Кунсткамера

Мало приобрести предмет для музея, его еще нужно сохранить, уберечь от порчи временем. Его нельзя прятать, его нужно показывать всем и каждому. Этим нелегким делом заняты работники фондов Музея Антропологии и Этнографии. Для них примером служат труд и жизнь И. Я. Треногова. Он, окончив этнографическое отделение Ленинградского университета в начале 1930-х годов, пришел на работу в фонды МАЭ. Отсюда он ушел на фронт, закончил войну осенью 1945 года в Маньчжурии. В высоком воинском звании и со многими боевыми орденами и медалями вернулся И. Я. Треногов вновь в отдел фондов. Многим ему обязаны музей и молодежь, пришедшая на смену. Для нее примером служит и беззаветная работа в дни блокады истощенных голодом и измученных холодом музейных работников, которые спасли от вражеских бомб и снарядов бесценные сокровища мировой культуры.

Японские игрушки.

Хранятся экспонаты главного этнографического собрания страны в старинных академических зданиях на Стрелке Васильевского острова. Им уготована долгая жизнь, потому что у них заботливые опекуны и стражи. Кладовые фондов МАЭ — воистину заповедная часть музея. Туда доступ открыт только сотрудникам, ученым или художникам, надумавшим, например, перенести древний узор тлинкитов — индейцев северо-западного побережья Америки — на современные шторы для окон или на ткань для женского платья.

Едут экспедиции в сегодняшний день, изучают народы, чтобы восстановить их историю, показать роль каждого из них в развитии мировой цивилизации. На земле свыше двух тысяч народов, и подавляющее большинство их не имело прежде письменности, как не имели письменности и практически все народы окраин царской России. Национальная письменность к народам Сибири и Дальнего Востока, Севера и Средней Азии пришла вместе с победой Советской власти. Отсутствие письменности не значило, что пароды не имели истории. Восстановить их историю и стало задачей прежде всего этнографов. И советские этнографы отправились в путешествие. Они собирали старинные предания, изучали древние социальные отношения и обряды. Сидя за письменным столом, проникали в тексты иноязычных памятников, пытались найти упоминание об изучаемом народе, листали хроники близких и дальних соседей, исследовали археологический и антропологический материал. Шаг за шагом, страница за страницей восстанавливалась история народа.

Леонид Павлович Потапов, долгие годы руководивший ленинградскими этнографами и обоими этнографическими музеями Ленинграда, связал свою жизнь и научную судьбу с тюркскими народами Южной Сибири. За его плечами десятки полевых экспедиционных исследований, тысячи просмотренных и изученных музейных предметов в музеях страны и за рубежом, многие сотни страниц переведенных старинных письменных памятников — хроник, летописей, рукописей. Нет такого урочища или аила на Алтае, в Саянах, в Минусинской котловине или Кузнецком Алатау, где бы не побывал профессор Потапов. Сегодня, продолжая активно трудиться, он любит показывать ученикам домашний архив — многие папки записей, добытых в незабываемое время "полевого сезона". "У меня на четыре жизни есть работа", — улыбаясь, говорит Леонид Павлович. Каждый день в шесть утра он садится к письменному столу, и вязь мелких букв сплетается в повествование об истории тюрков. Четыре народа нашей страны — алтайцы, шорцы, хакасы и тувинцы — обязаны лауреату Государственной премии СССР Леониду Павловичу Потапову тем, что имеют сегодня свою написанную историю.

Дощечки "ронго-ронго" с острова Пасха.

Фрагмент.

В истории мировой культуры есть и такие народы, предки которых имели письменность: древние мудрецы замысловатыми знаками фиксировали деяния царей. Для того чтобы узнать, что происходило пять тысяч лет назад в долине Инда, где археологи нашли города, покинутые еще во II тысячелетии до нашей эры, нужно прочитать письменные знаки на печатях, кирпичах и сосудах. А знаменитые таблички "ронго-ронго" (что означает "говорящие дощечки") с острова Пасха, разве не скрывают они загадочную историю каменных изваяний древних рапануйцев? Как прочесть эти дощечки, если нынешние рапануйцы не знают знаков письменности своих предков?

Самобытная культура древних майя оставила иероглифическое письмо на каменных стелах, воротах, фресках, на свитках. Сначала ацтеки, а затем испанские завоеватели уничтожили людей, знавших это письмо, и сегодня среди двухмиллионного населения майя нет ни одного человека, владеющего письмом древних. Так же когда-то было с письменностью народов Древнего Египта, Ассирии, Вавилона. Через другие письменности, через годы и десятилетия труда ученые нашли ключ к известиям первых цивилизаций долины Нила, междуречья Тигра и Евфрата.

Овладение письменностью индийской культуры, острова Пасха, майя — много трудней. Есть набор сложных и простых знаков, короткие или сплошные, без точек и запятых, тексты, но неприменимы к их расшифровке уже известные науке принципы. Правда, монах Диего де Ланда, уничтожавший в середине XVI века и письменные памятники майя и создателей их, оставил толкование нескольких майякских знаков, но прочесть с его помощью сохранившиеся тексты нельзя. А как нужно прочесть! Как нужно, например, найти и прочесть неразгаданную письменность Анд! Завоевав обширные просторы современных Перу, Эквадора, Боливии и части Чили, покорив родственные самим себе племена, инки создали могучую империю. Прежние традиции употребления письменных знаков инками не поощрялись. Предания повествуют, что высшие священники инков пользовались письмом для составления летописи событий. Испанцы уничтожили всех инков — представителей правящего рода, дабы покоренный народ не имел вождей и не мог сопротивляться. Ушли из жизни те, кто еще мог знать смысл знаков андского письма. До наших дней дошли только отдельные знаки и предания о спрятанных где-то в горах или на дне озер вместе с инкскими сокровищами и свитках с записями. Найти бы эти свитки! Прочитать бы их! Какие бы бесценные сведения о жизни, делах и людях этого легендарного царства открылись нам!

