Ветеринар для Перекрестка

Брандал заморгал:

— Такая мера должна припугнуть насильников. — И еще как, — ответил Рейц рассудительно. — Никаких тебе рецидивистов. Ладно, Кудрявый, вот-вот начнется учение. Пошли за оружием.

Короткий меч Брандала был скрыт его плащом.

— Разве ребята не всегда при оружии?

— Ни-ни. И ты не вздумай. — Рейц задумчиво прищурился. — Двадцать плетей, если тебя поймают с мечом, — на первый раз. О втором разе лучше не спрашивай — сегодня утром я не настолько вынослив, чтобы такое описывать. — Он попытался изобразить дурноту, но только икнул.

Подставка для оружия, когда они к ней подошли, была уже наполовину пуста: лагерь проснулся и готовился к дневной активности. Рейц перебрал несколько мечей, пока не выбрал себе клинок с тупым лезвием, знавший лучшие дни. Брандал сделал вид, что свой собственный меч он тоже взял с подставки. Они оба нашли себе помятые, но вполне пригодные для дела щиты.

— Как ночные развлечения? — небрежно спросил Брандал. — Сплошные потасовки, как всегда?

Рейц нахмурился, его лохматые брови сошлись в одну линию.

— Раз уж ты об этом заговорил, то нет, не так уж много. Какой толк? Разве что тебе удастся придушить противника. За то, что ты обнажил кинжал без приказа, — порка. Так что потасовки случаются, но теперь это уже не то. Ну, лягнут кого-то в пах, сломают нос — нет, совсем не то. — Он протяжно вздохнул. — Зряшная потеря времени.

— Стройся! — заорала Феларис, высокая костлявая женщина со следами ожогов на лице. Ее главной гордостью — помимо теперешнего капитанства — был большой горшок, который она всюду таскала с собой и который, по ее словам, был наполовину заполнен ушами ее противников, откушенными ею в драках. Феларис надеялась заполнить горшок доверху.

Солдаты собрались быстро, некоторые бежали бегом. Брандал был поражен: эта толпа доходяг и головорезов всегда раньше шевелилась еле-еле. Он тоже подбежал и встал рядом с Рейцем в строй.

Лишь один из солдат, задремавший на солнышке, не поторопился. Феларис подошла к нему, мрачно улыбнулась остальным солдатам и покашляла, толкая лежебоку носком высокого шнурованного ботинка. Брандал ясно видел круглую нашивку у нее на плече и ножны с кинжалом под мышкой.

Новобранец поднял на нее глаза, внезапно побледнел и вскочил на ноги.

Феларис покачала головой, изображая огорчение:

— Слишком медленно, Барлиен. Солдаты, успевшие встать в строй, засмеялись. Феларис вручила провинившемуся два булыжника и, приставив кончик меча ему к горлу, внезапно заорала:

— Двадцать!

Барлиен поднимал и опускал булыжники, а она считала. К пятнадцатому разу его лицо побагровело, подбородок задрожал и он чуть не выронил камень.

Феларис изобразила сочувствие:

— Тебе помочь? — В ее руке блеснул кинжал, направленный в пах Барлиена.

Тот, обливаясь потом, удвоил усилия. Досчитав до двадцати, Феларис проворчала:

— Ладно, хватит, — и убрала меч и кинжал в ножны. Барлиен шатался, но поковылял на свое место в строю.

— Сомкнись! — рявкнула Феларис. Оборванные солдаты, сорок или пятьдесят человек, сбились в кучу — как-то не по-человечески тесно, чтобы это было удобно. Но, казалось, им все равно.

У всех мечи были в ножнах.

— Налево! — Они повернулись. — Направо! — Снова поворот. — Марш! — Солдаты двинулись вперед широким, странно нечеловеческим полубегом-полушагом. — Вокруг лагеря! — Они выбежали из лагеря, неловко размахивая руками.

Брандал с опасливым недоумением смотрел на бегущих солдат. Обежав вокруг лагеря десять раз, все они тяжело дышали, но не казались уставшими.

