Дом между небом и землёй

* * *

Мы с Алей шли по коридорчику, который вёл из кухни в боковое помещение.

— Сначала я покажу Вам мой первый этаж. Тут все комнаты попроще. Ну, кухню Вы уже видели — там я занимаюсь обычной пищей. А ещё у меня здесь… — и Аля прервалась чтобы открыть дверь, которая была, видимо, очень тяжёлой и сразу не поддалась. — …Здесь у меня комната, где я всё никак не могу толком прибраться. Ну… Прибираюсь конечно. Но всё равно — здесь много всего валяется повсюду. Я, видите ли, здесь делаю много черновой работы, так скажем. Я здесь разбираю всё то, что приношу из леса. Я очень люблю, знаете, гулять на природе и мне… мне бы так хотелось всё то, что я вижу с собой унести! Ведь всё так прекрасно!.. И я… Я забираю с собой некоторые веточки, шишки, кору, стебельки… Ну и так далее. Всё что мне покажется пригодным для того чтобы мне из этого извлечь некоторую пользу. А это — по сути всё. Я только советуюсь каждый раз с Отцом — что же мне лучше взять первое?.. С чего будет лучше начать сейчас? И вот, я приношу сюда с собой все эти материалы и разбираю, разделываю, так скажем. Беру некоторые части и уношу наверх. И там уже с ними работаю. Но мне всё никак не даёт покоя то, что я никак не соберусь с силами чтобы многое из этого разобрать. И оно лежит, и я боюсь иногда, что что-то, какой-то цветок или листок… Ну, понимаете — пройдёт его время. Лист — станет жёлтым из зелёного, или желтый высохнет и станет коричнев. А может быть — цветок завянет и осыпется… Ведь всякое бывает. И поэтому я стараюсь работать побольше. Ещё одна проблема в том, что у меня часто не хватает терпения — особенно для каких-нибудь крупных вещей. Я только начну что-нибудь, какую-нибудь вещь, как сразу уже хочется начать и новую. Это хорошо конечно, что я хочу сделать и что-то ещё, но… Так можно долго перескакивать и никогда не довести ничего до конца.

Ну, в общем — Вы увидели. Хватит уж нам смотреть на мой хаос. Пойдёмте наверх!..

Пока мы поднимались по лестнице Аля пару раз резко останавливалась и прищурившись глядела куда-нибудь между перил или вниз на ступеньки. Уже где-то на третий раз она наконец объяснила. Вернее что сначала пробурчала себе под нос:

— И тут паутина… Да что же это?..

А потом пояснила:

— Нужно будет снять. Я потом приду с совком и веником… Вы не судите строго… Ведь у меня ещё не идеальный дом. А у кого же идеальный?.. Мне много ещё здесь надо менять и доделывать, но… Потихоньку, надеюсь, буду. А больше всего раздражают все эти вещи, которые ты убираешь, убираешь, вычищаешь, вычищаешь, а они через время появляются снова. Вот эти паутины, пыль. В одно время, когда я ещё совсем мало понятия имела о домоводстве меня эти вещи и совсем угнетали. Хотя я ещё и толком не знала, как мне их решать — мне очень хотелось. Мне очень не нравилась грязь… И я от неё себя чувствовала дурно. Но даже, знаете, немножко боялась её убирать окончательно, уж наверное… Как-то так. Мне так казалось немножечко, что если уж всё вычистить и совсем уж прибрать хорошенько — так что же потом в чистом жилище делать дальше станешь?.. Я ведь не понимала ещё — как много можно делать!.. Как много можно создавать здесь! Строить, ремонтировать, обновлять… А потом ещё декор! А декор — так и вообще менять можно по сто раз!.. То в дождливых тонах, то в солнечный, то в снежных… Ну и так далее. Вот это мы сейчас идём… — она остановилась посреди зала, в котором мы были и обернулась ко мне, — Мы идём по залу, где я… Ну, видите всё это?.. На стенах, на столиках? — она дождалась, пока я кивну. — Вот… Это всё я делаю иногда. Мои некоторые рисунки и поделки. Мне просто нужно было организовать себе такую комнату, где я буду иногда созерцать свои, уже готовые, труды. Ведь иначе мне очень часто приходится терять силу и совсем не верить в себя. Точнее в то, что я что-то могу. А когда понимаешь что ты ничего не можешь, так руки опускаются. Мне стоит только доделать какую-нибудь поделку, только-только ещё её выпустить из рук, как мне уже кажется, что больше я так не смогу. А если проходит ещё немного времени и я забываю чуть-чуть как она выглядела, так мне уже помнится так, что и она была какой-то корявой. Поэтому нужно место, где мне их все можно видеть и вспоминать. И я его сделала у себя возле лестницы. Так удобно. Только начал спускаться с верхнего уровня за чем-то — так сразу пройдёшь через этот зал и немножечко вспомнишь. Решил подняться с нижнего уровня на верхний, так сразу же через него и пройдёшь. Ведь я на верхнем этаже, в основном, занимаюсь работой. И мне очень нужно, когда я иду туда, подбодрить себя, чтобы не сидеть уныло, в страхе что-нибудь начать, а наоборот, с радостью взяться за дело… А когда оттуда… ведь нужно мне, к сожалению, иногда уходить отсюда, из-за каких-нибудь мелочей, как то — приготовить поесть, ну и так далее… Житейские мелочи! Так вот, уж если иду я зачем-то вниз — так чтобы мне снова увидеть хоть что-то из результатов, да и загореться немножечко тем, чтобы поскорее чего-нибудь новое начать, и, соответственно, побыстрей вернуться. Да и нужно это для того чтобы в комнате с исходными материалами не киснуть, тоже. Чтобы настрой был и стремление. Вот… Ну пойдёмте дальше. Всё равно зал длинный — нам ещё много идти.

