Сердце Сванира

Сказка Кайбьорна

Мягкие отблески очага освещали комнату, на пушистых долячьих(1) коврах растянулись в разных позах шестеро детишек, а Кайбьорн Костяная Нога, первый маг селения и гордый глава большого семейства, довольно поглаживал лохматую седую бороду и раскуривал душистый элонийский табак. Горьковатый, мускатный, как и принято у пустынников — из такого получались самые яркие дымные колечки.

— Дедуля, а расскажи еще сказку? — пискнула младшая, Джави, обняв коленки. — Ну пожа-а-алуйста!

— Пожа-а-а-алуйста! — протянуло в разнобой еще пять детских голосков.

Кайбьорн улыбнулся в усы. Так повторялось из раза в раз: каждый вечер перед своей ежедневной прогулкой в сад Памяти он приходил сюда подымить, а внуки уже караулили его у любимого кресла. Мордашки горели интересом: дети жаждали рассказов. Поворчав, Кайбьорн рассказывал одну сказку, говорил, что на сегодня все, и порывался было уйти, но жалобные глазищи раз за разом вымаливали еще историю. И еще. И последнюю. И самую-самую последнюю.

— Расскажи про Великих драконов, деда! Про дракона огня Примордуса!

— Нет, лучше про дракона смерти Зайтана!

— Они все далеко! А вот Джормаг, драконица холода, она ведь спит где-то рядом, да? А какая она?

Кайбьорн качал головой.

— Так и быть, я расскажу сегодня еще одну сказку, самую-самую последнюю. Да только вы напросили уже на целых три. Так что выбирайте.

Дети на мгновение задумались, а затем младшая посерьезнела.

— Деда, а расскажи, почему нам нельзя ходить за северный холм?

Один из мальчиков рассмеялся, ткнув в сестренку пальцем.

— Ну и глупенькая же ты, Джави! Там же живут Сыны Сванира!

— И ничего не глупенькая, — насупилась девочка. — Но они ведь такие же норны, как мы, так почему мы с ними не ладим?

— Потому что они злобные, как ледяные элементали, Джави, — серьезно сказала старшая сестра. — И таких, как мы, они презирают особо.

— Таких, как мы? — удивилась кроха.

— Хорошо, — кивнул Кайбьорн. — Давайте я расскажу все по порядку, чтобы всем было понятнее. Но учтите, началась эта история очень давно...

— Чем древнее сказка, тем она интереснее! — восторженно пискнул рыжий мальчонка. — Расскажи, дедуля.

Кайбьорн уселся поудобнее, пыхнул особенно широким колечком и лукаво улыбнулся.

— А еще интересна она тем, что замешана здесь никто иная, как моя родная бабушка. Вы ведь все помните, как ее зовут?

— Прапрабабушка Джора! — хором воскликнуло шесть тонких голосков. Еще бы им не помнить имя одной из самых известных норнских героинь!

— Верно. Но все по порядку. Часто об этом не говорят, дети, но у нашей прародительницы был старший брат. — Дав удивленным вздохам затихнуть, он продолжил: — Их обоих считали лучшими воинами Дрожащих Вершин, и не без причины. И в теле человека, и в обличии медведей Джора и Сванир были сильнее, выносливее и смертоноснее, чем дюжина крепких парней, потому на деревне слыли первыми охотниками. Жили они душа в душу — понимали друг друга с полуслова, во всем были согласны, все делали сообща и, казалось, чувствовали друг друга, как маги чувствуют Туманы. Связь их была так крепка, что если один из них получал рану, то и другому становилось больно. Говорили, что Джора всегда знала, если Сванир рядом, будто бы слышала его сердцебиение за многие лиги от себя.

Внуки дружно пораскрывали рты: как бы дружны они сами ни были, таким умением похвастаться не могли. Кайбьорн улыбнулся.

— Домик их стоял на отшибе. С раннего детства, лишившись родителей, брат и сестра справлялись с жизненными невзгодами сами. Время шло, они взрослели, Джора становилась краше с каждым днем. Но желающих побороться за ее руку становилось все меньше: Сванир так рычал на каждого, кто приходил свататься, что даже бесстрашные норнские мужчины цепенели, словно кролики. Джора же и вовсе не смотрела на них — все ее внимание доставалось лишь брату. Так они и жили, вдвоем.

