернувшись к нему, Аламейра печально вздохнула и провела пальчиками по его щеке.

— Кто-нибудь скажет мне, почему я так люблю этого безжалостного негодяя?

Марк усмехнулся.

— Это потому что тебе всегда нравились безжалостные негодяи.

На следующий день Марк решил навестить графиню де Бурж. Её дом находился на улице Золотой лозы, в ряду таких же небольших, но очень нарядных домов, принадлежавших провинциальным баронам, достаточно богатым, чтоб купить себе дом в Сен-Марко, но не настолько именитых, чтоб поселиться неподалёку от королевского дворца. Принимая графа де Лорма, прекрасная графиня заметно нервничала, с первых слов сославшись на то, что ей нездоровится и намекнула, что неплохо было бы перенести визит на другой день.

— К чему это, — с холодным недоумением спросил Марк, — если я всё равно приду и буду задавать вам те же вопросы? Хотя, быть может, вам было бы удобнее, если б я вызвал вас в Серую башню на официальный допрос?

— На допрос? — удивилась она. — Но что такого я сделала, чтоб меня допрашивала тайная полиция?

— Пока не знаю, — проговорил Марк, остановившись перед портретом молодого черноволосого мужчины в бархатном камзоле с графской цепью на груди. — Ваш покойный супруг?

— Да, и что? — снова побледнев, спросила она.

— Ничего. Я просто подумал, как хорошо вы смотрелись вдвоём, идя под венец.

Графиня де Бурж ничего не ответила, но на её лице появилось страдальческое выражение.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство, — она указала ему в кресло возле стола. — О чём вы хотели меня спросить? Я клянусь, что я ни в чём не виновна.

— Странно, что вы начинаете заявлять о своей невиновности, хотя я ещё ни в чём вас не обвинил, — заметил он.

— Но разве допрос в Серой башне не означает наличие какого-нибудь подозрения?

— Иногда допрашивают свидетелей.

— Если так, то я к вашим услугам. Почему ж вы не садитесь? — в её голосе неожиданно прозвучали истеричные нотки.

Марк внимательно взглянул на неё.

— Разве я могу сесть в присутствии стоящей дамы?

— Ах, да, вы правы. Простите, — она села в то кресло, на которое указывала ему, но потом, заметив свою оплошность, попыталась встать.

Остановив её жестом, Марк переставил ближе стул от стены и сел так, чтоб видеть её лицо.

— Я ни в чём вас не обвиняю, — произнёс он. — У меня есть подозрения, но коль скоро они не подтверждены доказательствами, я не считаю себя вправе высказывать их. Потому пока я желаю расспросить вас как возможную свидетельницу по делу, которое расследую. Меня интересует баронесса де Вальян.

— Амбер? — снова встревожилась графиня. — Но с чего вы спрашиваете меня о ней? Мы едва знакомы, а теперь я и вовсе прервала с ней всякие отношения.

— Вот как? И почему?

— Почему? — она смутилась. — Мне не нравится эта женщина! Разве не понятно? Мне она не нравится, и я не желаю иметь с ней ничего общего!

— Но раньше вы были подругами.

— Очень недолго, уверяю вас! Да и встречались мы нечасто. У меня не было возможности узнать её раньше, а когда я узнала, то постаралась тут же оборвать с ней все связи.