Ключ от всех дверей

Молвила так — и через миг оказалась у трона. И никто — ни слуги, ни стража не сумели ей мешать. Холодная сталь коснулась горла Каора, и одолел правителя страх:

«Пощади! — взмолился он. — Пусть мои губы отдали приказ, но забрала жизни твоих родичей рука Охотника. Ты найдешь его в дальней усадьбе, у Холодного озера, за Ореховой лощиной».

«Трусов не люблю, — усмехнулась Волчица, — но более не люблю предателей», — и ударила клинком.

От крови багряными стали ее русые косы. Гордо подняв голову, покидала она царский терем, и такой яростью светились серые, как осеннее небо, очи, что никто не решался ее остановить.

Охотник, услышав о смерти Черного Змея, лишь улыбнулся печально:

«Теперь настал и мой черед».

Путь до Холодного озера за седмицу проходят, а Волчице дорога вдвое длиннее показалась, хоть и пролетела она ее вполовину быстрее, ибо с каждым шагом все яснее вспоминался наказ духа:

«Месть сладка, смерть легка. Трудно жить и прощать».

Повергнет Волчица во прах последнего врага… А что с нею дальше станет? Ведь прав был Каор: нет у Последней ни дома, ни богатства. Никто не ждет ее… А слава… Что слава? Год прошел — и умолкли людские пересуды.

Долго ли, коротко ли — вышла Волчица к терему Охотника. Входит в первую комнату — там пусто. И во второй, и в третьей… Лишь потом догадалась она в сад спуститься. А там, под цветущими яблонями, ждал Волчицу враг, от чьей руки весь род ее погиб.

Увидел Охотник Последнюю… и встал на одно колено.

«Бей, — говорит. — Я давно тебя ожидаю».

Глядит на него Волчица — а рука не поднимается.

Не стар охотник, да сед — много горя видел.

Голубы его очи, как река в ясный день — а Волчице все чудится в них пепел хлопьями да кровь алая.

Меч легко опустить… но что дальше делать?

«Почему же ты медлишь? — молвит Охотник. — Не за смертью ли ты моей пришла?»

А Волчица вдруг рассмеялась — и решилась.

«Нет, — качает головой. — Не за смертью. За жизнью. Ты мой род погубил, клан разорил — тебе его и из праха поднимать».

Так и осталась Последняя жить в доме Охотника. Весною вплела в его волосы брачную ленту. Осенью — сын родился. Старший. Леаром назвали — Счастливым.

Ведь умереть — это легко. А ты жить попробуй.

Я замолчала. Потрескивал костер. Глаза Мило горели восхищением, как много-много лет назад, когда он впервые услышал из моих уст эту легенду. Чувствуя сухость в горле, я отхлебнула давно остывший настой.

— Чудная легенда… — выдохнул купец. — Никак не пойму, то ли страшная, то ли светлая.

— Светлая, — уверенно сказала Сара. — Ведь сын родился, — улыбнулась она.

И ведь не поспоришь.

— Ну, а вы что скажете? — повернулась я к Каре-Ток. — По сердцу пришлась легенда?

— Ой, по сердцу, — согласилась женщина. В глазах ее блеснули слезы. — Да только я уже слышала ее… Давным-давно, от супруга своего покойного. Он тоже сказителем был, все земли исходил… Спасибо, что напомнили мне о нем. Словно опять свиделись, эх… А в благодарность позвольте мне поведать вам короткую историю. Нет в ней ни любви, ни особого смысла… Сорок лет назад, когда я еще была молодой и беспечной, встретился мне один странник. Сколько времени прошло, а я все его помню: не особенно высокий, да статный, сероглазый, коса длинная — соль с перцем, а в ней лента желтая. А одежа вся — черная-черная, хоть бы нитка цветная. Много историй рассказал он тогда мне и моему мужу, но одна запомнилась особенно — о Господине Волн Морских.

Я вздрогнула. Мило выронил изжеванную травинку. Неужели — в яблочко попали? Немудрено — уже полмесяца по тавернам людей расспрашиваем, пора бы и на след выйти.

