Последняя Цивилизация

-- Я понимаю, что ты уже все решила и отговаривать тебя бесполезно, но пожалуйста, обдумай все еще раз. Еще не поздно отказаться. Я тебя все равно люблю сестричка, независимо от того, что ты выберешь, – с этими словами он вышел из моей комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я достала из ящика сложенную потертую карту и принялась рассматривать ее. Пытаясь угадать, где могут быть еще люди. При этом все время накручивала прядь рыжих волос на палец. Так мне легче думалось.

Кто-то тихонько постучал в дверь

-- Да, да входите, -- машинально ответила и прикрыла свое сокровище кофтой.

На пороге стояла Маша. Маленькая белокурая девушка, с зелеными глазами. Она нервно переступала с ноги на ногу и поглаживала тоненькими ручками большой живот. В отличие от многих женщин наших поселений, Маша во время беременности не набрала большого веса максимум пять килограмм, в результате чего выглядела она сейчас особенно хрупкой, а ее итак большие глаза казались огромными.

– Роза пойдем ужинать, – еле слышно пробормотала Маша. Она все конечно слышала. -- Роза может тебе стоит…

– Нет Маш…не надо, если ты тоже собираешься меня отговаривать. Мне ужасно не хочется об этом говорить еще и с тобой

– Ох, нет, ты меня не правильно поняла, я как раз наоборот думаю, что ты должна вступить в отряд и отправиться в поход. И может, если вы вернетесь, то ты оценишь иначе наше «жалкое существование» как ты говоришь, – Машка довольно резко развернулась и ушла, не дав мне даже шанса что-то сказать.

Ого, такого я не ожидала, хотя она имела полное право на меня злиться. Мы с ней так и не нашли общего языка с тех пор как она завладела умом сердцем моего брата. Впрочем, я была за них рада.

Я встала и решительно пошла в кухню, мой желудок уже урчал. Сегодня готовила Маша, и я уже чувствовала запах картошки и мяса. У нее, на мой взгляд, были отличные способности повара. Мы с Максом редко готовили, постоянно, то охотились, то работали в лаборатории или принимали больных. Мы сели за стол и уже начали есть. Но вдруг с улицы послышались крики и выстрелы. Макс резко вскочил и побежал к двери. Маша испуганно вскочила со стула и хотела было побежать за ним, но Макс пресек ее попытки на корню.

-- Маша оставайся здесь. Не волнуйся, все будет хорошо.

На улице стемнело, хоть глаз выколи. По пути я схватила фонарь на случай, чтобы хоть как-то разогнать мрак и побежала за братом.

Буквально через минуту мы увидели Дениса и Николя несущих человека. Но я, ни никак не могла понять кого… Наше поселение небольшое и мы все друг друга знаем. Так что я лишь надеялась, чтобы это был не кто-то из моих друзей.

--Что случилось? Кто это? – спросил Макс, подбегая к ним. Миниатюрная ручка испачканная в масле безвольно свисала и почти, касалась земли.

Я смотрела на нее и с ужасом понимала, что это Катя. Она должна была зайти к нам, чтобы починить холодильник. Я же заходила к ней днем... В голове вихрем проносились воспоминания детства…

Я бегом понеслась в подвал. Достать необходимые инструменты и лекарства было несложно. Однако и это вызвало у меня затруднения. Мои руки подрагивали. Катя была моей подругой. В детстве мы часто вместе играли. Только в обед я к ней заходила, она улыбалась и ремонтировала робота. А теперь… на ней не было живого места. У меня сводило живот от страха и волнения. Кто мог такое сделать?

Ребята аккуратно внесли Катю и положили ее на операционный стол. Макс мыл руки.

При нормальном свете я, наконец, смогла разглядеть чудовищные раны на ее теле. Катя выглядела так, словно ее пожевали и выплюнули, обнаружив горчинку.

-- Что с ней случилось? – переспросила я, доставая банку морфина. И благодарила бога за то что, Катя была без сознания.