Затянувшись душистым дымом, Кайбьорн замолчал. Эту историю в своё время обсуждали все, кому не лень, и слухи ползли всякие. Например, что Джора и Сванир не нуждались ни в ком ином и что друг друга предпочитали всему миру — не только как брат и сестра и соратники по оружию. Поговаривали, что, несмотря на общую кровь, Джора и Сванир любили друг друга той самой любовью, которая бывает между мужчиной и женщиной. Кайбьорн знал, что его мать считала те сплетни правдивыми, пусть эта тема почти никогда в семье не поднималась: уж слишком горько было Джоре вспоминать о брате. Возможно, и впрямь мальчик и девочка, оставшиеся одни, нашли друг в друге все, что только нужно в этом мире человеку. Будучи магом, сам Кайбьорн мог бы, конечно, попытаться удостовериться, призвать истину в видениях, но посчитал, что это будет неправильно, равносильно подглядыванию в замочную скважину. Как бы то ни было, попыхивая трубкой, старый норн смотрел на внучат и лишь улыбался: рано и вовсе необязательно им было знать всех подробностей, а уж тем более не подтвержденных.

— Однажды, преследуя стаю волков, Джора и Сванир набрели на озеро Драккар, — продолжил он. — А вы, дети, думаю, прекрасно знаете, почему оно так называется.

— Потому что Драккар — имя младшего дракона холода, гласа самой Джормаг! — уверенно ответил старший мальчик. — Норнские герои древности заковали его в том озере, и он много веков пробыл в плену.

— Верно, Рейн. Но это мы знаем сейчас, после истории с Джорой и Сваниром, а раньше… Норны того времени уже давно забыли о том, как появился водоём и кто скрывается под толстой коркой нетающего льда. Потому, когда брат и сестра услышали его шепот, поначалу и не поняли, кому он принадлежит. А чем больше слушали, тем труднее было перестать. — Кайбьорн выдохнул дымное колечко и лукаво подмигнул детям. — Как если бы вам пообещали все конфеты на свете, так же и Драккар принялся сулить нашим великим воинам дары за сущую пустяковину — преданную службу. А как соблазнительны были его речи! Неспокойное тогда было время, угроза войны нависала над Дрожащими Вершинами, и сила, обещанная хитрым драконом, помогла бы селению Сванира и Джоры противостоять любой грядущей беде. Оттого так заманчиво было поддаться.

— Неужели они поверили? — насупился средний мальчик. — Все ведь знают, что нельзя верить драконам, пусть и младшим!

— О, Кенрик, ты даже не представляешь, насколько убедительными могут быть драконы, — хмыкнул Кайбьорн. — Драккар умел находить слабые места у собеседника. А Сванир… Он всегда рвался защищать. Сестру, деревню, весь наш народ. Потому, каким бы умелым он уже ни был, новая сила ему ох как пригодилась бы. Да и к тому же… — Кайбьорн вновь умолк, в последний момент проглотив слова о том, что на тот момент, по подсчетам его матери, под сердцем Джоры уже жила жизнь. Возможно, именно желание оградить ребенка от надвигавшейся войны и стало последней каплей. Впрочем, может быть, было верным общепринятое мнение о том, что Сванир просто оказался более алчен до славы и могущества, чем его сестра.

Дымное колечко растаяло в воздухе. Кайбьорн вздохнул.

— Как бы то ни было, случилось страшное. Поняв, какие умения может получить, Сванир не устоял перед увещеваниями дракона. И сколько ни уговаривала его Джора, Сванир все больше погружался под влияние Драккара. Настолько, что, когда она попыталась увести его силой, он оттолкнул ее с презрительным смехом, обозвал глупой и прогнал прочь. Впервые в жизни неразлучные брат и сестра поругались, да еще и так сильно.

