Как не потерять работу

На крики людей из ворот выскочили два привратника — судя по внешнему виду, два разбойника с большой дороги, взятые на перевоспитание, — они сразу вычислили виновника беспорядков и наставили на меня и мою кобылку копья.

— Колдовать запрещено! — рявкнул тот, что постарше. — Вали отсюда, пока не доложили!

Я попятился вместе с конем. Положение было хреновым: если эти стражи порядка доложат инквизиторам, что какой-то некромансер без разрешения умертвиями народ пугает, меня живо сволокут в подвалы. А там, допросив, обязательно узнают, что в город я прибыл под чужим именем, что «обманом втерся в доверие к членам герцогской фамилии», — и пиши пропало!

Помощь, как всегда, пришла, откуда не ждали.

— Назад, — негромко, но с такой внутренней силой, что попятился даже собачий труп, скомандовал мой недавний противник. — Я сам с ним разберусь!

Ой, как же мне не понравилось выражение его лица, когда мужчина загородил своим конем меня от стражников!

— Откровенность за откровенность, — промолвил он быстро и решительно. — Как вас зовут? На самом деле!

— Груви. Згаш Груви, сударь. Я действительный выпускник Колледжа Некромагии. Закончил его в прошлом году и…

— Где живете? Работаете?

— Большие Звездуны… Я напарник у…

— С чего это вы вздумали называться чужим именем?

Я покосился на стражников, прикидывая, что лучше — сдаться инквизиторам или отвечать на расспросы сомнительного типа.

— Если я отвечу на ваш вопрос, вы потом ответите на мой?

— Хорошо, — без раздумий кивнул мужчина. — Так почему?

— Мэтр Йож Белла в начале весны прислал нам с мэтром Куббиком письмо, в котором просил помощи. Ему нужно было срочно уехать, и он хотел, чтобы его кто-нибудь подменил на несколько дней, пока он будет отсутствовать. Я приехал в Добрин, мэтр Белла показал мне дом и вскоре отбыл.

— Куда?

— Откуда я знаю! Сказал, что его жене нужно сменить обстановку…

— Он вам ничего не рассказывал?

— Нет. В смысле ничего особенного… А через несколько дней приехала леди Руна. Она искала мэтра Беллу, к которому ей рекомендовал обратиться господин Лихошва. Миледи приняла меня за мэтра, и мне ничего не оставалось, как последовать за нею в Брезень…

— Понятно… — Породистое лицо помрачнело. — А скажите, сударь…

— Нет, простите, но я уже ответил на несколько ваших вопросов, так что пришла ваша очередь! — уперся я. — По какому праву вы устраиваете мне допрос? Если вы — инквизитор, то будьте любезны предоставить доказательства!

— Доказательства… — Он несколько секунд молчал, явно собираясь с духом, потом решительно сорвал с правой руки перчатку. На среднем пальце обнаружилось толстое золотое кольцо. — Хорошо. Откровенность за откровенность. Я молчу про ваше настоящее имя, мэтр Йож Белла, а вы молчите обо мне…

Он медленно провернул кольцо на пальце — это оказалась печатка с хорошо знакомым мне гербом.

— Меня зовут Робер Беркана.

Мы сидели в таверне, забившись в самый дальний угол, подальше от чужих ушей и глаз. Хозяину был дан целый серебряный грош, чтобы он лишний раз не приближался к столику и вообще не мешался. Кроме того, мы оба, не сговариваясь, уселись так, чтобы видеть не только друг друга, но и входную дверь, а также лестницы на второй этаж и в подсобные помещения.

Робер Беркана сильно боялся. Битых два часа понадобилось, чтобы он смог хотя бы доверять своему собеседнику. Как ни странно, но главным аргументом оказался рассказ о том, что я оживил пса Буяна, превратив его в нежить-сторожа.

— Спасибо, — произнес молодой герцог, и лицо его словно осветилось улыбкой. — Я чувствовал свою вину перед мальчиком — его мать действительно умерла пару лет назад. И он на самом деле мой сын. Мой внебрачный сын, потому что вы, наверное, знаете о моей женитьбе на…

— Неважно, — перебил я.