Дэн и Николя переглянусь, размышляя можно ли мне сказать

-- На нее напал волк-мутант,-- выдавил из себя Дэн.

-- Но они сюда никогда не приходили, тем более весной, -- я не могла понять как такое возможно.

-- О боже. Он был такой огромный. Я даже не поверил своим глазам, когда его увидел. Это просто нечто. У него две головы, пять лап и он чертовски сильный. Мы ели убили эту тварь. Я таких никогда не встречал, даже за пределами территории.

-- Сейчас с ним отряд разбирается. Необходимо осмотреть территорию и проверить ограждения.

Катя начинала немного приходить в себя. Я понимала, что это только усугубит ситуацию, поэтому быстро ввела ей морфий.

-- Я думаю вам лучше уйти ребята и ваша помощь здесь больше не требуется, -- сказал Макс, пытаясь выпроводить парней. Он уже убирал остатки уцелевшей одежды мешающей обрабатывать раны.

-- Николя не волнуйся, мы о ней позаботимся, – я попыталась приободрить и немного успокоить жениха своей подруги.

-- Что с ней теперь будет? Она поправится? – шепотом спросил Николя, задавая их скорее самому себе, нежели нам. Он понимал, что никаких гарантий мы ему не дадим.

Николя смотрел на Катю безжизненным взглядом. Он любил ее, сильно. Порой я даже завидовала тому, как он на нее смотрит украдкой, дарит цветы и всякие безделушки. А теперь смотрела на него и думала, может и хорошо, что у меня никого нет, так и переживать не за кого... Николя медленно развернулся и побрел к выходу. Он выглядел таким несчастным. Никогда бы не подумала, что человек может постареть за несколько минут. Но именно это произошло с ним. Его худое лицо осунулось и стало бледным. Взгляд серо-голубых глаз был туманным, на них наворачивались слезы, плечи опустились, от чего Николя казался несколько ниже. Волосы пшеничного цвета торчали в разные стороны, окончательно придавая ему вид убитого горем человека. Все, в том числе и Николя, прекрасно понимали даже если, Катя и переживёт все это, то она уже никогда не станет такой как раньше. Ее тело будет сильно изуродовано, со шрамами мы ничего не сможем сделать. А еще до «конца» последствия таких ранений не считались проблемой. Эх, сейчас бы нам их технологии, знания и лекарства.

Дэн ободряюще хлопнул Николя по плечу.

-- Пошли дружище, они ее подлатают, ты же знаешь дока, -- я посмотрела на него с облегчением и благодарностью. Я не знала, что им сказать да и делать здесь им уже нечего.

Макс быстро разрезал одежду, бросил ее на пол и осмотрел тело Кати.

-- Роза мы не сможем спасти ее ногу, посмотри все кости ниже колена раздроблены. Ее придется ампутировать.

Брат посмотрел на меня и замер, ожидая моего ответа.

-- Хорошо начинай, – обреченно выдохнула я и зажмурилась.

Сжала руками виски. Это было ужасно, я не хотела это ни видеть, ни слышать, но не могла уйти. Кто еще поможет Кет… Моя подруга лежала и истекала кровью, которая меленькими струйками уже стекала на пол.

Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоится и пошла помогать брату. Достала раствор и обработала кожу в предполагаемом месте разреза и наложила жгут.

-- Ладно. Давай пока займись другими ранами и останови кровь. У нас мало времени, поторопись, -- скомандовал Макс, заметив, как слегка подрагивают мои руки.

Он понимал мое состояние и, щадя мои чувства, взял самую сложную часть работы на себя. Макс быстро вымыл руки, достал скальпель и ждал лишь команды «старт», вернее замешкавшуюся меня.

Я пошла в лабораторию, достала ампулу кровоостанавливающего средства и вколола ее Кате, еле сдерживая себя от того, чтобы не сбежать.

Как же мне было страшно, это была не первая моя операция, но впервые мои руки так тряслись. Я украдкой шлепнула себя по щеке и отругала за то, что раскисла.

