Нерассказанные приключения. Истории Высокого народа

Фаррик спросил, что тогда понесу я. Я указал на то, что мне и без тяжёлого ранца сложно будет подниматься. Моя раненая нога всё усложняла. На самом деле, она уже онемела. Если они хотят уменьшить мою долю, меня это устраивает, сказал я.

Фаррик был готов согласиться, но Гамлин покачал головой и сказал, что нам лучше поторопиться, иначе никто из нас не вернётся вообще.

Братья принялись за работу, опустошая свои ранцы и наполняя их каменными горлянками. Тем временем, я пошарил вокруг в поисках каменной горлянки, которую заметил в свете синего пламени Гамлина — той, которую мы пропустили. Решил, что могу добавить её к остальным. Однажды, если нам повезёт, Аромикус может опять отмереть. Тогда мы вернёмся и заберём нашу награду.

Моя рука задела что-то твёрдое. Я почувствовал отверстия на гладкой, округлой поверхности. Она легче, чем должна быть, подумал я и достал её из грязи. Она казалась тонкой и полой. В следующее мгновение я увидел почему. Я нашёл не горлянку, а череп. Скользкая плесень шлёпнулась из глазницы на мою руку и потекла вниз. Челюсть висела на ниточке.

Я едва не выронил череп от отвращения. Потом присмотрелся поближе. У черепа был толстый лоб, широкие скулы и квадратные очертания.

Он — или она — принадлежал к народу дварфов. Кто бы это ни был, он умер уже довольно давно — на костях не осталось даже клочка бороды или кожи.

Если мы не поторопимся, то закончим точно так же.

Я положил череп на вершину одной из куч с горлянками, пока Гамлин и Фаррик пытались зашнуровать свои ранцы. Они покосились на него, но ничего не сказали. Были слишком заняты, сопели под весом своего груза. Мне стало интересно, смогут ли они подняться.

Как-то они справились, потея от напряжения. Мне пришлось тяжелее. Даже без ранца весь подъём я провёл со стиснутыми от боли в ноге зубами, пытаясь не потерять сознание.

На вершине нам пришлось прорезать себе путь наружу. Будучи без ранца, который мог бы меня задержать, я перевалил за край первым, протиснувшись через грибную паутину. Я окинул взглядом коридор, который вёл наружу — и увидел, что он целиком заткнут грибами. Мы попали в ловушку!

Я начал кричать об этом Гамлину и Фаррику, но тут произошло нечто странное. Грибок, который закупорил коридор, задрожал и неожиданно умер, оставляя прореху.

В неё шагнула дроу. Чёрнокожая, с тонким лицом, она уставилась на меня со всей свирепостью Владыки Глубин, готового вынести свой вердикт.

Я с трудом поднялся на ноги, второй раз за день уверившись, что сейчас погибну. Булава висела на поясе; для подъёма мне требовались обе руки. Я никак не мог развязать узел вовремя.

Однако вместо того, чтоб напасть, дроу поманила меня вперёд. Так что, хоть я и испугался, я сделал шаг назад, едва не рухнув обратно.

Я слышал, как позади меня пилят грибок Гамлин и Фаррик. Казалось, им важнее было выбраться наружу вместе с грузом, чем поспешить мне на помощь. А может быть, они ещё не заметили дроу.

Я увидел, что у неё нет оружия, нет доспехов. И она по-прежнему не попыталась меня атаковать. Да и выглядела не так, как дроу. Женщины-дроу высокие, но эта казалась как будто вытянутой, со странными суставами. Её белые волосы торчали на голове, как старое сено, но больше всего меня беспокоили её руки. Они были совершенно неправильными; только три пальца, крайние два больше похожи на крюки, средний прямой, и все — увенчаны когтями.

Неожиданно я понял, кто она такая. Вовсе не дроу. Душа, похищенная в момент смерти, днями или годами — или веками — сохранявшая тепло в холодных объятиях Бейна, и породившая новую форму, совершенно не похожую на то тело, в котором обитала ранее.

Она кивнула, как будто услышала мои мысли.

— Поможешь мне, Даффид? Похоронишь хотя бы частицу меня?

Я спросил, откуда она знает моё имя. Я оставил его, когда покинул Разлом. Его не знали даже Гамлин и Фаррик.

Она коснулась когтем груди.

— Железная Звезда, — прошептала она. Потом указала на меня. — Железная Звезда.

Я задрожал, когда осознал, что нам суждено было встретиться. Как и я, она была… перекована. Но не Морадином. Вместо этого её облачили в форму народа, который любой дварф атакует, едва завидев.

Бейн пошутил над ней более жестоко, чем Вергадайн надо мной.

— Поможешь мне? — повторила она.

Я облизал губы. Помочь ей — означало спуститься обратно в шахту. Если бы на дне лежало тело Гамлина или Фаррика, я не медлил бы ни секунды. Но она была мне чужой.

Я смотрел на ревенанта, думая, какой женщиной она была при жизни. Оплакивала ли её родня, или она была изгоем без клана? Честной или обманщицей? Потом я понял, что могу задать такие же вопросы о себе.

Неважно, какой она была. Дварфы своих не бросают.