— … а звучит она так. Живет на берегу Господин Волн Морских. На голове его венец жемчужный, а в руках — три флейты. Первая зовется Сомнением. Как подует он в нее, так слетается множество духов. Те, кого они коснутся, будут видеть вокруг себя только врагов, никаким словам не веря. Вторая флейта — Гордыня. Те, кто услышат ее звук, начнут думать, что сильнее их на всем белом свете не сыскать, и станут слепы к опасностям. А третья флейта зовется Погибелью. Едва умолкнут песни первых двух, как дунет он в нее — и придет со дна морского страшная волна, и сметет с лица земли и города, и воинства, и царские дворцы. И станет тогда Государь Волн Морских — Государем Всего Света. Вот такую историю рассказал мне сорок лет назад незнакомец…

Сердце мое чуть не остановилось, а потом забилось бешено.

— Мило! — я залпом осушила чашку и вскочила. — Не история, а подарок просто! — мой голос чуть не сорвался на крик. Мило украдкой скорчил мне зверскую рожу: мол, наставница, возьмите себя в руки. Я опомнилась и поклонилась сотрапезникам. — Простите мое волнение и посудите: сколько ни брожу — а такой истории не слышала, как тут не радоваться. Позвольте нам с Мило отлучиться и записать ее, пока она еще свежа в памяти…

— Да, конечно, — согласился Менатеру, глядя на меня с удивлением. Я скромно потупила глаза. Вот и подвели меня манеры шутовки. Сказительнице не положено скакать и руками махать… — Да мы уже скоро спать ложиться будем. Сазо уже, думаю, подремал, он будет первым за костром следить. Потом — я, а последним — ты, Мило. Пойдет?

— Пойдет, — согласился ученик. Мне стало смешно: неужто станет бодрствовать полночи? Или все-таки вспомнит, что он волшебник, колдовством огонь напитает? — Погодите только, пока мы историю запишем, — отвесил он шутливый поклон и отправился к телеге.

Я тепло улыбнулась старой Каре-Ток.

— Моя вам благодарность, добрая женщина. Давно не случалось слышать такой занятной легенды.

— Пустое, — проворчала она. — С твоей легендой моя и рядом не стояла…

— А это с какой стороны посмотреть, — подмигнула я и шмыгнула вслед за Мило.

Отойдя подальше и от костра, и от телеги, где продолжал отсыпаться возница, я подпрыгнула от радости и прошептала горячо:

— Это оно, Мило! Нюхом чую — оно! Удача сама в руки идет!

Авантюрин нахмурился. Он моего восторга не разделял.

— Кто знает, госпожа… А кем, по-вашему, может быть этот Господин Волн Морских из легенды?

— Намекаешь на первого в раскладе одного из прибрежных Домов? — догадалась я. — Право, не знаю… Много больших государств граничит с морем: Дом Волн — весьма подозрительное совпадение, Дом Песка и Раковин с государем Ларрой, Дом Зверей, Дом Прибрежных Скал, Дом Кораблей… И в каждом есть Лорд. Нет, полагаться на одно имя нельзя. Да и сама легенда может оказаться иносказанием. Мне, например, никогда не приходилось слышать об этих трех флейтах. А вдруг вся история — просто пособие для начинающего государя? Мол, сначала поссорь своих врагов, после научи их думать, что ты слабее… а потом ударь со всей силою — и станешь государем. Похоже на правду?

— К сожалению, — приуныл Мило и с досадой рванул травинку. Я ударила его по рукам — хватит уже всякую гадость в рот тащить. Никогда прежде за своим учеником таких глупых привычек не замечала. — Наверное, придется все же искать сведения в библиотеке на Лунной косе.

— Пожалуй, что так, — согласилась я, задирая голову к звездному небу. Несмотря на то, что почти весь день мне пришлось проспать в телеге, чтобы не слушать песен Мило, сейчас мои веки вновь тяжелели. — Но теперь мы хотя бы знаем, о каких легендах спрашивать в первую очередь. Молодец, Мило, что настоял на том, чтобы я не сразу туда ключом дверь открыла. Такую историю бы упустили!

Ученик только усмехнулся и положил мне руки на плечи, разворачивая лицом к себе. Глаза у него были странно задумчивые.

