Сердце Сванира

Дети сидели подавленными. Пусть история и закончилась победой добра, за прапрабабушку и ее брата было грустно. А все из-за дрянных драконов!

— Сванир умер, но Драккар к тому моменту уже успел напитаться верой своего слуги. Ведь, как известно, именно последователи и их поклонение придают мощи и богам, и духам, и драконам. Благодаря Сваниру Драккар окреп настолько, что вскоре сумел завлечь в свои сети и других норнов. Те же почитали Сванира, как основателя культа, потому и назвались его "Сынами". И чем больше их становилось, тем сильнее был сам Драккар. Ледяные элементали населили озеро, морозные псы стали рыскать по лесам, а земли вокруг покрыл нетающий снег. Стараниями Сынов Драккар сумел пробраться к своей госпоже и приступил к черному делу: будить Джормаг. Говорят, он сейчас настолько силен, что помешать этому уже никто не сможет, и пробуждение Старшей драконицы холода уже не остановить. А стоит ей проснуться…

Кайбьорн не договорил, но это было и не нужно. Все норны от мала до велика знали: нет ничего в мире страшнее, чем возвращение Великих драконов.

— Поэтому мы, норны, и тренируемся с детства, да, деда? Чтобы быть сильными, как прапрабабушка, и суметь противостоять Джормаг, когда она проснется?

— Именно, — кивнул Кайбьорн внуку. — Поэтому важно каждому из вас вырасти сильным и отважным. Как наша прародительница, сумевшая одолеть Чемпиона Драккара. Но не только крепость мышц и умение орудовать мечом имеет значение, дети. Кто-то из норнов бывает больше расположен к другому — раньше такое не поощрялось, но теперь каждый норн может выбирать навык, в котором он силен и которым может сражаться. Я вот, по понятным причинам, воином стать не смог, зато сделался магом. А мама ваша — отличная лучница, и от стрел ее полегло даже больше врагов, чем от тяжелого меча вашего дяди. Поэтому тренировок так много — каждому надо определить, в чем его сущность проявляется лучше, и развивать способности.

Внуки закивали. Они хорошо знали, что именно благодаря дедушке Кайбьорну в своё время в их селении начали поощрять изучение новых ратных техник и магии: те норны, что были плохи в ближнем бою, часто находили себя в чарах стихий или иллюзии, некромантии, стрельбе или связи с духами из Туманов. С тех пор и другие народы все реже звали норнов неотесанными кулачниками, неспособными ни на что, кроме как махать клинком или молотом, подобно йотунам.

— Итак, какие еще уроки вы извлекли из истории? — уточнил старый норн, пуская колечки.

Дети наперебой загудели:

— Нельзя забывать о победах прошлого, чтобы в будущем не вляпаться! Как Джора и Сванир, которые не знали, кто спит в озере!

— Не надо поддаваться жажде могущества!

— Нельзя доверять драконам!

— Плохо сестрам и братьям ссориться!

— Молодцы! — похвалил дед. — Вы правильные выводы сделали. Важно помнить, что драконы и их дары опасны. Не забывать деяния героев древности, и извлекать из этих знаний уроки. Уметь правильно оценивать обстановку, не вестись на чьи-то хитрые уловки. И, конечно, держаться своих. Пусть Джора и смогла одолеть Сванира в одиночку, но на драконов нам предстоит идти вместе, плечом к плечу. Иначе не выстоим.

— Неужели Сыны Сванира не понимают, что, если Джормаг проснется, плохо будет всем? — возмутился Кенрик. — Она ведь заморозит все, в том числе и их самих!

— А эти не мерзнут, — буркнул Рейн. — Я сам видел, ходят без тулупов в метель. Тоже, небось, с ледышками вместо сердца.

— Они поэтому нас не любят, деда? — пискнула Джави. — Потому что ледышка вместо сердца?

Кайбьорн нагнулся и погладил девочку по белёсым волосикам.

— Много тому причин, дочка. Во-первых, они считают свою веру правильней нашей. Во-вторых, они хотят пробуждения Джормаг, которая для нас — заклятый враг. При ней они будут жить в мире, покрытом льдом, в котором станут главными над всеми другими разумными существами. Ну кроме, конечно, самих драконов. В-третьих, не могут они простить смерти Сванира. Считают бабушку Джору коварной предательницей, которая одолела брата хитростью, лишила их культ первого и сильнейшего воина. Оттого особо не любят они женщин, в свои ряды их не принимают, а при возможности и вовсе могут напасть. Когда — чтобы снасильничать, а когда — просто убить.

Глядя, как Джави хмурится, Кайбьорн подозвал внучку и усадил ее на колени.

— Не бойся, сюда Сынам не пробиться. А как повзрослеете, убедитесь, что хорошо обученный норн даже им, усиленным чарами Драккара отморозкам, сможет всыпать по самое не балуй. Но до тех пор встречать их опасно. Потому мы и не пускаем вас за холм, дети. Чтобы девочек не обидели, а мальчиков не украли и не вырастили такими же, как они сами. Нет для норна судьбы страшнее, чем примкнуть к Сынам и отказаться от родной матери. Чем предать Духов леса и стать драконопоклонниками. Чем…

Воспоминания темным облаком заклубились было в голове Кайбьорна, но голос Кенрика развеял их.

— Там еще и ледышка вместо сердца, — пробубнил мальчик.

— Вот-вот, еще и ледышка, — улыбнулся Кайбьорн и посмотрел на Джави. — Ну что, дочка, ответил я на твой вопрос?

