Ложная сказка

Глава 12. Самарканд

Дженна приблизилась к Самарканду изумительной ночью. Изумительной, потому что звезды здесь сияли, как алмазы. Настолько ярко и так близко, что волчица невольно стремилась разглядеть их, сосчитать. Не зря, наверное, именно в этом городе Средней Азии появилась самая первая обсерватория.

Девушка решила преодолеть оставшиеся километры позже, после отдыха. Как раз подвернулся заброшенный предгорный кишлак. Хотя слабый волчий дух в деревеньке все-таки ощущался.

– Наверное, останавливаются такие же путники, как мы с тобой, Ласка, – одернула Дженна пыльный ковер, служивший границей между улицей и чьим-то домом в прошлом. Очень бедным домом.

Вся обстановка этой каменной хижины свидетельствовала о весьма скромном достатке бывших хозяев. Дженна и не предполагала, что в век возможностей где-то могли жить настолько нище. Из предметов мебели – два самодельных табурета. Кроватей и стола нет. Наличие трех прохудившихся матрасов, свернутых в рулоны, могло означать, что их стелили на пол, когда готовились ко сну. Немногочисленная столовая утварь ютилась в рваной картонной коробке. В такой же коробке – цветастая одежда. На узком подоконнике единственного оконца – потрескавшийся глиняный горшок с ссохшейся землей и увядшим до состояния трухи растением.

– Мылись тут, судя по всему, в речке, – подняла она с земляного пола тряпичную куклу. Игрушка была настолько засаленной, затисканной, что Дженна пожалела неведомого ребенка, у которого, очевидно, кроме этой куклы, сшитой из обрезков ткани, ничего более из детского имущества не имелось.

Заходить в другие дома, тесно прилегающие друг к другу, не имело смысла. Вряд ли в каком из них обнаружится удобная кровать.

– Буду спать волком, – не очень любила дремать Дженна зверем. В меховой шкуре она не спала, а именно дремала. Такую чуткость приобретал слух, что выспаться оборотню становилось весьма проблематично.

Ласка подобных проблем не знала и уснула тотчас, как улеглась черная волчица.

Дашей же завладели думы, противостоять которым возможно при свете дня, но нет сил сопротивляться их вторжению ночью.

Образ Аверьяна. Сердце выделывало что-то непонятное, стоило лишь подумать о рыжем оборотне. Толкало кровь по венам с такой силой, что Дженна прикладывала ладонь к груди, стремясь усмирить непослушный источник жизни. Взывала к его антониму –рассудку. Сердце отвечало учащенным пульсом.

Даша пробовала анализировать. В какой миг Аверьян перестал быть для нее просто знакомым? По всему выходило, в тот, когда красно-рыжий волк оторвал от ее горла черного зверя, в лесу, полным волчьей ягоды. Тогда их взгляды переплелись. Всего на долю секунды. Но этого хватило для того, чтобы лишить ее покоя. Чтобы полюбить.

И зачем он увязался за ней? Может, лучше было умереть в том лесу и не испытывать теперь такой муки? Такой привязанности? – тоскливо глядела Даша на засушенные колокольчики и водяной орех. Носит теперь его подарки с собой, трясется над ними, боится потерять.

Он ведь мог остаться в своем клубе, со своей стаей. Залез бы в усадьбу в ее отсутствие, нашел бы тайник с раритетными пластинками.

Дженна мысленно улыбнулась, вспомнила блеск в голубизне его глаз, стоило при нем упомянуть о виниловой пластинке со студийной записью Queen. Аверьян ведь догадался, что у нее есть еще. Он умный. Вот именно. Умный.

Интересно, сила его чувств к ней также велика? Не стал бы ведь он иначе драться с Айнаром, ухаживать за ней, спасать и… любить так, как любил в пещере?

Ничего, она справится. Найдет наследие шумеров и скроется. Поселится вместе с Лаской в каком-нибудь уголке, куда никто не забредает, но не будет жить в стае и зависеть от своего взбесившегося сердца и от милостей Аверьяна.

