Каша из топора палача

– Агата, Тюльпан Тимурович ждет вас!

Мелькнула мысль – а почему коммерческая газета размещена в таком паршивом месте? Хотя, кажется, Агата догадывалась, почему. Чтобы известные люди, которых эта газета поливала грязью, лишний раз не захотели посетить редакцию с жалобой. Люди испытали шок и унижение от публикации и еще раз испытают унижение, появившись здесь, да еще если их сфотографируют в таком интерьере.

Кабинет Тюльпана Тимуровича был маленьким, старомодным, но очень чистым и аккуратным. Агате вообще казалось, что редактор относится к тому типу людей, которые всегда раскладывают вещи по своим местам.

– Дорогая Агата, рад вас видеть! Извините, что задержал! – встал и устремился ей навстречу высокий, худой мужчина в дорогом костюме, белоснежной рубашке и ярком галстуке. Он галантно поцеловал ей руку и пригласил присаживаться на удобный, явно антикварный стул, обитый кожей. – Чай? Кофе?

– Кофе с двумя ложками сахара, – ответила Агата.

– Я все знаю, я все помню, дорогая, – улыбнулся Тюльпан Тимурович и отдал распоряжение секретарю – кудрявому молодому человеку с испуганными глазами, безупречными манерами и трогательной тонкой шеей.

Агата закурила в ожидании кофе, зная, что Тюльпан Тимурович, пожалуй, единственный из известных ей редакторов был некурящим. Но на столе для посетителей стояла пепельница, уже полная окурков. Секретарь принес поднос с чашечкой кофе, сахарницей, печеньем и конфетами, поставил все перед гостьей и сказал редактору, понизив голос:

– Актриса Белова звонит каждый час и психует, что мы ее фотографии с голой грудью можем опубликовать. Даже предлагает деньги.

– Не в деньгах счастье, Игорек, а фотки давай в печать, нечего загорать топлес. Ишь, какая хитрая, сама ведь не прочь! Грудь красивая, что скрывать? Потом мне еще и спасибо скажет, когда посыплются предложения сниматься.

Агата выдохнула сигаретный дым.

– А вы никогда не думали, что человек действительно против публикации? Вдруг ее фотографии увидит, например, муж – и развалится семья? Или у известных людей не может быть личной жизни, а только общественная? – решила вступиться за актрису Белову Агата, хотя и не знала эту даму.

– Все это пустые разговоры. Многие мечтают запустить о себе какой-нибудь слух. А вот в этот самый карман, – оттопырил Тюльпан Тимурович карман своего пиджака, – совали, и не раз, внушительные суммы за очередную «утку» в газете с миллионным тиражом. Кто как добивается известности, не мне вам это объяснять. Работа у нас такая, шакалья, а с высокой моралью можно только выпускать кулинарные рецепты. Я допускаю, что один из ста известных людей, возможно, и не захочет мелькать в скандальных хрониках, но что делать? Все известные люди попадают под жернова прессы, – взмахнул рукой Тюльпан Тимурович.

Агате стало грустно, словно она пребывала на бесконечном пионерском собрании, причем у всех выступающих была своя правда. А вот кофе был очень хороший, и Агата, сняв очки, чтобы они не запотевали от горячего напитка, принялась смаковать его как истинная ценительница, заодно и несколько абстрагируясь от действительности известным для нее способом.

– Дорогая Агата, я хочу, чтобы вы как можно больше узнали о личной жизни одного олигарха. Личность очень харизматичная и загадочная, вот полюбуйтесь на фотографии. – Тюльпан Тимурович протянул Агате два снимка.

Она приблизила их почти к своему носу и поперхнулась кофе. И без очков Агата увидела господина Берсеньева, даже фотографии были те же, что ей дал редактор солидного издания для деловых людей.

«Видимо, фотограф – малый не промах. Сфотографировал, причем весьма неудачно, интересующего всех человека и разослал сразу во все редакции. Только зря старался, без статьи и интервью эти фотографии – ничто», – подумала она, затягиваясь сигаретным дымом.

– Александр Романович Берсеньев? – спросила она, вытирая кофе с подбородка.

– А вы его знаете? – оживился редактор, вскидывая удивленно брови.

– Мне уже один бизнес-журнал дал задание выкачать из него интервью, – закинула ногу на ногу Агата и нацепила очки.

– Вот и отлично! Значит, сам бог велел вам выйти на этого господина. Бизнес-журнал нам не соперник. Их интересует одно, а нас – совсем другое.

– Не хитрите, Тюльпан Тимурович, вы же прекрасно знаете, что это фактически невыполнимо. Человек категорически не общается с прессой, – сказала Агата.

– Дорогая моя, я, конечно, это знаю. Но вы же у нас такая сообразительная и предприимчивая! Кроме того, гонорар будет соответствующий. – Тюльпан Тимурович быстро написал сумму на листочке и протянул его Агате.

У той даже глаза на лоб полезли. Редактор удовлетворенно хмыкнул.

– Видите, не зря будете работать.

– Он вам так нужен? – удивилась Агата и еще раз посмотрела фотографии.

– Господин Берсеньев ведет очень замкнутый образ жизни: не ходит по тусовкам, не посещает ночные клубы и светские мероприятия, – предупредил редактор, подливая масло в огонь.

– Ладно, посмотрим! – Агата встала. – Всего доброго!

Она села в «Оку» и сунула новую сигарету в рот.

– А ведь Пал Палыч был прав, что я полная дура! Только меня можно было подписать на такое безрассудство! – вслух сказала она, задумчиво смотрясь в зеркало заднего вида.