Ошибка Лорда Эшвуда

Черт. Он никогда в жизни не видел ничего более возбуждающего.

Это было почти чересчур. Ему пришлось закрыть глаза на несколько мгновений.

Думай о льде, — сказал он себе. Ветре и мокром снеге. Шквалах с мыса Доброй Надежды. О чем угодно, лишь бы остудить нарастающий жар в его чреслах.

— Дэш.

Он распахнул глаза. Она уставилась на него остекленевшими глазами и покрасневшими щеками. Губы слегка приоткрылись.

— Вот и все, — сказал он ей. — Не останавливайся дорогая. — Он боролся с желанием двигаться быстрее. — Ты не остановишься, пока не…?

Она вскрикнула и забилась в конвульсиях вокруг него, ее внутреннии мышцы сжали его член, как кулак в шелковой перчатке.

И слава богу, что и за это тоже. Он больше не мог сдерживаться. К черту лед и шквалы. Он наклонился вперед, наклоняя ее бедра под большим углом. Он знал, что завтра ей будет больно, но не смог устоять.

Она обвила ногами его бедра и вцепилась в его шею, и Дэш потерял всякий контроль. Он толкался сильно и быстро, и еще быстрее, пока не достиг блаженной, головокружительной высоты неизбежности.

— Да, — настаивала она, крепко обхватывая его ногами.

Да.

Да, да, и еще раз да.

Он обмяк на ней, совершенно измотанный во всех отношениях. Его конечности дрожали от усилий и были влажными от пота.

Она крепко обняла его, покрывая поцелуями его плечо и шею.

Почему он когда-то сопротивлялся ее мечтам? В этот момент он ни за что не хотел отпускать ее.

Нора. Нора.

— Ну, каков вердикт? — спросила она, как только они оба перевели дыхание. — С меня сняты обвинения в клевете?

Он откатился в сторону и выдохнул.

— Однозначно.

— Правда?

Она положила подбородок ему на грудь и посмотрела на него снизу вверх.

— Ты признаешь, что ошибся насчет меня?

Он потянулся и запустил руку в ее огненные, взъерошенные волосы.

— Без сомнения, я могу заявить: это было лучшее занятие любовью в моей жизни.

Она удовлетворенно улыбнулась.

— Великолепное достижение.

— Конечно, — сказал он, глядя на прядь ее волос, накручивая ее на палец, — это также было моим первым занятием любовью в жизни.

— Что?

— Знаешь, я думаю, буря прекратилась. Я больше не слышу завывания ветра.

— Джордж Трэверс.

Она игриво стукнула его в грудь.

— Что ты хочешь мне сказать?

— То, что мы только что пережили, было действительно великолепно. И чтобы ни случилось, это будет моим самым лучшим временем в жизни. Как может быть иначе?

— Я в это не верю.

Он пожал плечами.

— Ты лорд. Молодой, в расцвете сил. Богатый, образованный, преуспевающий во всех отношениях. Не говоря уже о том, что потрясающе красив. С какой стати…?

Дэш начал чувствовать себя немного неловко.

— Знаешь, это не значит, что у меня не было шансов. И меня вряд ли можно назвать святым. Когда учился в школе то довольно часто лапал девушек и пялился на них, ходил на типичные непристойные шоу с оксфордской группой.

— Ты пил шампанское с алых женских грудей.

— Да и это тоже.

И были некоторые незначительные оплошности, про которые он не стал говорить.

— Но когда дело доходило до самого акта, я никогда не встречал женщину, которую хотел бы так сильно, чтобы рискнуть.

— Рискнуть? Я думала, что только женщины рискуют. Мужчины, которые одержали победу, — дерзкие. Именно нас считают опозоренными.

— Я не буду спорить, что это равный риск, но мужчины также рискуют. Стать отцом внебрачного ребенка. Разозлить ревнивого возлюбленного. Подхватить какой-нибудь отвратительный штамп оспы.

— Оспа?

Она скорчила гримасу.

Он ущипнул ее за ухо.