— Они так и будут бежать без остановки? — тихо спросил он Рейца.

— А что им еще делать? — пропыхтел тот. — Ни фехтования, ни преодоления препятствий — разве это солдаты?

— И ты так можешь? — вежливо поинтересовался Брандал.

— Ну, если потренироваться, — с сомнением ответил тот, невольно бросая взгляд на свое брюхо. — Впрочем, скоро смогу. Чего только с человеком не бывает.

— А в бою ты их побьешь?

Рейц с изумлением взглянул на Брандала и ничего не ответил.

Феларис повернулась к строю:

— Направо! Отработка нападения. Мечи! Брандал заметил, что женщина была напряжена, как будто готовая в любой момент отступить. Все солдаты взялись за рукояти мечей, но не обнажили их. Брандал сделал то же самое, хотя не видел в этом смысла: зачем говорить человеку, чтобы он взялся за оружие, но не вытащил его?

— Наголо!

Солдаты вытащили мечи из ножен, отводя руку так, что она коснулась груди.

— Выпад!

Все сделали выпад вперед — совершенно одинаково.

— Щит!

Теперь солдаты все как один подняли обеими руками щиты и, крякнув, выставили их перед собой.

— Десять шагов. Вперед!

Подняв мечи, солдаты с громкими криками сделали ровно десять шагов, сохранив строй.

— Десять шагов. Вперед! Десять шагов. Вперед! Десять шагов. Вперед!

Это походило на какой-то странный танец и было даже красиво: сотни бойцов одновременно двигались в одном направлении. Брандалу показалось, что он участвует в параде.

— Стой! Равняйсь!

Строй замер, такой же ровный, как в начале учения. Брандал осторожно огляделся: они были уже довольно далеко от лагеря. Позади них другой эскадрон — с оружием в ножнах — трусил вокруг палаток. Люди тяжело дышали, но не замедляли бега.

Рейц, споткнувшись, оперся на Брандала.

— Я слишком стар для такого, — пропыхтел он. — Пожалуй, стоит смыться. Раздобыть деньжат да и завести славненькую придорожную гостиницу. Вкусно кормить и всласть поить страждущих путешественников, драть три шкуры за кормежку и недоливать кружки… Ну, иногда придушить без шума беззащитную, но богатую сиротку… Все очень благопристойно, прекрасная жизнь для такого человека, как я…

Брандал терпеливо слушал. Рейц снова грезил наяву, и Брандал знал по опыту, что остановить его невозможно. Однажды он домечтался до трона из винных бутылок и золотых кружек; возвращение к грубой реальности дорого ему далось.

К тому времени, когда их отпустили на завтрак, Брандал был совсем вымотан. Он рухнул на землю на берегу сухого русла ручья, глядя, как садится поднятая солдатскими ногами пыль.

Рейц протянул ему кусок хлеба.

— Запас всегда пригодится. — Он глотнул вина из мехов и удовлетворенно вздохнул. — Что бы я делал без него?

— Ну, этого мы никогда не узнаем, — улыбнулся Брандал. — Неужели такое теперь каждый день?

— Каждый день. — Рейц откинулся на спину и закрыл глаза. — Сегодня учение кажется более долгим, чем вчера, но так кажется каждый день. — Он потер лицо и почесал покрасневший нос. — Человеку моего возраста здесь не место. Вот для вас, молодых…

— Но зато у тебя гораздо больше опыта, — искренне ответил Брандал. — Ты должен бы заканчивать учение, даже не запыхавшись.

Рейц слабо махнул рукой:

— Ах, так говорить может только человек, который не знает, как клюется жареный петух.

Брандал попытался поудобнее устроить на редкой траве ноющее тело.

— Какой смысл во всей этой беготне?

— Тренировка, парень, — ответил Рейц, приоткрывая один глаз и поднимая кустистую бровь с таким видом, словно это далось ему тяжелее, чем Брандалу все утреннее учение. — Тренировка. Делает тебя сильным и быстрым. Укрепляет твой дух. — Последнее он громко продемонстрировал на практике и ухмыльнулся.

