Королевская школа. Часть 2. Ария

– То-то мне было так плохо, когда я слышал твои слова. Тогда в комнате и в библиотеке… – он сердито нахмурился. – Значит, ты тогда говорила правду? О том, что я самый мерзкий человек?!

Я кивнула, пряча улыбку.

– Я поражен в самое сердце, – он покачнулся, притворно хватаясь за грудь, – мне казалось, я всем нравлюсь…

Как бы он ни дурачился, я видела, что он реально растерян и потрясен. Сейчас он был похож на ребенка, у которого забрали любимую игрушку. Красивое лицо скривилось в обиженной гримасе. Я подняла руку и провела по морщинке на лбу. Он ухватился за нее и поднес к губам.

– Но сейчас же все по-другому? – хитро улыбнулся, целуя пальцы. – Сейчас я нравлюсь тебе, правда?

– Правда, – прошептала я чуть слышно.

Хорн широко улыбнулся, в глазах заплясали озорные искорки.

– Завтра идем в храм?

Я отвернулась к морю, насмешливо фыркнув. Этот вопрос он задавал чуть ли не каждый вечер в конце свидания. Неужели не надоело? Хорн встал сзади меня и крепко обнял, положив голову на плечо, прижавшись щекой к щеке. Летнее солнце уже не слепило, а мягко отсвечивало красноватыми бликами, медленно опускаясь в море. Длинная ровная дорожка уходила за горизонт. Мы часто приходили сюда смотреть на закат. Особенно после того, как установилась теплая сухая погода. И эти минуты молчания были самыми драгоценными. Казалось, мы становимся единым целым, даже наши сердца стучали одинаково, и не одной мрачной или беспокойной мысли в голове.

– А что еще там было, в книгах? – тихо спросил Хорн, щекоча кожу теплым дыханием.

Солнце последний раз блеснуло красным и спряталось в море. Нас окутали бархатные сумерки.

Я тяжело вздохнула.

– Прости, это государственная тайна, я обещала Эдварду никому не говорить.

– Ясно. Спасибо хоть за то, что сказала. Теперь буду идти по карьерной лестнице с высоко поднятой головой. И никто не сможет мне помешать стать верховным судьей.

Хихикнув, я выбралась из его объятий.

– Поужинаем у Бака? – на первом этаже постоялого двора Бак открыл вполне приличный ресторанчик, и мне, как старой знакомой, всегда доставался лучший столик.

– Пойдем, – Хорн протянул руку, – только ты платишь.

– Само собой, – легко отозвалась я и взяла его за руку. Мы направились в сторону порта.

***

Позади последний экзамен. Как бы мне ни хотелось сделать себе выходной, но работу во дворце никто не отменял. Нужно было закончить приготовления к балу. Завтра приезжает принцесса Лея с большой делегацией от Горегоров. Бал назначен на следующий день после приезда. Приглашениями занимался секретариат королевы, но я и так знала, что съедутся вельможи со всех уголков королевства и не только нашего.

Гостиницы и постоялые дворы уже были переполнены. Все газеты подали прошения для своих журналистов. Я отобрала только тех, в ком была сто процентов уверена. И, конечно, молодой Лукаран его получил первым. Я следила за его карьерой и старалась всегда читать статьи в «Утреннем Шалире». Умные, ироничные, злободневные. Именно они мне давали больше полезной информации о том, что происходит в королевстве, о чем думает народ и где, в какой сфере, требуется помощь, чем королевский вестник или отчеты герры Вилары.

Сдав утром экзамен, я сразу же поехала во дворец и занялась бумажной волокитой. Мы договорились с Хорном встретиться после работы у ворот дворца и отметить грандиозное событие окончания школы где-нибудь в уютной, немноголюдной ресторации, хотя найти ее сейчас в Шалире будет проблематично. Я улыбнулась – значит, нужно ехать опять к Баку. У него всегда тихо и пустынно, словно он держит столики не для того, чтобы подзаработать, а для чего-то другого.