— Я единственный ребенок в семье и сирота. У меня нет снисходительных родителей, которые выручили бы меня из передряг, и брата, который занял бы мое место. Я должен быть осторожен.

— О, Дэш. Я только могу представить, насколько ты был одинок.

Она задумчиво погладила его по груди.

— Ты хочешь знать, что я думаю?

— Всегда.

Это тоже была права. Как бы она ни сводила его с ума, он всегда хотел знать, о чем она думает.

— Я думаю, ты боялся не только оспы. Например, довериться не тому человеку. Открыть свое сердце тому, на кого ты не мог положиться.

Черт. И вот она пришла, свела его с ума. Как она могла понимать его так хорошо, ведь даже он сам себя не понимал? Это было несправедливо.

— Возможно, и это тоже.

Он обнял ее и зарылся лицом в ее сладко пахнущие волосы, глубоко дыша.

— Хорошо быть здесь, с тобой.

Она крепко обняла его.

— Для чего нужны старые друзья?

— Были ли мы раньше друзьями?

— Думаю, да. Друзья, которые провели много времени, мечтая о поцелуях и ласках друг друга. Что, по-моему, звучит как лучшие друзья, если подумать.

Она рассмеялась.

— А теперь скажи правду.

Он приподнял пальцем ее подбородок, поднимая ее серо-голубые глаза к своим.

— Сколько их было и как ты их назвала?

— Сколько кого? Какие имена?

— Наши дети. Которых ты планировала.

— Ты мошенник.

Она извивалась в добродушном негодовании, и он щекотал ее, заставляя подчиниться, перекатывая на спину.

— Я поймал тебя, — сказал он, схватив ее за запястья и подняв их над ее головой. — Просто признай это.

Она закатила глаза.

— Отлично. Пятеро.

— Пятеро?

— Три мальчика и две девочки.

— И…? — подсказал он. — Как ты их назвала?

— Я дала имена только девочкам. Дездемона и Эсме.

Он рухнул на нее и расхохотался так сильно, что затряслась кровать.

— Я знаю, я знаю.

Она ударила его коленом в ребра.

— Тогда я была глупой. Но я больше не девочка.

Нет, она не девочка.

Она была женщиной. Образованная, храбрая, красивая женщина. Признанная писательница. Изобретательная любовница.

А главное, его друг.

Она лежала перед ним, как пейзаж нетронутых снежных холмов зимней ночью, освещенный угасающими лучами солнца.

Все еще держа ее руки над головой, он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Затем в нос. Затем в губы.

А затем вниз, вниз. Грудь, живот, пупок…

Она ахнула и дернулась.

— Дэш.

Он отпустил ее руки и устроился между ее бедер, с определенной целью. На этот раз он не собирался заострять внимание на своем собственном желании.

На этот раз она испытывает оргазм первой.

— Нора, — прошептал он, прокладывая дорожку поцелуев вверх по ее телу, как только она вздрогнула и выдохнула его имя.

— Хм?

— То слово, которое ты произнесла, когда мы оказались снаружи… — Он скользнул рукой под нее, обхватив попку. — Знаешь, то, чего благовоспитанная леди не должна знать и уж точно никогда не должна произносить вслух?

— Да.

Она подняла на него затуманенные от удовольствия глаза.

— И что из этого?

Он согнул руку и перевернулся на спину, увлекая ее за собой. Она тихонько вскрикнула от восторга.

Он положил ее стройные ноги по обе стороны от своих бедер, затем положил обе руки под голову.

— Я хочу услышать, как ты снова это скажешь.

ГЛАВА 10

Нора проснулась с ужасной болью в шее, пульсирующие боли в бедре и тупой болью между бедер. Ее желудок скрутило от голода, вызывая спазмы из-за воспоминаний о яичнице-глазуньи и ветчине. Огонь погас, и она застряла, голой, в скромной хижине в каком-то безымянном уголке сельской местности, в милях от помощи или цивилизации.

Но она еще никогда в жизни не чувствовала себя так замечательно.