Дети сидели с самыми серьёзными выражениями на хмурых личиках, на какие только были способны. Взрослые часто говорили им о том, что нужно держаться вместе, но лишь сейчас, казалось, они начинали понимать, почему это действительно важно. Кенрик, недавно и сам посмеявшийся над Джави, крепко обнял сестренку, словно извиняясь за прежнюю грубость.

— И что случилось дальше? — пролепетала средняя внучка.

— Ваша прапрабабушка ушла, боясь, что если останется, то и сама вскоре не сможет противиться воле Драккара. Да и брат напугал ее, все же он был сильным воином, а тогда, одурманенный лживыми речами, казался способным на всякое. Дракон же, разозленный тем, что смертная устояла перед его чарами, проклял Джору. Отныне она больше не могла превращаться в медведицу.

Сдавленные охи послышались со всех сторон. Девочки прижали ладошки к губам. Немудрено, ведь для каждого норна разрыв с энергией Духов леса был равен потере рук и ног. Кайбьорн продолжил:

— А вот со Сваниром все вышло ровно наоборот. Его дар Драккар усилил. Отныне воину все сложнее было поддерживать человеческий вид, зато его медвежья форма стала в три раза выше и в десять раз сильнее, чем прежде. Сванир стал первым в Тирии ледяным медведем(2). Однако изморозь, сковывавшая его грудь и лапы, словно пластинчатая броня, окутала не только тело, но и сердце. Чем дольше Сванир пребывал в зверином облике, тем меньше в нем оставалось человеческого — жалости, доброты, чести. Не прошло и года, как тот, кто поклялся ценой своей жизни защищать деревню и сестру, пришел в селение, чтобы сравнять его с землей. Такова была воля Драккара, которой Сванир уже не мог противостоять. Да и неизвестно, хотел ли, ведь драконья отрава сильно изменила его.

— Но за что? — всхлипнула Джави, прижавшись к Кенрику поближе. — Зачем Драккар это приказал?

— Ведь именно норны когда-то сковали его во льдах, Джави. С тех пор он и затаил злобу на весь наш род, и ненависть та крепла век от века. Думаю, его особенно радовало то, что удалось отомстить руками одного из нас — это, уверен, казалось ему самым сладким в его коварном плане.

— И медведь-Сванир перебил всех? — прошептал пораженный Кенрик.

— Нет. Джора слишком хорошо знала своего брата. Даже теперь, после того, как он поддался чарам Драккара, она чувствовала его присутствие. Джора увела народ за несколько часов до его появления. Видно, их связь была так крепка, что даже драконья скверна не могла ее разорвать. Ум Сванира извратила, а эту связь — не сумела.

Табак закончился. Кайбьорн достал из кармана вышитый кисет и принялся набивать трубку по новой. Набивал и живо вспоминал образы из видений: Джора, уводившая норнов, едва разродясь от бремени, с новорождённой дочерью на руках. И ради дочери же поклявшаяся остановить Драккара, даже если для этого придется…

Из раздумий его вырвал голос Рейна.

— Деда, а что случилось потом?

— Потом? Потом Сванир напал на соседнее селение, а Джора, узнав о том, поручила другому норну вести деревенских выше, в горы, надежно укрыть детей и стариков, а сама пошла навстречу брату. Как ни уговаривали ее воины взять с собой подмогу, она заявила, что должна сделать это одна. Чувствовала вину, что оставила его тогда. Не смогла увести, не уберегла, как он сам берег ее с раннего детства. Для неё это стало делом чести.

— И смогла остановить его? — хором воскликнули девочки.

— Смогла, — кивнул Кайбьорн. — Но не так, как того хотела. Глубоко в Сванире сидела проказа Драккара, ни слезы, ни мольбы сестры не смогли отрезвить разум, оскверненный драконом. Джоре пришлось биться с ним. Когда отправленные на разведку норны нашли ее, воительница сидела на земле, а на коленях ее покоилась голова мертвого медведя. Джора, как и любой иной норн, была куда слабее того, во что превратился ее брат, и все же она одолела Сванира. Но с тех пор и сама словно кусок души потеряла. Говорили, с того дня ее никогда не видели смеющейся.