Остров Колдунов-2. Острова жизни

Глава 26

Новый небесный остров, безлюдный и полный жизни, был прекрасен. Мастер назвал его по имени одной из своих бывших возлюбленных, которую он долго не мог забыть. Текли дни, недели, месяцы… Он завел свой календарь, меряя дни по восходам и закатам одного единственного солнца, отсчитывая времена года по желтеющим листьям, первому снегу, первой капели. Он исследовал его, отправляясь в длительные путешествия по рекам и озерам, даже до моря доплыл. Где-то на юге лежали горы, он видел очертания их заснеженных вешин. Он мечтал, что когда-нибудь доберется и до них. Он приручил местное зверье, так похожее и непохожее на то, что водилось на Телларе, он научился ездить на огромном волке, который стал его верным другом. Жизнь текла в одиночестве и долгожданном покое, но ни дня не проходило, чтобы он не вспомнил о брошенном им мире. Каким он возродился на этот раз? Да, остров-Ночное Солнце казался раем, но безыскусная тихая жизнь быстро надоела Мастеру. Беспричинная тоска порой одолевала его, пока он в конце концов не понял, что мучит его пустыми ночами — ему не с кем было разделить этот остров жизни, этот мир, такой прекрасный и такой пустой.

Оставшись без привычных инстументов, он был вынужден изобретать их заново. В мире, где не было Кэлленара, магия все же существовала, но это была даже не сама магия… нечто иное. Глубинное понимание языка творения приходило к нему в простейших действиях, он словно бы снова открывал его для себя, шаг за шагом, постепенно осознавая его необычайную простоту и пугаясь этой удивительной легкости, от которой, как ему казалось, один лишь шаг до всемогущества. Он создавал из ничего предметы быта, ожеду, строительный материал, еду — и уничтожал: ему самому требовалось очень мало, а все остальное — для кого оно? Уж точно не для себя. Впервые мастер почувствовал бессмысленность бытия, которое не с кем разделить. Ему остро нужен был тот, ради кого стоило бы творить…

Он продолжал исследовать новый мир и даже создал карту, выровняв для нее скалу и выгравировав на ней исследованный кусок территории. От нечего делать он выстроил дом-дворец, вырезая каменные блоки силой слова и перемещая их взглядом, но пусто было в его роскошных хоромах, ветер гулял в них, и мастера охватывала тоска.

Желание быть нужным постепенно превращалось в навязчивую идею. Кому нужны все его волшебные умения, если их, кроме него, никто не увидит? Решение вернуться зрело постепенно, но в один прекрасный момент он понял, что сыт одиночеством по горло.

Дверь на Теллар открылась не сразу. Странно, что у него не получалось подобрать слова, те самые, что сложились когда-то, казалось бы — вечность назад. Он перебирал символы и знаки, а потом задавался вопросом, что с ним не так… Может быть, дело в том, что он боится возвращаться? Да, он боялся. Боялся увидеть, что очередной катаклизм выбросил его родные острова жизни из мировых Потоков, но еще сильнее его страшило, что они изменились до неузнаваемости, и эти изменения ему не понравятся.

Но нет — Теллар жил, жил и Небесный Остров Агваллар, и мастер, проведя там еще одну жизнь, задумался: если он способен создать целый мир, возможно, это умение доступно и другим… таким как он. Где-то должны существовать другие острова жизни. Мысль эта постепенно захватывала его все больше и больше, вопрос, как отыскать их, как открыть туда дорогу, давно уже не давал ему покоя, и вот однажды… Однажды перед ним возникло видение. Шумный и странный город, состоящий из множества стеклянных башен, между которыми летали драконы со всадниками, распахнулся в небесах прямо перед ним. Дорога — узкая лента, так похожая на обычный тракт, начиналась прямо у его ног и заканчивалась там, на небе, плавно перетекая в улочку между башнями. Видение подержалось и исчезло, и мастер решил, что это или сон, или бред, но через несколько дней оно возникло снова. И снова… Сомнения все еще мучали его, он сопротивлялся искушению, но в какой-то момент искушение неизвестностью стало настолько невыносимым, что он не выдержал и шагнул вперед.