Только ведь у нее еще одно дело есть. Помимо сокровищ. Но к нему она сможет приступить в том случае, если фигурки-амулеты все еще находятся там, куда их спрятал Батыр.

Дженне все же удалось немного поспать. И сон вышел спокойным, милосердным для ее души, полной тревог и сомнений.

А утро началось со змеиного мяса. Ласка поймала и принесла в дом.

– Волки едят змей? – со смешанными чувствами отвращения и восхищения оглядывала Дженна дохлую чешуйчатую.

Беляночка продемонстрировала, что едят и весьма охотно. Черненькая волчица не стала привередничать. Пусть будет змея на завтрак.

В приподнятом настроении, в предчувствии скорого достижения цели затеянного путешествия, Дженна вышла на раскаленный сухостью воздух.

Стужа последних дней сменилась настоящим пеклом.

Батыр в своих записках упоминал, что Самаркандская зима – это частые оттепели, когда температура воздуха колеблется от минус пяти градусов по Цельсию до плюс двенадцати. Но выдаются и такие зимы, что сравнимы с летней жарой, и столбики уличных термометров поднимаются до плюсовых тридцати градусов.

Вероятно, нынешняя зима была из таких. Даже редкие деревья не скинули листвы.

Сюрпризом стала не только жара.

Заброшенный кишлак оказался вовсе и не заброшенным.

Небольшая стая. Двадцать или чуть больше волков-оборотней.

Сидели практически неподвижно на каменных лавках. У места, которое, очевидно, служило стае для приготовления пищи. Во всяком случае, следы кострища имелись.

Дженну поразил их затравленный, изможденный, забитый вид.

Одеты в старые, грязные, выцветшие халаты.

На нее смотрят без каких-либо эмоций.

Равнодушно.

Безмолвно.

Агрессии не проявляют.

– Что это с ними? – пробормотала Дженна, ускоряя шаг.

Хотелось побыстрее убраться из унылого кишлака с его странными жителями.

Несложно определить, отчего не засекла присутствие стаи накануне. Все эти люди были настолько грязными, что смрад, исходивший от тел, перебивал волчий дух.

Вряд ли данные оборотни представляли угрозу, иначе Ласка вела бы себя по-другому.

Тягостная картина довольно быстро сменилась более радужным пейзажем, и Дженна позабыла о неприятном видении.

Низкие горы.

Приземистые деревья.

Леса, как такового, нет вообще.

Но, если в предгорье природа деревьев не предусмотрела, то сами горы украшала красивейшая джида, то бишь – дикий финик.

Узкие и неглубокие, но бурные речушки. Вода так и пенится, омывает, полирует многочисленные бесформенные камни.

А еще верблюды. Ослики. И даже страусы. Бродили сами по себе, без всякого пригляда.

О внешнем облике Самарканда Дженна могла судить лишь по иллюстрациям, чужим фотографиям и записям Батыра. Прапрадед писал о том, что это город архитектурных шедевров, город, в который невозможно не влюбиться, так красивы здесь дворцы, мечети и медресе. Неслучайно Самарканд являлся столицей империи, созданной великим Тамерланом, где все здания строили из дорогого и прочного материала, на века, не скупясь.

Дженна предполагала увидеть нечто красивое и величественное, но не предполагала, что настолько красивое и величественное.

– Ласка, ты только посмотри! – изумлялась девушка великолепию, монументальности и роскоши памятников исламской культуры, архитектурных построек с отделкой из нестареющей мозаики. – Айнару тут точно понравится.

Дженна не отказалась бы послушать пояснения ирбиса о стилевом убранстве дивного города. Интересно, нашел он сестру? По ее расчетам, бывшие попутчики должны были ступить на самаркандскую землю еще днем прошедшего дня.