— Скажите, госпожа… А та легенда, о Последней и Охотнике… Как вы думаете, о чем она?

Я пожала плечами с недоумением. С чего это вдруг Мило заинтересовался старой, много раз уже слушанной сказкой?

— Как о чем? О мести и прощении, конечно… А ты считаешь иначе?

Авантюрин смешался. Мне вдруг отчего-то вспомнилось, как сегодня у меня голову повело от запаха его — земляника и мед, и я уткнулась носом Мило в грудь. Раньше обнимать ученика не было зазорно, так чего же теперь стыдиться? Ну и наплевать на тот поцелуй. С Лило-из-Грез я делила ложе, и все равно он долго оставался не только моим возлюбленным, но и другом…

А Мило — это всегда мой Мило, пусть он и ведет себя странно, терзаясь глупыми проблемами.

— Я считаю, госпожа… — хрипло произнес Авантюрин, ласково проводя рукой по моим волосам. — Я считаю, что легенда о том, что иногда стоит взглянуть на привычные вещи… по-иному… вдруг тот, кого вы считали… кем-то другим… может стать вам… ближе… и…

— Тьфу на тебя, Мило, — вынужденно рассмеялась я, ударяя его кулачком в грудь и отстраняясь. — Тебе что, отвар в голову ударил? Странно, травки-то все обычные… Или ты туда лисью ягодку кинул?

Ученик покраснел и отвернулся. Ох, ни при чем здесь ягоды… Хотя рыжие лисы — очень даже при чем…

— Я… пойду спать. Да, точно. Только вот кружки схожу в ручье помою, — невнятно пробормотал он и бегом кинулся к костру. Вот ведь смешной!

«Эх, Лале, Лале, ну и влипла же ты в неприятности», — посетовала я и пошла к телеге — доставать одеяла и спать укладываться. Сейчас лето, земля теплая…

…Я вновь оказалась там — на каменном пятачке между двумя безднами, в пропитанном гарью тумане. И вновь осыпались вниз камни, увлекая меня за собою…

Но на сей раз я не боялась. Однажды Мило спас меня — придет на помощь и теперь.

…Ручейки гальки с песком все текли и текли вниз. «Где же ты, Мило, — думала я с отчаянием. — Разбуди меня, не дай упасть…»

Вдруг невесть откуда налетели мохнатые, густо-красные, как сухая кровь, мотыльки. Забились вокруг, закружились. Я взмахнула руками, отгоняя их… и потеряла равновесие.

— Он не придет, — рассмеялся кто-то в тумане жутко и высоко. — Ты одна, Лале. Ты всегда одна.

Нога сорвалась с камня, и я полетела вниз, вниз, в горький туман, а мотыльки вились рядом с лицом, заглушая крик…

— Нет! — хрипло выдохнула я… и проснулась.

Ох, ну и привиделось же. Никому такого не пожелаю. Пропасть, бабочки, туман… Не иначе, ворон на меня своим черным оком глянул.

Я села, протирая глаза. Кажется, уже занимался рассвет. Небо светлело. В рощице заливалась какая-то ранняя птица. Мир вокруг дышал спокойствием и необыкновенной чистотой, какая бывает только на рассвете. Мило безмятежно дремал у пылающего костра, и ведать не ведая о моем кошмаре. Я досадливо помотала головой: эк не вовремя его разморило! Мог бы и покараулить мой покой, а поспать днем…

В волосах что-то зашуршало. Я взвизгнула, как ошпаренная, и подскочила, на сей раз уж точно перебудив всех своих спутников. Мило взвился на ноги и в два прыжка очутился рядом со мною.

— Что с вами, госпожа? — тревожно спросил он, заглядывая мне в лицо. Взгляд у него был шальной со сна. — Что случилось?

— На голове… шевелится… — только и смогла пискнуть я. Над бортом телеги поднялась растрепанная русая макушка Сары, и следом — Менатеру, испуганного и ничего не понимающего.

Мило осторожно провел рукою по моим рыжим кудрям.

— Зря пугаетесь, госпожа… Это всего лишь бабочка присела на волосы. Видно, перепутала вас с прекрасным цветком, — пошутил он немного неловко.