Сезон Ветров, Эргалон. 78 дней спустя

Тэйн спешился у постоялого двора на въезде в Эргалон, все еще удивляясь равнодушию караула Северных ворот: стражи покосились на него с подозрением, но пропустили, не задав ни одного вопроса. Видимо заморенный аррит и его собственный потрепанный вид не произвели сколь-нибудь тревожного впечатления. На что, впрочем, он и рассчитывал. Меч он предусмотрительно убрал во вьюк, притороченный к седлу, из которого торчало старое одеяло да свисал мятый рукав потертой и пропыленной куртки.

Постоялый двор, расположенный неподалеку, был переполнен, но Ройг не собирался задерживаться здесь надолго — только оставить аррита, накормить его, перекусить да задать местным пару вопросов; по нынешним временам соваться в храм Ильфейна, не разузнав обстановки, становилось опасно.

Аррит чудом довез его до столицы — Ройг не на шутку опасался, что бедное животное издохнет в дороге, однако другого он выпросить не смог, даже за большие деньги — пять агвалларских ларов и раньше были почти состоянием, а уж теперь… Теперь в первую очередь требовалось позаботиться именно о нем, поскольку Тэйн не представлял, как долго он тут пробудет; возможно, уносить ноги придется очень быстро.

Сунув на конюшне приличную мзду, он поднялся наверх, в душную и пыльную каморку, окна которой смотрели на соседние неказистые домишки. В нише с умывальником стояло ведро с водой, но, посмотрев в мутное грязное зеркало, он решил ничего не менять в своей внешности, несморя на сильнейшее желание отмыться от дорожной пыли — худо-бедно, а маскировка.

Спустившись в трайту, Тэйн заказал маленький кувшинчик арали, поразившись выросшим в несколько раз ценам, местную мясную похлебку и, внимательно осмотрев постояльцев, подсел к одному из них.

Худой, но крепкий мужик, по одежде — горожанин, неторопливо хлебал все то же мясное варево, заедая огромными ломтями черствого хлеба.

— Давненько я здесь не был, — Ройг плеснул ему полчашки арали из кувшина и сделал глоток сам. — Первый раз вижу, чтоб тут есть нечего было.

— Хильды забрали все, что могли, — ответил тот со злой усмешкой. — Земля не уродила из за жары, жрать и так нечего, а тут еще эти рейды…Гарнизону, да прихвостням илларским кормиться надо.

Ройг кивнул. Про неурожай он уже неоднократно слышал по дороге, да и вид разоренных городов и селений с оскудевшим населением говорил сам за себя.

— Как вышло, что хильды Риан Ал Джар взяли? — спросил он, когда трактирщик поставил перед ним миску с похлебкой. Он не был особо голоден, припасы с Алуре выручали его всю дорогу с Илломайна до столицы, но, увидев, во что превратился Риаллар за время его отсутствия — всего лишь за сезон, решил приберечь их на будущее. Пришествие неуклонно приближалось, и раз урожай, считай, погиб, голод в ближайшее время неминуем.

— Пришли неожиданно, — буркнул горожанин, залпом опустошив чашку. — И скрытно. Взяли город, обложили замок. Риан наш оборонялся, сколько мог, почти сорок дней держался, да гниды эти островные его предали…

— Иллары? — удивился Ройг. Его собеседник утвердительно кивнул.

— Ворота в Эргалон открыли именно они. Хильдов с распростертыми объятиями в храмах встертили.

— Погоди, Холгойн всегда на Ильфейна опирался, там тех, кто Агваллар поддерживал, не было никогда.

— Может и не было, — проворчал горожанин. — Да вырезали их хильды в первую очередь, когда город заняли. Может и уцелел кто, я не знаю. Даллана уже позже взяли, он тут долго по верным риану домам прятался, да выследили его. Казнить хотят, народу показать, да все никак не соберутся. Риан-то наш жив, в Джар Ил ушел и дружину увел, спать он им спокойно все равно не даст. Боятся они его.

— Непохоже, что боятся, — бросил Тэйн, вспомнив, как легко его пропустили в город.

— А его люди днем не ходят. — пояснил собеседник, покосившись на кувшин, и Ройг плеснул ему еще. — Ночью все ворота запрут да патруль по улицам пустят. Да без толку — все равно по утрам трупы находят. Даже илларов ихних белоглазых. Никак им заступничество колдунов не помогло, хоть тыщу раз Острову поклонись…

— Так Холгойн, получается, из замка сам ушел?