— Вы правы. — Сэр Робер вцепился в бокал с вином, как в меч перед решающей битвой. Я свою порцию уже выхлебал, а вот он сделал едва пару глотков. — Это совершенно неважно. Я свою супругу не любил. Если бы обстоятельства сложились по-другому, с годами, возможно, возникла бы какая-то привязанность… уважение… взаимная склонность… Общие дети… Но ничего этого не случилось. Тем более что Грета не обрадовалась появлению в замке Яго.

— Она ревновала?

— Возможно. Я был слишком занят своими проблемами и переживаниями, чтобы обращать внимание на чувства женщины, которую мне навязали. Передо мной вставала жуткая перспектива поездки в столицу… к отцу и…

Голос его как-то странно дрогнул.

— Вы знали о своем происхождении?

— Да, и очень давно… Лет с одиннадцати. Должен был состояться обряд выбора… Вы что-нибудь слышали о нем?

— В общих чертах, от вашей матери…

— Да, я все узнал от нее. Я был одним из самых старших детей — я и Рой. Третьим шел Римус — ему было всего десять. Потом — Роан и Ратмир, они одногодки. Далее — Бравлин. За ним Мирон, потом Робин, Руна, за ними — девчонки, сестры Робина и Римуса, ну и Май — только он тогда еще не появился на свет. Чаще всего у нас первым рождается мальчик… В общем, мы, дети, страшно волновались и боялись этого обряда. Пересказывали друг другу всякие страшилки, старшие пугали младших, хотя сами трусили не меньше. Тогда-то мать отвела меня в сторонку и, заставив поклясться своей жизнью, открыла мне тайну — мол, я могу не бояться обряда, ибо я — не Беркана по рождению. Дух меня бы все равно не выбрал…

— «Дух»? — В памяти мелькнул образ дочери Берена Куна.

— Дух, который живет в замке, — любезно пояснил молодой герцог. — Про него рассказывают такие сказки…

— Ах да! — Я напустил на себя важный вид. — Хочу сказать, что мне этот дух явился в весьма странном облике — я даже и не понял сначала, о ком идет речь… Значит, тогда-то все и открылось?

— Не совсем. Мать ужасно боялась, что дух догадается, что я не из семьи…

— От призраков ничего нельзя скрыть!

— Вот именно! И она устроила так, чтобы я не присутствовал на обряде.

— Вот как?

— Да. Мы, дети, должны были спуститься в подвалы в полном одиночестве. Нас сопровождала только леди Барб — мать Мирона и Мая. Она была беременна Маем и проходила обряд за младенца в своем чреве. За сорок дней до того скончался ее муж, а обряд проводят именно что на сороковой день после смерти последнего представителя предыдущего поколения семьи Беркана… Мы шли в темноте, факел нес Рой — он старше меня почти на полтора месяца, что в данном случае играло важную роль. Я по настоянию матери шел замыкающим. И на одном из поворотов она догнала меня и задержала. Я не спускался в подземелья, не знаю, что там происходит. Я только услышал из-за дверей внезапный крик, шум падения тела — это упала в обморок леди Барб. Она надеялась, что выбор духа падет на кого-то из ее детей. Все засуетились, испугались, а я распахнул двери и бросился бежать — как будто стоял с самого начала ближе всех к порогу и первым догадался позвать на помощь взрослых. Уже потом я узнал, что дух не колебался ни мгновения: его выбор сразу пал на Руну. Словно остальных там и не было. Я всю жизнь так и прожил с этой ложью… К счастью, Руна с честью выдержала это испытание. Завидую ее силе воли и твердости характера.

Я невольно вспомнил молодую герцогиню. Действительно, ее жизненная энергия просто била ключом, хотя она старалась держать себя в руках. И в то же время в ней была какая-то червоточинка. Какая-то странность. Даже лживость, словно она тоже хранит какую-то тайну, которая просится наружу.

— Вы дружите с сестрой?