Аверьян где-то поблизости? Или повернул со своей группой назад? Думает ли о ней? Переживает? Или она вообще все нафантазировала себе на его счет? Может, он обычный охотник за сокровищами? Разузнал как-то о спрятанных амулетах, прикинулся влюбленным, все для того, чтобы подчинить себе Дженну и добраться до ценностей? Сказка – ложь. Не бывает влюбленных оборотней. Но она же полюбила… Или она какой-то неправильный оборотень? Точно, это с ней что-то неправильно. Не зря ее волчица такая нескладная.

– Стоп, я здесь не затем, чтобы ныть и изводить себя, – строгим тоном произнесла Дженна. Она никогда не посещала психотерапевта, но предположила, что именно такой тезис ей бы присоветовал ученый эскулап в сложившейся ситуации.

Дженна вынула из поясной сумки сложенный в четыре квадрата плотный лист картографической бумаги. Батыр создал мелкомасштабный топографический план местности с указанием километража и исключением подробностей, но с обозначением значимых объектов Самарканда, откуда следовало начинать продвигаться к тайникам. Ее прапрадед нанес на карту достаточно много местных ориентиров, вплоть до отдельных деревьев, старинных ливанских кедров на тех территориях, где когда-то цвели сады Тамерлана.

– Ласка, сейчас мы с тобой находимся на центральной площади. Мой дедушка обозначает ее, как Регистан. Насколько я знаю, название не менялось. И отсюда мы должны двигаться к Гур-Эмир, усыпальнице самого Тамерлана. А мавзолей будет являться отправной точкой к нашему первому саду – Баг-и Шамол.

Дженна вдруг ощутила напряжение белой волчицы. Отвлеклась от изучения карты, которую, впрочем, могла уже и не изучать, настолько хорошо запомнила все, что запечатлел на листе Батыр.

На морде Ласки меж тем появлялся недобрый оскал, уши подергивались, хвост принимал угрожающее вертикальное положение.

– Опасность? – давно научилась понимать Дженна невербальные знаки, подаваемые волчицей.

Прислушалась сама.

Трепыхание широких крыльев грифа.

Порыв ветра.

Шелест ветки дикорастущей яблони.

Стук ее собственного сердца.

А вот и то, что насторожило Ласку – человеческая речь. Пока еще далеко. И непонятно – будет отдаляться или приближаться. Но спрятаться не помешает.

– Укроемся здесь, – выбрала Дженна темную арку-нишу одного из зданий, где можно было затаиться за колоннами, а в случае обнаружения юркнуть в дверку за спиной. К тому же из мешков, оставленных кем-то давно в нише, отвратительно пахло гнилыми яблоками. Такое амбре перебьет аромат двух волчиц.

Через несколько минут на площади появилось пятеро мужчин. Оборотни. Волки. Не юнцы. Лет сорок человеческой жизни.

Дженна могла хорошо видеть незнакомцев, оставаясь незамеченной.

Держались мужчины нагло, уверенно. Этакие хозяева жизни. Одежда не местного цветастого колорита, а шиковая, какую обычно носят богачи.

Аура власти и угрозы.

Вседозволенности.

Распущенности.

Пресыщенности.

Напугали девушку арканы в руках оборотней. Кожаные, с острыми шипами на петлях-удавках.

Кого они ловят?

Один вдруг отделился от группы. Высокий, худощавый. Темные волосы уложены гелем. Взгляд цепкий, стальной, неприятный.

К ужасу Дженны, направлялся мужик в сторону той самой арки, где укрывались волчицы.

Неужели учуял?

Она было дернулась, почти выдала свое присутствие. Спасло то, что оборотень обернулся на окрик одного из своих спутников.

– Бекзод! Куда ты, дорогой?

– Отлить, – уже расстегивал пряжку ремня тот, кого назвали Бекзодом.

На виске у Дженны образовалась капелька пота. Одна. Вторая. Влажными ладонями сжимала ножичек. Тот самый, которым угрожала она когда-то Ариель и ее подружкам. Ласка замерла изваянием за соседней колонной. Умная девочка.