Девочка насупилась и кивнула. А потом задумчиво уточнила:

— Деда, я не понимаю. Если Сыны Сванира не любят девочек, то почему сами хотят пробуждения дракона-девочки? Ведь Джормаг же — она.

Кайбьорн веско кивнул.

— Хороший вопрос, Джави. Думаю, этого от того, что сами Сыны — не особо умные. Как и любой, кто ненавидит все камни, если об один камень споткнулся, а сам живет в каменном доме. Но таких, дочка, много. Когда им удобно, противоречий они не видят. А может, и не могут увидеть — не хватает им на это ума. Потому вас учат не только драться, но и читать, писать. Потому и сказки рассказываются. Чтобы вы вырастали думающими, рассудительными. Глядишь, учили бы так же в те времена, никаких Сынов Сванира бы и не было. Драккар бы так и остался закованным во льды, Джормаг бы крепко спала, а в наших краях было бы теплее.

Тишина повисла в комнате, и какое-то время слышался лишь треск очага. Дети погрузились в мысли, да так, что даже не заметили, как в комнату заглянула высокая светловолосая женщина и красноречиво кашлянула. Кайбьорн отложил трубку, аккуратно спустил Джави обратно на ковер и подмигнул внукам.

— Ох и засиделись же мы, медвежата. А вам уже давно спать пора! Глядите, уже и мама ваша пришла.

— Ну деда! — начали было канючить внуки.

Кайбьорн задорно приподнял кустистую бровь.

— Кто первый добежит до кровати, тот завтра сказку и заказывает.

Словно подхваченные ветром, дети повскакивали с мест и с радостным улюлюканьем бросились к выходу. Женщина лишь покачала головой, улыбаясь. Поцеловав Кайбьорна в лоб, она пожелала доброй ночи и отправилась за малышней — убедиться, что они действительно укладываются, а не затеяли по дороге игру.

Кайбьорн с теплотой смотрел им вслед, пока топот не умолк, а затем медленно встал из кресла и, хромая, подошел к очагу, задумчиво уставившись в пламя.

В памяти воскрес тот вечер, когда он впервые услышал эту историю сам. Тогда, еще будучи совсем мелким, он спросил бабушку, как так вышло, что она сумела одолеть Сванира. Ведь Драккар наделил его десятикратной мощью, сделав сильнейшим из норнов! Ни один культист после него не обладал подобной мощью. И все-таки…

В тот день он ее ответа не понял. И лишь впервые обняв Дару, свою любимую жену, взяв на руки дочь и понянчив внуков, Кайбьорн догадался, что Джора имела в виду: «Потому что любовь сильнее скверны, медвежонок. Пусть даже и на один миг, но сердце бывает крепче льда».

Позже, освоив магию, Кайбьорн сумел увидеть ту битву собственными глазами и убедиться в правоте своих выводов. Но это случилось много позже того, как в юности он сам…

Кайбьорн смотрел на пляску огненных языков и вспоминал о том, как, будучи зеленым мальчишкой, младшим ребенком с больной ногой, слабейшим из потомков Джоры, так и не сумевшим стать воином, он обозлился на весь мир. Обозлился настолько, что и сам хотел уйти к Сынам — искать силы. Как бы ни убеждали его родные, как ни пытались образумить, он словно рассудка лишился. Только и мог думать о том, что слаб и что лишь драконы могли помочь. Слава Духам, не успел принести клятву верности холоду — встретил ее и мысли те отбросил навсегда: добрая и понимающая Дара смогла погасить ту ярость, что копилась в нем годами. И Кайбьорн с тех пор каждый день был благодарен ей за это. Ради нее сумел отказаться от обиды на свою судьбу, а там вскоре и понял, что счастливым можно стать и не будучи самым умелым мечником селения. Выучился колдовать, пусть такое у норнов было в новинку, и столько других таких юнцов обучил премудростям волшебства, что сам уже припомнить не мог. Нашел силы в самом себе, а не в подачках Драккара. Справился — и в каждом шаге, в каждом решении его поддерживала жена.

Старый норн грустно улыбнулся. Видно, не зря мать подозревала, что в роду их была кровь не только Джоры, но и Сванира. Подобно деду, сам Кайбьорн почти погрузился во мрак и холод, и подобно ему же, любовь дала ему второй шанс. Может быть, сложись все иначе, и сам Сванир бы… Впрочем, маловероятно. Скверну дракона просто так не отринуть — спасти деда могло разве что чудо. Но, как сказала в своё время бабушка, сердце, пусть на миг, все же бывает крепче льда.

Во что бы там ни верили Сыны Сванира, их кумира и предводителя сгубила вовсе не коварность Джоры. Маг Кайбьорн, единственный из смертных, узрел тот миг в видениях Туманов и точно знал, как это было. Проблеск сознания в медвежьих глазах, когда хищный зверь почти добил свою некогда любимую женщину. Страх и боль от понимания, что он творит. И единственный выход, который Сванир видел в той ситуации — протянуть сестре клинок, что недавно сам же выбил из ее рук, и попросить успеть поступить правильно, до того, как ум снова заволочет драконья ненависть.

Кайбьорн взял в руки посох и, ковыляя, вышел из дома. Пушистый снег тут же усеял его волосы и бороду, сделав похожим на присыпанную сахаром булку. Норн не спеша похромал вглубь сада, туда, где стояли памятные статуи предков. Остановившись у изваяния красивой норнской женщины в фартуке инженера, Кайбьорн дотронулся рукой до ее лица и погладил холодный мрамор, совершая свой ежедневный ритуал с тех самых пор, когда Дара навсегда отправилась в Туманы.

— Доброй тебе ночи, любимая.