В кабинет вошла секретарь.

– Вы не забыли? Сегодня в три пополудни назначено открытие интерната для девочек в Караносе, – я едва заметно поморщилась.

Совсем вылетело из головы.

– А можно не ехать? – тяжело вздохнула я. – Нет ни одной свободной минутки, а до Караноса час только в одну сторону.

Я понимала, что это необходимо, но как же не любила такие вот восхваления собственной значимости. Опять будут благодарить и кланяться. Как бы было хорошо, если бы просто отдала золото и забыла.

Герра Вилара осуждающе на меня посмотрела.

– Вы являетесь главным учредителем, – произнесла она сухо, – дети будут ждать. Если уж совсем вам не по силу эта поездка, то хотя бы ария Хорна попросите, он тоже инвестор.

– Велира? – удивленно переспросила я.

– Ария Торуса, вашего жениха, – герра Вилара выглядела удивленной, но не больше, чем я. – Вы не знали? Он не говорил вам?

– Нет, – я нахмурилась.

– Ой, – теперь и женщина растерялась, – наверное, это был секрет. А я разболтала.

– Так-так, – я впилась в герру Вилару испытующим взглядом, – ну-ка, рассказывайте.

Она замялась, пряча руки в складках платья.

– Помните, несколько месяцев назад, в королевском вестнике разместили объявление о том, что все желающие могут пожертвовать средства на строительство интерната? Основную часть дали вы с королем, но были еще инвесторы. Например, арий Хорн. Он инкогнито перевел деньги. Очень большую сумму.

– И почему вы решили, что это именно арий Торус?

– Так у меня муж работает в адвокатском доме «Котар и сыновья», они занимаются финансовыми делами всех богатейших ариев, – герра Вилара умоляюще сцепила руки. – Пожалуйста, не выдавайте меня. Я думала, что вы знаете, иначе бы никогда не раскрыла тайну. Моего мужа могут уволить за это. Он по секрету мне рассказал. Я как раз занималась интернатом и к слову пришлось.

– И как основательно богат мой жених? – холодно поинтересовалась я, не обращая внимания на страх в глазах герры Вилары. Она выглядела так, что вот-вот заплачет.

– Очень богат, – дрожащим голосом произнесла она, – ария Кассандра Фарх передала сыну управление всеми ее имениями, у него четыре дома в Шалире, гостиницы, ресторации… – она сглотнула. – Вам нужен весь список?

– Нет, – я резко встала, отложив в сторону бумаги, – достаточно и этого. Велите подготовить экипаж, я выезжаю в Каранос, – и уже у двери: – Не переживайте так, я никому не расскажу.

Меня переполняла злость. Переодевшись, взяв подготовленные геррой Виларой документы и проконтролировав загруженные в другую карету подарки, я уселась в личный экипаж и приказала трогать. Мысли, обуревавшие меня, были мрачные. Значит, обманул. Опять. Никакой он не бедняк. Могла бы и догадаться. Особенно после того, как Велир прислал поздравительное письмо. Он радовался, гордился, что его сын женится на мне. Да и мать Тора была из Фархов, она бы точно не оставила сыночка без наследства.

Сейчас стали понятными и его нежелание ужинать в центральных ресторациях, гулять в дворцовом парке, и его нежелание общаться со знакомыми. Как только мы кого-то встречали, будь то друзья, бывшие учащиеся школы или коллеги, он быстро сворачивал разговор, буквально прогоняя их прочь.

Зачем Хорну было это нужно? Неужели опять давил на жалость? Он же должен был понимать, что рано или поздно все раскроется.

Я решила задержаться в интернате, чтобы не идти на свидание. Не хочу оправданий. Как же больно, когда тебя обманывают, даже в таких мелочах.

