Не спите, Иможен! Наша Иможен

– Не вам меня учить, Риз! Продолжайте лучше рассказывать байки, они меня не интересуют!

– Ошибаетесь, это – до тех пор, пока вы не знаете, что тот преподаватель – я сам, а Фанни Песлер, танцовщица, влюбленная только в деньги, теперь зовется Флорой Притчел!

Поднялся невообразимый шум. Дермот Стюарт пронзительно выкрикивал что-то невразумительное, совершенно преобразившаяся мисс Притчел осыпала Оуэна Риза руганью, суперинтендант Копланд приказывал Мак-Клостоу и Тайлеру надеть наручники на изящные запястья Фанни-Флоры. А раздосадованная Иможен думала, что опять угодила впросак и рискует очень сильно попортить себе репутацию. Однако как только Флору-Фанни увели, Оуэн Риз повернулся к шотландке.

– Ваша хитрость, мисс Мак-Картри, была крайне неосторожным, но зато ловким ходом… Указав на Гордона Бакстера, который, как я надеюсь, простит вам несколько неприятных минут, вы усыпили бдительность Фанни. По-моему, вы блестяще выполнили свою задачу и сумели достойно отомстить за Нормана Фуллертона.

Иможен так никогда и не узнала, смеялся над ней Оуэн Риз или нет. Во всяком случае, героиня Каллендера без всяких угрызений совести приняла поздравления суперинтенданта и недавних коллег. Даже Кейт Мак-Дугал почел своим долгом извиниться за то, что питал к шотландке такую враждебность, и сделал это тем охотнее, что знал о поразительных переменах в поведении Хэмиша-Грегора-Александра Кайла. И когда Питер Конвей приехал за мисс Мак-Картри, все в Пембертоне жалели о ее отъезде.

Конвей по собственному почину затормозил возле «Гордого Горца». Тед Булит и Уильям Мак-Грю поджидали Иможен на пороге. Шотландка не заставила себя упрашивать и тут же вошла в бар. Друзья встретили ее овацией. Как только Тед налил всем виски и произнес тост за здоровье мисс Мак-Картри, красы и славы Горной страны, амазонку стали просить рассказать, каким образом ей удалось разоблачить убийцу Нормана Фуллертона и Патрика О'Флинна. Приличия ради Иможен немного поупрямилась, но очень быстро уступила уговорам.

– С самого начала, то есть когда я приехала в Пембертон, эта молодая женщина показалась мне подозрительной…

А дальше добрых два часа мисс Мак-Картри вдохновенно лгала, но никто не усомнился в правдивости ее слов, и в первую очередь – сама Иможен.

За рассказом последовало множество тостов во славу мисс Мак-Картри, благодаря которой Каллендер стал самым знаменитым городком Шотландии, за дружбу Теда Булита и Уильяма Мак-Грю, за посрамление врагов Иможен, за добрую старую родину. Потом перешли к более высоким материям: пили за несчастную королеву Марию Стюарт и за избавление от англичан. Иможен, явно утратив чувство реальности, предложила назначить комиссию и потребовать от Елизаветы Второй признать независимость Шотландии, в противном же случае объявить войну. Мисс Мак-Картри привела в пример Роберта Брюса и заметила, что надо бы создать новый гимн, который призывал бы к отмщению и воспламенял кровь всех добрых шотландцев. Однако дальше первой ноты дело не пошло, ибо виски напрочь парализовало голосовые связки присутствующих. В это время мимо «Гордого Горца» проходил преподобный Хекверсон. Услышав шум, он очень удивился и решил сурово одернуть слишком буйных пьяниц. Но при виде Иможен Мак-Картри весь его энтузиазм куда-то исчез. А рыжая воительница указала на Хекверсона как на один из столпов английского гнета, и священнику пришлось поспешно ретироваться, да и то он лишь чудом спасся от беды – какой-то нечестивец размахнулся, и бокал виски угодил в дверь прямо над головой бедняги пастора.

Сержант Мак-Клостоу собирался идти спать, когда в участок неожиданно влетел его земляк, преподобный Хекверсон. Вытаращенные глаза пастора метали молнии.

– Во имя Того, кто властвует как на земле, так и на небе, я призываю вас, Арчибальд Мак-Клостоу, воспользоваться данными вам полномочиями и прогнать бесстыдную суку!

Сержант косо поглядел на земляка.

– Вам что, нехорошо, преподобный?