…Так, вот о чём я?.. О паутине. Вот, и… Главное висит эта вещь где-нибудь у тебя в доме так, существует… И как бы тебе и ничего. "Пусть висит!" — иногда думаешь. А как дойдёт дело взяться за неё, руками взяться — так и противно тебе!.. Противно до ужаса, пока выкидываешь. И хочется побыстрее её с рук у себя смыть. А то что висела у тебя в доме — так разве это не противно?.. Вот что странно… Хотите ещё посмотреть или пройдём дальше?

Аля остановилась у самой двери, взявшись за ручку и обернулась ко мне, который остался рассматривать её произведения на середине комнаты.

— Да, я пожалуй ещё минутку посмотрю. Вы чудесный мастер!..

— Спасибо!.. — Аля улыбнулась и кажется не знала какое-то время что сказать. — …Мне… Постоянно не верится, если честно, что это всё сделано, хоть частично, мной. И я поэтому даже не знаю, как толком относиться к похвалам. Вы уж простите… Возможно что я даже покажусь невежливой. Это от моего неверия просто…

Так вот, с беспорядком мои больши-ииие проблемы!..

— Да что Вы! У вас вполне даже чистенько. И аккуратно… Это всё Ваша самооценка хромает. В таком домике мне бы, и правда, хотелось остаться жить. И уж подумываю — не потерять ли мне как-то нарочно работу, чтобы к Вам прийти как совсем бездомному!.. Тогда мне можно будет, как Вы и сказали, здесь обитать!.. — попытался шутить Женя.

— Да Вы… Конечно, приходите всегда, когда только захочется!.. Для этого можно и не терять ничего — ни работу, там… Ничего! Тем более что Вы всё равно никак не станете бездомным уж совсем. Ведь у Вас точно есть тоже свой дом. Он у всех есть с рождения. И у меня тоже был. Только вот, нужно его, для начала, найти… А потом отмыть и обустроить. А люди так часто ведь даже не ищут!.. Мы все скитаемся очень долго по морозу… где-нибудь совсем близко с домом, и часто об этом даже не подозреваем!.. Потому что мы забыли. Мы ведь многое забываем, люди… Мы все знаем, вообще-то, но не помним. Я тоже ходила… И тоже думала, что я несчастна и мне некуда прибиться. А так оказалось, что я просто на время забыла про свой дом и так запустила его, что жить казалось в нём невозможно. Ведь в детстве — ты живёшь в своём доме и ещё просто живешь. И только учишься за него отвечать. А позже…

Потом я нашла, наконец, в себе силы зайти в заброшенные мной помещения, порыться в бардаке, который я оставила, сама того не замечая, постирать пыль, поснимать паутину. Вымыть стёкла.

