Новые мосты

* * *

Уже уехал давно обоз, рассеялась дорожная пыль, а Энцо все стоял и стоял. И смотрел ей вслед. Пока Паскуале не коснулся его плеча:

– Энцо…

– Да, дядя?

Карие глаза были безнадежными. Она. Уехала. И солнце светит иначе. И все иначе. И… она уехала.

– Не отчаивайся. Все образуется.

– Разве?

– На следующий год мы снова сюда приедем. А через год ты и вовсе будешь завидным женихом. В этом году деньги приумножили, весной на Девальс сплаваем опять, к осени и неплохо получится. Хватит и в дом вложить, и в дело. А потом и вовсе развернешься.

– И что?

– Я, конечно, не знаю, с кем она помолвлена.

– Да…

– Дан Вентурини не сказал, только глаза вверх возводит. Но не думаю, что это кто-то очень уж высокопоставленный.

– Да?

– Энцо, подумай сам. Твоя дана – очаровательная девушка, умненькая, красивая, с приданым, но… не такого уж высокого полета птица. Нет у нее связей при дворе, нет таких невероятных родственников, а значит, и жених должен быть откуда-то отсюда. С границы…

– Так. – Энцо оживал на глазах. – И тогда…

– Помолвку можно разорвать. Поговоришь с ней, если она согласится. Поговоришь с ним, выплатишь откупные…

– Деньги…

– У вас, благородных, это еще поединком решается, помнишь? Но платить наверняка придется.

Энцо тряхнул головой.

Вот не просто так к ним ходил учитель. Законы Энцо помнил, и отлично.

В случае, если один из помолвленных хочет разорвать сговор, второй имеет право на компенсацию. Причем – разную.

Первый вариант – действительно деньги. Назначают энную сумму… нет, не с потолка взятую, а то зарядить «миллион лоринов» дело несложное.

Сумма должна быть пропорциональна упущенной выгоде. То есть приданому.

Второй вариант – ущерб чести. Тогда мужчины дерутся. А дама может выставить вместо себя защитника. И тут тоже варианты. До первой крови, до смерти…

В зависимости от результата поединка приходится или платить штраф, или судиться, или вообще откупаться…

Опять деньги.

Что ж! Если кто их и может заработать, так это Лаццо. И Лоренцо плотоядно поглядел на дядюшку. Паскуале усмехнулся и взъерошил светлые волосы племянника:

– Понял?

– Понял. Спасибо, дядя.

– Это у вас, благородных, все красиво… люблю, страдаю, помираю. А мы люди простые, купцы, нам как-то жизнь устраивать нужно. Опять же колбаску каждый день кушать… Ты-то как? Пострадаешь – или покушаешь?

Энцо тряхнул головой:

– Вот еще! И позавтракаю, и тренироваться попробую! Мало ли что!

– Так… сначала – к лекарю. А то ишь ты, разбежался…

Энцо кивнул:

– Да. К лекарю!

Надежда.

У него появилась надежда, а это самое главное.