— Еще бы! И с Линдой тоже.

Голос у молодого герцога потеплел, в глазах появились легкая грусть и нежность, и я неожиданно почувствовал укол ревности. Неужели они действительно влюблены, как однажды упрекала молочную сестру герцогиня?

— Линда, она…

— Она — молочная сестра Руны, но не моя. Понимаю, что вы подумали. — Робер Беркана сделал большой глоток вина. — Но между нами ничего не было. Линда была как еще одна сестренка — словно мама родила двойняшек, понимаете? И это при том, что мы четверо внешне друг на друга не слишком-то похожи.

Я припомнил обеих сестер, их брата Ратмира и кивнул головой. Действительно, как правило, дети одного отца и одной матери должны быть как-то похожи, но не в этом случае. Поразмыслив, я сделал вывод, что Робер на самом деле походил на своего настоящего отца, — помнится, на старинных портретах Болекрута Третьего у него изображали именно такой волевой подбородок и высокий лоб. Ратмир был типичным Беркана — в нем было много общих черт с остальными кузенами. Леди Руна не походила ни на кого, а вот в голубых глазах Линды угадывалось что-то смутно знакомое.

— Ее матушка, кормилица Руны, тетушка Ласка, не делала между нами различий, — продолжал вспоминать Робер, подлив еще вина и не спеша смакуя его маленькими глотками. — Мама долго болела после рождения Руны — несколько недель не вставала с постели, даже не брала дочку на руки. Ее лишь приносили показать — мол, девочка жива и здорова. Потом была смерть отца — нелепая смерть, он упал с лошади и сломал шею… Этот новый удар сильно ее подкосил. Не знаю, что бы с нами было, если бы не тетушка Ласка. Чудесная, милая женщина. — В глазах Робера светилась нежность и грусть. — Я хотел бы, чтобы няней моего сына стала она, не пожалел бы никаких денег для этого, но тетушка умерла.

— Как? — Я даже подпрыгнул. — Как — умерла?

— Так. Лет шесть назад. Не скажу, что ее смерть была вызвана естественными причинами. Мы вызывали «смертника», и он посоветовал обратиться к некромантам, ибо нашел, что это — убийство. Приехавший из Брезеня некромант подтвердил опасения монаха. Он сказал, что тетушку Ласку убили с помощью магии. Забрал тело и увез, пообещав похоронить на городском кладбище. Мы присутствовали на похоронах. Руна и Линда так плакали…

— Лет шесть назад, — пробормотал я. В памяти всплыло недавнее прошлое. Леди Руна с милой улыбкой сообщает, что ездила к кормилице в гости. Потом она мне говорит, что мать ее молочной сестры вышла замуж и уехала в Брезень.

— Кто-нибудь из вашей родни знает правду о смерти вашей кормилицы?

— Никто, наверное. Тело выглядело так… странно, что мы постарались скрыть этот факт ото всех. В курсе только я, Руна, Линда, Ратмир и наша мать. Но мои слова может подтвердить некромант — тот самый, к которому мы обращались за подтверждением диагноза. Руна и Линда в один голос настаивали на том, чтобы тетушку Ласку похоронили на кладбище. Вы знаете, что их два?

— Знаю. Я же некромант!

— Да, вот там. Среди других. Но ваш коллега настоял и забрал тело с собой. Нас потом позвали на похороны.

Я покивал головой. Зачем семье понадобилось скрыть факт смерти кормилицы? Только ли потому, что она…

— Вы говорите, ее смерть была связана с магией?

— Да, и это очень странно — ведь на данный момент никто в нашем семействе не обладает нужными талантами. Кто-то из первых Беркана был магом, но с тех пор… Нет, я никого не могу назвать убийцей.

«А ведь кого-то придется! — подумалось мне. — Факты просто кричат об этом!»

Но вслух ничего не сказал — и так было видно, что у молодого герцога тяжело на душе.

— А что такого произошло в столице? — решил я сменить тему. — В чем была причина этого якобы убийства? Насколько я понимаю, вы сами инсценировали свою смерть? По какой причине?