Сначала было торжественное открытие. Интернат состоял из двух зданий, соединенных широким крытым коридором – жилого корпуса и самой школы. Я поздравила персонал школы, сказала пару слов о доброте нашего короля Рема шестнадцатого, пожелала всем хорошо учиться и слушаться воспитателей, мысленно ужаснувшись как обыденно и пафосно звучат мои слова.

Затем подарила девочкам подарки. В основном игрушки. Куклы для девочек постарше, плюшевых зверят для малышни. Сироты были из разных концов королевства, их возраст варьировался от трех до десяти лет. Их одели в одинаковые бледно-розовые платьица и повязали всем одинаковые банты. Грустно, но одевать сирот в уникальные вещи не было возможности. Одежду оптом привозили из дворцовых швейных мастерских. Я не стала задерживать девочек во дворе, многие были смущены, испуганы, у некоторых в глазах стояли слезы. Позволив воспитателям отвести каждую в свою комнату, я согласилась на уговоры директора провести для меня обзорную экскурсию.

«А мы хорошо постарались», – думала я, с гордостью рассматривая добротную мебель, толстые ковровые дорожки на полу, красочные картины начинающих художников на стенах, придающих коридорам нарядный праздничный вид.

– Мы разобьем девочек по группам, в зависимости от возраста, – герра Фернанда не умолкала ни на секунду, – в школу отправятся с шести лет. А до шести у нас созданы специальные кружки, что-то вроде яслей, где малыши будут играть, рисовать, лепить из глины, учить буквы и цифры.

Я кивала, а сама думала, что зря не любила подобные мероприятия. Раньше я быстренько отбывала торжественную часть и торопилась уехать как можно скорее. Но ведь интересно же. Пусть в основном все было качественно продумано, но мой глаз иногда замечал недоработки и изъяны. Например, ступени сделаны слишком высокими, как для взрослых, детям трудно будет по ним подниматься. И потолки в классах. С одной стороны хорошо – много воздуха, но с другой… Люстры висят очень высоко, и вечерами будет не хватать света.

Придется еще раз пригласить строителей и переделать. Ступеньки уменьшить и люстры опустить пониже или поставить на каждой парте по лампе.

Дела с интернатом отвлекли меня от мыслей о Хорне, я даже забыла, что злилась на него. Когда мы въехали в Шалир, стоял глубокий вечер. Увидев знакомую одиноко стоящую фигуру у моих ворот в черном простом сюртуке с розой в руке, первое, что почувствовала – радость. Сердце забилось быстрее, губы сами собой растянулись в улыбке.

Карета остановилась, Хорн обернулся, ища меня напряженным взглядом в полутемном окне, и я вспомнила о его обмане. Настроение испортилось.

– Ты не пришла, – произнёс он, протягивая руку и помогая выбраться из кареты, – герра Вилара сказала, что ты на открытии интерната и вернешься поздно, я решил подождать у дома.

– Почему не зашел внутрь? – не взяв протянутую розу, отвернувшись, я пошла вперед и открыла калитку. – Подождал бы в саду или в доме.

– Зачем? Там все равно не было тебя.

Я молча шла по алее, Хорн уныло плелся за мной.

– Что-то случилось? – его голос изменился, в тоне проскользнуло беспокойство.

– К чему этот спектакль? Как долго ты собирался водить меня за нос? – не удержалась я. Обернулась и обвинительно ткнула пальцем в грудь. – Бедный служащий, снимающий коморку на чердаке, ворующий розы в королевской оранжерее, не имеющий денег заплатить за ужин в своем же ресторане. Три раза ха-ха-ха.

Хорн испуганно дернулся, словно защищаясь. В глазах мелькнул панический страх. Я с трудом подавила улыбку, стараясь выглядеть строго и непримиримо, так непривычно было видеть Хорна перепуганным до смерти.

– Я думал, что если один раз жалость сработала, то она сработает и во второй, – потерянно произнес он. – Ты из жалости согласилась на помолвку, значит, бедный жених более предпочтительней, чем богатый.