— Ушел, и всех, кто там был, с собой увел. Хильды замок заняли, штаб там свой посадили да илларов своих, что с ними пришли. А на пятый день дружина вернулась не пойми откуда, и штаб тот перерезала почти весь. И снова исчезла. Хильды теперь в храме Хэллиха обосновались, а в замке только привидения гуляют. Нечисти подземные, говорят, подкоп из под горы вырыли…

— Даллана давно схватили?

— Да пожалуй давно уж. В конце Света Фиал, — задумался тот. — Не помню точно. — Говорят, ранили его, ну да он по слухам без боя не сдался, — в голосе горожанина прозвучала неожиданная гордость. — Никогда у нас тут никого на потеху публике не казнили. Мерзость это, да кто ж пришлым колдунам это объяснит.

— В городе есть жрецы с Агваллара? — удивился Ройг.

— Не знаю, не слышал. Я про хильдских колдунов говорю. Хэльдов не осталось, Круги все сгорели, а им все нипочем, знай себе колдуют.

Посидев еще немного в трайте и расплатившись, Ройг отправился к храму Ильфейна. Там, в каморке жилой части лежали его вещи — немного денег, одежда и прочие полезные для выживания предметы. Тогда, почти сезон назад, он стремительно ушел к Колодцу, после — застрял у Кельхандара в Лахлайде, сначала — провалившись на дно отчаяния, а позже — пытаясь прочесть Арта Син Рен, книгу мастеров, позволяющую научиться творить хэльды. Потом он застрял надолго, случайно застрял… Сейчас возвращаться обратно в подземное логово Харриаберта ему не хотелось: теперь он знал, что делать. А значит, надо торопиться, и в первую очередь, отыскать Джерхейна.

Новость о хильдах, захвативших Эргалон, он услышал в первом же селении, в которое завернул по пути с предгорьев Джар Илломайн. Новость шокировала только в первый момент: с хильдами и раньше возникали проблемы. Северо-восток Риаллара и Хильдайр разделяла водная гладь Пролива, сужающегося к северу. Пересечь ее можно было меньше чем за полдня. Стычки с хильдами на северой оконечности Риаллара случались часто. Искусные мореходы, они высаживались вдоль северо-восточного побережья и разоряли окрестные деревни, успевая уйти до того, как королевская дружина из Дарнейта и Легрима приходила на помощь. Джерхейн неоднократно участвовал в подобных рейдах, опасения, что хильды могут воспользоваться сложным положением Риаллара из-за агвалларского переворота, были у него еще тогда, перед походом на Остров.

Тэйн шел по разоренной столице, морщась от духоты и пыли. Слишком жарко для осени… Сезон Ветров нынче был похож на разгар лета где нибудь на границе с Ахтаном. Там, на склонах Илломайна, солнце тоже палило нещадно, съедая снежные шапки, но ночью воздух остывал до ледяного и остужал перегретую землю. Здесь же высохли даже всегда полноводные колодцы, питающиеся из подземных вод.

Вид родного святилища вызвал у него оторопь. Последнее, что он помнил, уходя — то, что огонь Пришествия, огонь горящих колодцев не затронул его, но теперь стены некогда белоснежного Ильфейна были черны от копоти. С ужасом и горечью он заглянул под Купол служб, чтобы увидеть там отражение Карреи. Стоят ли эти люди спасения, подумал он с отвращением, раз для них нет ничего святого… Стоп, он уже искал ответ на этот вопрос, и нашел его, и хватит мусолить одно и то же. Прервав тягостное созерцание, он добрался до своей комнаты, обнаружил там беспорядок — видно, что по каморкам илларов успели пройтись обычные грабители, но то, что ему требовалось, воришек не интересовало. Простая городская одежда, походный комплект с Агваллара — спальные принадлежности, не новые, но добротные сапоги, куртка… Денег не было, но пока ему хватит того, что сунул ему Кельхандар перед уходом. Тщательно упаковав все в мешок, он вернулся на постоялый двор, пытаясь понять, за какую из проблем стоит взяться в первую очередь.