Благо что Отец тогда помог мне разобраться и теперь, в основном, я уже справляюсь как с той грязью, которой давно уже нет, так и с той, что всё время, время от времени появляется в любом доме. Всё это, конечно же заняло время. И много. Но зато теперь, благодаря тому у меня есть бесконечное множество минут!.. И это прекрасно… Так вот, когда я отчистила дом — хотя бы как-то, хоть как на первое время… Ну, это ещё тогда, давно… Тогда я решилась попросить Отца жить со мной и Он пришёл. И мы теперь живём вместе, дружно. Мы с Ним и дальше теперь убираем дом, обустраиваем. Ведь то что я смогла убрать тогда — вначале, так это крупная грязь, которую было видно и в неосвещенном помещении — при том только свете, что падал из окон. Хотя ещё и не вымытых. Даже его было достаточно, чтобы разглядеть основной беспорядок. А уж теперь, когда мы уже живём вместе, так в ясном свете видны и самые маленькие остатки пыли и паутины. Их видно все и нужно мне только постараться их убрать.

Но, так что, Вы понимаете — дом у каждого есть, с детства. Вопрос только когда и в каком возрасте Вы за него, наконец-то, возьметесь. Так что и у Вас есть дом. Вы ведь наверное ещё чувствовали, как будто у Вас есть дом — хотя бы в раннем детстве?..

Я подумал про детство и не знал, что сказать. Мне кажется, что там не было ничего. Вернее — видимо я не помнил…

— Я не… Не помню. — сказал я, немного сам удивившись себе. И даже испуганно. — Я, в том смысле, что… Вообще не помню. Ничего, если честно… что было…

— Не пом-ни-те!.. — с жалостью в голосе протянула девушка, — Ох, как же мне Вас жаль! Вы бы знали!.. Ведь если Вы… С какого момента, скажите, Вы не помните?..

— Я?.. Не помню, с какого.

— Ах, да — лучше тогда постарайтесь вспомнить — до какого момента Вы помните?..

— До… До… Где-то год. Наверное.

Меня накрыл ужас. Я, и правда, помнил всего только год из своей жизни. Год, доверху наполненный словечками и фразочками, зеленым коридором, жестяным крыльцом и буквами на нём… моей маленькой серой квартиркой. Это то, наверное, чем можно объяснить и тот хлеб. И ту Таню. И… А вот шарф?.. Шарф — не знаю, как объяснить.

— Го-ооод!.. Год… — тихо добавила Аля, приопустив голову. — Вы не хотите ещё чаю?.. Нет? А может скушать ещё чего-нибудь… Нет… Ну… Мне Вас очень жаль. Вы, видимо, что-то прошли такое, что… Ведь просто так не забывают. Да, сейчас всех стремяться заставить забыть — всё, всё. Да и всегда так старались, пока жива земля. Есть те силы, что делают это. Чем меньше помнит человек — тем больше он потерян ведь?.. Тем легче его взять и привести неизвестно куда… Ведь он пойдёт, забыв про дом. Но, что же… Мы пойдём дальше?.. Пойдемте… Нет, не сюда, куда шли. Мне хочется на воздух… Пойдёмте сюда.

И Аля открыла боковую дверь. Через неё мы попали на открытую терассу. Но что-то тут было уж слишком неуютно. По полу террассы и по стене хлестал дождь. Даже немножечко с градом.

Аля уверенно вошла и крикнула (видимо из-за сильного ветра) мне назад:

— Вы можете не заходить!.. Постойте там, оттуда и так видно мою терассу. А я чуть-чуть вдохну дождя. Если Вы, конечно, не против подождать.

— Да… Конечно. Как резко погода изменилась!.. — едва сказал я и тут же вздрогнул от блеснувшей прямо рядом с нами молнии.

— Она часто здесь разная. — пояснила Аля, слегка повернув ко мне голову, но всё-таки, глядя перед собой, прямо в глубину густого тумана из ливня. — Здесь чуть ни каждый день бывает и снег, и град… И дождь, и молнии. Всё. Всё, что есть и будет хоть где-нибудь в мире. Один раз даже цунами было. Про торнадо и землетрясения я уже даже и не говорю. Это терасса специальная. Именно для того. Я иногда выхожу сюда и дышу дождём. Ведь мне тоже не нужно забывать. Пока живёшь в уюте и тепле можно совершенно позабыть о том, что есть где-то дождь. И град… И снег… Терасса именно для этого. Чтобы вспоминать. И думать о мире… Здесь делать самой почти что ничего не выйдет — все мои картоночки и клей просто размокнут от ливня. Поэтому здесь я стою, а уж потом возвращаюсь и делаю. Так иногда нужно…