Она подняла голову с плеча Дэша. Во сне он выглядел совсем по-другому, не был похож на решительного любовника, которой прошлой ночью принес ей такое блаженство. Его грудь поднималась и опускалась с каждым тихим вздохом. С разглаженными морщинами на лбу, его брови не выглядели нахмуренными. Он выглядел умиротворенным. Довольным.

Как дома.

Нежность наполнила ее сердце. Она коснулась пряди его темных волос. Она не знала, что произойдет дальше, но ни о чем не жалела. Встав с кровати, она приоткрыла ставлю — всего на дюйм — и выглянула в окно. Кусочек голубого неба приветствовал ее. Этим утром было солнечно и ясно.

Натянула рубашку через голову, она застегнула корсет спереди, перекрутив шнурки сзади, прежде чем туго затянуть их. Натянув на ноги высохшие чулки и закрепив их подвязками, она влезла во все еще влажное шерстяное дорожное платье, просунув руки в рукава и застегнула пуговицы до шеи.

Позади нее на кровати зашевелился Дэш.

— Что ты делаешь? — сонно спросил он.

— Одеваюсь.

Она села на табурет и зашнуровала ботинки.

— Я думаю, кучер скоро будет здесь. Если повезет, я все еще успею на свою встречу.

Он потер глаза.

— Ты не можешь все еще планировать поездку в Спиндл-Коув.

— Конечно, я еду.

Она скрутила волосы в пучок.

— Почему ты решил иначе?

— Это невозможно. Ты сегодня не сможешь уехать. Мост закрыт, помнишь?

— О, черт. Да мост. — Вздохнула Нора. — Что ж, если его не починили, полагаю, у меня не будет другого выбора кроме как вернуться в Кентербери. Не мог бы ты одолжить мне денег на частную карету? Всегда есть другой путь до Спиндл-Коув. Возможно, у меня получится это сделать.

Он с трудом приподнялся на локте.

— Нора не говори глупостей. Тебе не нужно никуда ехать. Была буря. Они поймут.

— Но как насчет всех этих юных леди, которые ждут мою лекцию?

Он потер глаза.

— Ты имеешь в виду, они ждут, чтобы услышать, как ты унижаешь меня.

— Ждут услышать о том, что они чего-то стоят. Ждут, что им скажут, что их мечты и жизнь имеет ценность, независимо от мнения мужчины. Дело не в тебе. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб. — Возможно, у меня не получится, но я хочу быть готовой на всякий случай. Я пойду на дорогу возьму кое-что из своего чемодана.

Он сразу сел на кровати.

— Нет, нет. Я принесу их.

— Ты же не пойдешь в таком виде.

Она улыбнулась.

Господи, он был великолепен при дневном свете. Она смотрела на его наготу, отмечая множество оттенков его тела, от бронзового от солнца до снежно-белого. Темные волосы на его груди сужались до прямой, как стрела дорожки, пересекающей живот.

А в конце дорожки…

Его мужское достоинство зашевелилось. Она стояла как вкопанная, наблюдая, как оно набухает и твердеет, превращаясь в румяный, выгибающийся дугой столб плоти. Словно она приказала ему подняться.

Пьянящее чувство силы охватило ее.

Она сделала это.

— Давай вернемся в постель.

Он протянул руку, чтобы схватить ее за юбку.

О, нет. Она смеясь, увернулась от него. Они так никогда не смогут уйти.

Прежде чем он смог до нее добраться, она была за дверью.

Солнце уже взошло, согревая землю. С ветвей деревьев над головой капало, выпуская маленькие струйки воды, которые пробивали дыры в покрытом коркой снегу.

На сердце у нее полегчало. Возможно, кучер скоро появиться. Этот день может оказаться прекрасным для продолжения путешествия.

Она легко добралась до дороги. Сложнее, было стащить свой чемодан с багажника кареты. Дождь намочил завязанную веревку, а затем на солнце узлы стали меньше. Она стянула перчатки и энергично взялась на них.