Инкские летописи на андской письменности еще надо найти, а тексты древних майя, рапануйцев и создателей Харапской цивилизации в долине Инда есть. Но и они не донесут до нас вести из далекого прошлого, пока мы не прочитаем их.

Пять тысяч лет назад, когда расцветала Харапская цивилизация, на берегах Инда не было у нее близких соседей, владевших письменностью. Такими же одинокими, хотя и относительно недавно — всего около половины тысячелетия назад, были и майя, и рапануйцы. Как же открыть тайную дверь в загадочный мир? Что может быть подобием сказочного слова "Сезам"?

Долгим был путь поисков, и начинался он в музейных залах Кунсткамеры. Из океанических странствий привез на берега Невы с острова Пасха Миклухо-Маклай деревянные дощечки, похожие на лопасть большого весла. Дощечки испещрены вязью знаков, напоминающих рисунок орнамента, где изображены люди, животные, растения. Рисунчатая лента непрерывно опутывает дощечку, и нет у нее ни начала ни конца. Как будто нет. Не. все соглашались с тем, что дощечки несут письменные знаки, что они могут быть страницей или главой книги древних.

У музейной витрины с дощечками рапануйцев подолгу стоял юноша Борис Кудрявцев, член школьного кружка музея. Ему даже разрешали открывать стекло, брать дощечки в руки, рассматривать их со всех сторон. Перед Великой Отечественной войной Борис пришел к заключению, что на дощечках с острова Пасха — знаки письменности, что в сплошной ленте можно выделить блоки знаков, которые могут обозначать имя собственное, так как они начинаются изображением человечка. Борис не дожил до Победы, не дожил до дня, когда его открытие было напечатано в научном издании музея, но он сделал первый шаг вперед на долгом пути.

Также школьником в довоенном Харькове Юрий Кнорозов узнал о неразгаданных письменах майя. Потом была война, была Победа и учеба на кафедре этнографии исторического факультета Московского университета. На первом курсе студент Кнорозов по предложению профессора С. А. Токарева взялся за тему о письменных знаках майя. Он изучал культуру и историю этого народа, а в экспедиции ездил в Среднюю Азию. И в экспедиции свободное время он отдавал древним майя и поискам путей к разгадке их письменности.

Становясь этнографом, Юрий Валентинович Кнорозов начал понимать роль языка в формировании самобытной культуры народа, в передаче ее от поколения к поколению. Важным был вывод, который теперь звучит аксиомой: если в языке, меняющемся на протяжении столетий, есть формы грамматического строя и основного словарного фонда, сопротивляющиеся времени, то можно через живой язык потомков найти разгадку письменного языка их предков. Большинство современных майя считают испанский язык родным, но еще многие говорят по-майякски. Язык майя Гватемалы и Мексики известен, составлены словари и грамматики. Итак, считал Кнорозов, нерасшифрованной письменности древних майя надо найти языковое соответствие в современном мире.

Начался длительный методический подсчет повторяемости знаков в древних текстах, сопоставление с частотой повторений тех или иных частей современного языка. Так были найдены служебные слова, глагольные формы, существительные. Чисто лингвистические данные привели Кнорозова к написанию грамматики письменности майя. Общие этнографические сведения открыли путь к именам собственным, к религии майя, их героям легенд и преданий.

Письменность майя была расшифрована, и тексты прочитаны. За выдающиеся достижения в науке Юрий Валентинович Кнорозов был удостоен звания лауреата Государственной премии СССР.

Сегодня в нескольких служебных кабинетах Кунсткамеры — МАЭ — трудятся члены группы по дешифровке древних письменностей, которую возглавляет Ю. В. Кнорозов. У этой группы на очереди письма рапануйцев и народов долины Инда. Уже много сделано для прочтения "ронго-ронго", собран и издан материал по фольклору и этнографии аборигенов острова Пасха, но тексты оказались особо сложными, и впереди много работы. Решена самая трудная на начальном пути задача для будущей расшифровки харапских надписей. Ленинградские ученые, опирающиеся на этнографические данные, сделали безупречный вывод об этнической принадлежности создателей Индской цивилизации. Ее создали дравидоязычные пароды, которые до прихода в Индию индо-ариев (а они пришли только в XIII–XII веках до н. э., когда уже минуло почти четыре столетия со времени гибели харапской культуры), населяли и долину Инда и практически весь Индостан. Современные дравидоязычные народы живут на юге Индии и на севере Шри Ланка, их более ста миллионов, а в зоне древнеиндийской культуры сохранились брагуи — родственники по языку дравидам, возможные потомки древнейшего населения этих мест. Если известна языковая принадлежность создателей протоиндийского письма, то есть надежда, что археологи найдут новые и более обширные тексты, а группа Кнорозова подберет к ним ключ, и мы с вами получим известия о жизни, деятельности и чаяниях тех, кто начинал историю цивилизации на просторах Южной Азии.