Брандал задумчиво смотрел на повалившихся где попало по всему полю солдат. Даже сейчас, на отдыхе, они выглядели иначе, чем раньше: более походили на армию, чем на банду разбойников. Кто-то пел, кто-то кидал кости, но все, казалось, держали ушки на макушке в ожидании следующего приказа. Брандалу очень не нравилось, что они теперь были в состоянии постоянной готовности.

«Самое страшное оружие, которым может располагать армия, — однажды за стаканом эля сказал ему Кружка, — это умение подчиняться. Такая армия не думает, она не побежит и не наделает глупостей, если только не получит дурацкий приказ. Это как с роем пчел. Стоит одной тебя ужалить, и они все тут как тут».

Как и большинство обитателей Перекрестка, Брандал никогда не видел за раз больше четырех сражающихся людей, никогда не видел организованных военных действий. До сегодняшнего дня он и вообразить себе такого не мог. Он не представлял, что возможно подобное взаимодействие между людьми.

— Сбор! — заорала Феларис, и все солдаты устало поднялись.

День тянулся бесконечно — утомительное и однообразное повторение воинских приемов. Сначала они, разбившись на пары, отрабатывали бой на мечах, потом учились отражать удары щитом и, наконец, сражались, вооруженные тем и другим.

Брандал обнаружил, что Рейц удивительно искусный противник. Он был силен и, по крайней мере сначала, двигался легко и быстро. Наконец, запыхавшись, Рейц признал:

— Кудрявый, ты сражаешься лучше, чем я думал, — и быстро добавил: — Конечно, тебе нужна шлифовка, и когда-нибудь я мог бы кое-что тебе показать. Где ты учился бою?

— По гостиницам и тавернам. — Брандал, заметив, что капитан смотрит в их сторону, сделал выпад мечом. Рейц с кряхтением отразил удар щитом.

— Нам стоит поработать с тобой без свидетелей. Больше риска — больше славы. Как ты думаешь, сколько времени нам потребуется, чтобы добиться повышения?

Рейц снова погрузился в мечтания. Брандал заметил, что, даже строя воздушные замки, Рейц умудрялся переложить всю работу на него, а за собой оставить все выгоды. К концу дня Рейц был уже хозяином дворца, куда короли и королевы приходили к нему на поклон, нагруженные данью.

Солдаты вокруг Брандала казались равнодушными, но упорно сражались — устрашающе послушная военная машина. И весь день группы изможденных мужчин и женщин продолжали свой бег вокруг лагеря, не замедляя шага и не отдыхая.

Наконец раздался крик:

— Обед!

Воины отряда, в который входил Брандал, со вздохом облегчения составили мечи и боевые топоры на деревянную подставку; за этим присматривал капрал с квадратной нашивкой на плече. Король дождался момента, когда женщина зевнула, и громко стукнул по подставке, делая вид, что ставит туда меч.

Брандал заметил, однако, что никто из солдат не вернул кинжалы. Он осторожно проверил, на месте ли его собственный: меч стоило использовать только в самом крайнем случае.

Безоружные мужчины и женщины потрусили к лагерю, громко пыхтя и отдуваясь. Это казалось единственным следствием целого дня напряженных тренировок.

— Если бы я так бегал каждый день, — сказал Брандал Рейцу, — я был бы уже полумертвым.

— Ничего подобного. Ты был бы в форме. — Рейц почесался под пропотевшей рубахой. — На самом деле это как раз то, что нужно.

Группа солдат подошла к бочке с водой; теперь уже никто не возился с кружкой — люди черпали воду ладонями, плескали себе в лицо и на волосы и с хохотом трясли головами так, чтобы брызги летели на соседей. Потом все потянулись к палатке-кухне и сгрудились вокруг нее до странности тесной толпой.

Брандал встал в очередь и получил свою порцию: кусок баранины и полкружки вина. Отойдя от палатки, он оглянулся — посмотреть, где располагаются с едой остальные. Баранина пахла весьма аппетитно — то ли за время его отсутствия повара стали готовить лучше, то ли он был более голоден.