Пока Макс занимался ногой, я промывала раны. Их было так много, как дырок на старой резине. Слава богу, на лице под слоем крови оказались только небольшие ссадины и синяки. Я зашивала лишь самые глубокие раны на руках и предплечьях.

Бедная, бедная Катя. Сердце сжималось от жалости, глядя на нее. Она добрый человек и ничем не заслужила такой участи. Мои руки то и дело непроизвольно сжимались в кулаки, а я еле сдерживалась от желания пойти и завалить пару тройку этих тварей, чтобы больше никогда не смели показывать свой нос в наши леса.

– Хорошо, вроде все. Я пойду и достану настойки, – сообщил Макс, слушая сердце Кати и меряя давление. Он уже еле стоял от перенапряжения, волнения и усталости. Брат знал Катю с пеленок, мы с ней всегда были вместе. Возможно, не так хорошо, как я, но даже этого хватало для того, чтобы груз ответственности вырос вдвое. Особенно тяжело оперировать близких тебе людей. Эх, хорошо наверно было работать врачом раньше, до апокалипсиса, в больших городах. Сейчас эта работа сущий ад. Каждый пациент либо родственник, либо друг, либо знакомый и их жизни зависят от нас, наших действий и решений, независимо от того какие чувства нас терзают. Мы не имеем права дать слабину, испугаться, проявить нерешительность, растеряться, и хоть на миг замешкаться. Все зависит от нас. Мы должны быть храбрыми. Все эти качества есть у Макса, но не у меня... Вот и сейчас он в первую очередь думал о пациенте, нежели о себе.

– Да, пожалуй, – это все, что я смогла из себя выдавить. К горлу подкатывал ком, и слезы все время пытались вырваться наружу. Катя этого не заслужила! Не заслужила! Она просто оказалась не в то время и не в том месте. Ее каштановые волосы веером разметались по подушке, веки обрамленные темными густыми ресницами слегка подрагивали, как крылья бабочки, изящные полные губы кривились от боли. На бледной коже бисеринками выступал пот, а грудь тяжело вздымалась. Даже сквозь сон она чувствовала боль... Катя казалась, такой хрупкой и маленькой. Сейчас она напоминала нежный цветок, безжалостно растоптанный и сломленный. Боже как я хочу, что бы этого не было, но ничего не изменить и не исправить.

-- Так ладно сегодня она останется здесь, присмотрим за ней. А если завтра все будет нормально, то перенесем ее, -- Макс вернулся с лекарствами и составил все необходимое на находившийся рядом стол. Я, сделав последний стежок, с силой бросила скальпель инструменты в лоток. Как я ненавижу свою профессию известно лишь одному богу! Ничего, скоро это все закончится. Осталось немного. В отряде работы будет поменьше.

Я сполоснула руки и наложила повязки на ногу. Закончив все процедуры, мы переложили Кэт на другой стол, и я протерла ее тело от засохшей крови и накрыла покрывалом, лишь после этого смогла выдохнуть и устало потереть глаза.

Дверь слегка скрипнула и вошла Маша.

-- Милый вы закончили? – ее тоненький голосок прозвучал, как гром посреди ясного неба.

-- Сейчас закончим здесь и придем. Не ходи сюда это зрелище не для тебя, -- преградил дорогу жене брат. Он ласково погладил ее по большому выпирающему животу, а потом нежно поцеловал.

Я улыбнулась. Так приятно смотреть, как брат меняется рядом с ней. Минуту назад он хмурый и сосредоточенный стоял рядом с пациенткой, а сейчас выглядел безмерно счастливым. Маша засияла, на миг прижалась к нему и сообщила:

-- Я тогда пойду, подогрею ужин и поставлю чай. Да, там ребята пришли они интересуются, как все прошло.

-- Пусть подождут, мы сейчас поднимемся.

Каждый занялся своим делом. Я обрабатывала инструменты, Макс сгребал с пола мусор и бросал в огонь печки. Зрелище не из приятных. Все это время мы не обмолвились ни словом. Да и что говорить?!