– Арчибальд, она сидит на столе! Она пьяна! И заправляет целым хором пьяниц! А когда я попытался их пристыдить, меня высмеяли, осыпали оскорблениями, и мне пришлось бежать от ужасных угроз!

– Это еще что за новости, преподобный?

– Да говорю же вам: я видел ее, бессовестную!

– Клянусь Сатаной и всеми его потрохами, не понимаю, о ком вы толкуете!

– Об Иможен Мак-Картри, которая устраивает настоящий шабаш в «Гордом Горце» у Теда Булита!

– Ах, об Иможен Мак-Картри, да?

– О ком же еще?

Мак-Клостоу медленно встал, подошел к пастору и почти ласково попросил:

– Убирайтесь отсюда!

Вконец ошарашенный Хекверсон не верил своим ушам.

– А? Что? И вы смеете…

– Говорю же вам: убирайтесь, пока у меня не лопнуло терпение!

– Но, Арчибальд…

– Первого, кто еще раз произнесет имя этой проклятой твари в моем присутствии, я удавлю собственными руками! Ясно?

– Не может быть, Арчи, чтобы вы настолько утратили почтение к…

– Слушайте, преподобный, я все потерял, так что в подробности входить не стоит. До сих пор я твердо верил, что законы существуют для всех. Так вот, я ошибался: Иможен Мак-Картри выше закона!

– Но послушайте, Мак-Клостоу…

– Выше закона, преподобный! Ей можно убивать, вдребезги разнести колледж, испортить карьеру такому человеку, как я, – и она будет права, всегда права! Мисс Мак-Картри дебоширит в «Гордом Горце», хотя по правилам его следовало закрыть час назад? Ну и что? Часы закрытия питейных заведений уже никого не волнуют, если Иможен Мак-Картри вздумалось их отменить! Хочет петь всю ночь – пожалуйста, имеет полное право! Если я узнаю, что мисс Мак-Картри нагишом прогуливается по Каллендеру, то посажу в тюрьму не ее, а тех, кто посмеет возмущаться! А захочет поджечь полицейский участок – сам принесу спички! Завтра же собираю чемоданы, оставляю ключи Тайлеру и еду добровольно сдаваться в пертский дурдом – лучше уж я сам туда явлюсь, чем меня привезут в смирительной рубашке!

Опьяненная аплодисментами, поздравлениями и неумеренными возлияниями виски, Иможен вернулась домой около одиннадцати вечера. Миссис Элрой встретила хозяйку суровым, неодобрительным взглядом.

– П-п… вет, Роз… мери…

– И вы так поздно возвращаетесь домой, мисс Иможен? Подумать только, больше трех часов просидели в «Гордом Горце»!

– Н-не м-может б-быть!

Миссис Элрой подошла поближе и с подозрением принюхалась.

– Клянусь Святым Милосердием Спасителя, вы пили виски!

– О… а… а… оу…

– Что это значит, вы лаете, мисс Иможен?

– О… ч… чуть-ч… чуть…

– Мисс Иможен, вы пьяны!

– Я?! Н-ни-ког-да в ж-жизни!

Потрясенная миссис Элрой умоляюще сложила руки.

– Господь Всемогущий, я как будто снова слышу вашего отца!

Мисс Мак-Картри издала самый настоящий воинственный клич, и Розмери Элрой на всякий случай отскочила поближе к двери, готовя быстрое отступление – она хорошо помнила, что с пьяных глаз покойный капитан иногда бывал опасен.

– Daddy!.. Дуглас!.. Роберт!..

Мисс Мак-Картри во всю силу легких выкликала своих домашних богов – отца, навеки сгинувшего жениха и непревзойденного борца за свободу Шотландии.

– Daddy!.. Дуглас!.. Роберт!.. Миссис Элрой, я должна рассказать им, что снова, к великой славе Горной страны, я боролась с преступностью и разоблачила убийцу!

Изображения героев стояли наверху, в спальне, и мисс Мак-Картри ринулась к лестнице – так последние сторонники «доброго принца Чарли», увидев, что их дело обречено, налетели на войска Кемберленда в последней, отчаянной попытке прорваться. Первые шесть ступенек она с лету перескочила, о девятую споткнулась, на двенадцатой поскользнулась, пятнадцатую не нашла и тут же съехала вниз на животе. К ужасу миссис Элрой, платье Иможен задралось до подмышек. Очутившись на полу, мисс Мак-Картри замерла и больше не двигалась, так что старая служанка сочла ее мертвой.

Иможен спала.