— Ты заслуживаешь лучшего, — сказал я. — Я позабочусь, чтобы ты это получила. Клянусь бородой Морадина, я позабочусь, чтобы твой череп как следует похоронили.

Её рот растянулся в тонкой улыбке. Она повернулась и нажала на участок стены. Распахнулась скрытая дверь. За ней была лестница, ведущая наверх. Оттуда хлынул сладкий воздух. Очевидно, это был путь обратно на поверхность. Мы пропустили его.

Я спросил, собирается ли она вывести нас.

Она покачала головой.

— Я не могу упокоиться, пока не будут найдены все мои оставшиеся кости, — сказала она мне. — Когда Дельзун пал, орки разбросали их повсюду — последнее оскорбление моего народа. Но однажды я их найду.

— Дельзун! — недоверчиво повторил я. — Но это было… сколько ты уже ищешь?

— Слишком долго, - устало сказала она. — И всё же — недостаточно долго. В теле дварфа так много костей…

Её слова превратились во вздох.

Позади я услышал триумфальный крик. Я повернулся и увидел, что Гамлин и Фаррик наконец-то прорубились через заросли. Если они увидят, как я говорю с дроу, Фаррик снова начнёт меня подозревать. Но мне нужно было узнать ещё кое-что.

Ворона исчезла. Дыра, проделанная ею в зарослях грибов, уже зарастала.

Гамлин и Фаррик перевалили через край со своими ранцами и в отчаянии завопили, когда увидели перекрытый коридор. Я показал им лестницу наверх и сказал, что это наш путь наружу. Они так обрадовались, что даже не спросили, откуда я знаю. Затем я сказал им, что мне нужно сделать: достать череп, отнести его к священнику и провести погребальные обряды.

Они подумали, что я шучу. Гамлин даже расхохотался. Но потом они поняли, что я серьёзно.

Гамлин сказал, что у нас нет времени. Фаррик сказал, что мёртвый дварф был не из его клана. Когда я заявил, что череп принадлежит Железной Звезде и что это — наш долг, он покосился на Гамлина. Оба закатили глаза.

Они повернулись к лестнице, как будто разговаривать было больше не о чем.

Ладно, сказал я им. Пускай идут, но я возвращаюсь за черепом. Догоню их позже и тогда заберу свою долю.

По твоему виду вижу, что ты догадался, что было дальше. Я больше не видел никого из них. Ни во время этого долгого, болезненного подъёма на поверхность, ни в городке, откуда мы отправлялись. Я ждал там почти месяц, но они так и не пришли.

Может быть однажды я снова их повстречаю, но если нет — ничего страшного. Понимаешь, вот чему Морадин хочет научить меня в этой жизни — тщательнее выбирать щитовых братьев. Или что-то в таком духе.

Ну что ж. Да вы только посмотрите! Мой бокал опять опустел. Не мог бы ты… ?

Нет? Ничего страшного. Моя история закончилась.

Я знаю, о чём ты думаешь. Прямо сейчас тебе интересно, зачем я рассказал о целом состоянии в каменных горлянках, которые просто лежат там — приходи и бери. Короткий ответ: это уже неважно. Гамлин и Фаррик скорее всего попытаются за ними вернуться — если уже не попытались, что может объяснить их отсутствие. Без помощи Вороны это невозможно.

На каждом шагу, что я делал по этим ступеням к поверхности, Аромикус следовал за мной. Когда я достиг вершины, лестница была плотно закупорена. Любой, кто найдёт её сейчас, на каждом шагу будет натыкаться на облачка спор.

Конечно, ревенанта они не побеспокоят. И конечно, у Вороны есть какой-то способ заставить Аромикус отмереть. Так или иначе, там ты её и найдёшь. Если пообещаешь принести её кости дварфийскому жрецу и позаботиться, чтобы ей воздались последние почести — а может быть, это его кости; мне ни разу не представилось шанса спросить — Ворона проведёт тебя куда нужно.

И всё, чего я прошу — если найдёшь Ворону, замолви за меня словечко. Передай, что я упокоил её череп, и жрец сказал над погребальным костром все нужные слова. Попроси её, ради меня, не захватит ли она для меня горлянку-другую из того тайника взамен на то, что я пошлю к ней кого-то ещё, кто поможет.

Что-что? Ворона? О, я просто её так назвал. Эти скрюченные, чёрные пальцы с их когтями, напомнили мне про ворон. Я не знаю, как её зовут — звали — по-настоящему. Бьюсь об заклад, она и сама не знает. Ревенанты все такие, видите ли. Плохо помнят свои прошлые жизни. Как я.

Вижу, ты встаёшь. Уже уходишь? Так скоро? Вопросов больше нет?

Ага, понимаю. Ты решил, что я выдумал эту историю, чтобы получить пинту-другую выпивки.

Вовсе нет, мой добрый эльф. Вовсе нет. Каждое сказанное мною слово — правда.

Я не дёргаю тебя за бороду — впрочем, у тебя её всё равно нет. Всё, что я рассказал — чистая правда. Если нужен проводник, который знает каждый камень в Аромикусе, найди кости Вороны. Помоги ей, и она поможет тебе — и, может быть, мне тоже.

Главное, помни об одном. Не позволяй её внешности тебя обмануть. Кем бы она ни казалась, она дварфийка.

Прямо как я.