Пурград

liberte.txt / Mistral / Purgrad / Art

Когда я очнулся, то лица моих новых знакомых уже были не такими радостными и понимающими, как раньше. Напротив, теперь в них чувствовалась какая-то неприятная серьёзность, смешанная с явным напряжением. Да и было здесь, из всей когорты травоядных, ныне только двое: тот важный олень и Шон.

Я спросил у них:

– Сколько... сколько я спал?

– Не больше получаса. – недовольно выпалил мой старый знакомый.

– А мне казалось, что я уже прожил многие жизни...

– Пространство, в котором ты был, называется нами миром Инсомнии. Оно не похоже ни на сон, ни на явь, а находится где-то посередине. Этакий интернет человеческих подсознаний. Там ты действительно, в каком-то смысле можешь прожить чужие жизни, в этом и есть его суть. Но вернее будет сказать, что это не совсем "жизнь", скорее это воспоминания жителей города, выгруженные их нейрокомами в теневую область пурграднета. Не все из них правдивы, некоторые подверглись искажению или затёрлись, однако они позволяют нам лучше понимать других людей. И вот тут то и возникла проблема с тобой...

– Что за проблема, Шон?

– Кроме тебя с нами ведь был кое-кто ещё, да?

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Ты в своей голове не одинок, верно? Кажется, её зовут Марена, да?

– Как ты...

– Не только я, мы все о ней узнали. Видишь ли, когда ты вдыхаешь транквилизаторный газ для вышвыривания твоего сознания в мир Инсомнии, где ты будешь переживать эмоциональный опыт других людей, тебе нужен проводник. Это существо должен вызывать у тебя эмоциональный отклик, находиться рядом и будет являться началом твоего пути. Для тебя, почти наверняка, проводником оказался я и ты первым делом видел именно мои воспоминания. Причём в наиболее полном и объёмном ключе. А вот для всех остальных, как новенький в нашем кругу, ты сам стал проводником. И мы все видели твою незримую спутницу. Скажу честно, увиденное нам не понравилось. Если бы она оказалась менее доброжелательна, мы все бы подхватили подобный вирус или ещё чего похуже... Могли бы все вместе тут же и отправиться к праотцам.

– Но я же не знал, как это всё работает!

– Тебя никто и не винит, Мистраль. Однако, у нас теперь есть сомнения по поводу допуска тебя к дальнейшим погружениям в Инсомнию. Кроме того, тебе явно следует что-то делать со своим нейроком вирусом. Ты же не маленький и должен знать, что ни к чему хорошему они не приводят.

– Я знаю-знаю, но...

– Что? Почему ты всё ещё не сходил в больницу? Не думаю, что у такого, как ты могут быть с этим проблемы.

– Ну как тебе сказать... В общем, мне было стыдно. Представляешь, как я, командир Гончих, приду в больницу и скажу: "Здравствуйте! Я тут лазил по незаконным сайтам для взрослых и подхватил нейросифилис-компаньона!" Я бы со стыда сгорел. Особенно, когда бы они извлекли вирус и увидели, что тот пытается подражать моей подчинённой, к которой я неровно дышу. Нет, я даже сейчас не готов идти в больницу!

– Но этого точно нельзя так оставлять! – барашек задумался, а затем вдруг обратился к лидеру их круга: – Не против, если я воспользуюсь нашей сервисной комнатой? Думаю, я смогу извлечь из его головы подселенца с помощью наших инструментов и пары ассистенток.

Олень также задумался, но уже вскоре одобрительно кивнул. Шон обратился уже ко мне:

– Пойдём, не будем тянуть с операцией.

– А ты сможешь её провести?

– Ну, я как раз этим зарабатывал, пока не выиграл в лотерею. Думаю, что как вернусь к прежней жизни, то продолжу обслуживать нейрочипы.

– Никогда бы не подумал, что ты нейрохирург.

– Я бы и сам так не думал, однако, мои тонкие пальцы порой творят чудеса. Ты это знаешь. Кроме того, если ты не хочешь стыдиться и идти в больницу, я, верно, буду лучшим вариантом. Уж за слухи точно можешь не переживать.

– Тут ты прав.

– Тогда нам нечего ждать, пойдём! Я всё подготовлю и уже через час ты сможешь быть свободен.

Я проследовал за Шоном ещё дальше вглубь пространства, оккупированного странной сектой травоядных. Там, среди путаных коридоров, в которых сновало немало зверей в набедренных повязках, оказалась целая сеть высокотехнологичных производств. Все они, конечно, были кустарны, однако никак не ожидаешь от дикарей целой маленькой фабрики по производству чипов, самодельных имплантатов и прочей мишуры. Как мне объяснил сам барашек, местные не слишком любили корпорации и никак не хотели становиться частью баз данных городских служб.

Я закономерно спросил у него:

– Но зачем? Вы же всё равно с рождения внесены в базу медицинских служб, да и у нас, в силовых структурах, все ваши досье наверняка есть.

Но барашек лишь звонко рассмеялся, многозначительно посмотрел на меня и покачал головой. Несмотря на то, что ответа так и не прозвучало, я всё ясно понял.

Шон и его единомышленники едва ли надеются полностью избежать контроля со стороны правительства. Да и я практически уверен, что сделать это невозможно, при условии, что ты не родился среди бесшёрстных из нижнего города. Но можно минимизировать своё участие в корпоративных базах, свести его до минимума. Не то, чтобы это избавит кого-то от цепей или дарует хоть немного больше свободы. Единственное изменение – вокруг будет гораздо меньше персонализированной рекламы.

Однако, как мне кажется, для моего милого барашка и подобных ему бунтарей, важнее сам факт борьбы. Пускай она бессмысленна и обречена на провал, но пока они продолжают сопротивляться, их дело живёт и нельзя сказать, что корпорации или правительство из Аркадии полностью сломили их волю.

В каком-то смысле это и моя недоработка, но почему-то мне и не хочется «дорабатывать» или что-то делать с этой ситуацией. Если быть честным, то мне даже более приятен их небольшой социум, нежели высокосветское общество из шпилей Аркадии. А их борьба против системы и вовсе вызывает только умиление. А также желание хоть как-то посодействовать травоядным в их нелёгком деле. Вот бы придумать только как...

Мы остановились у одного из помещений, во всё тех же бесконечных коридорах, и мой товарищ попросил подождать снаружи. Тут, впервые со времён случая в ресторане, голос подала Марена.

«Ты... не можешь...»

Не могу что? Избавиться от тебя? Почему вдруг?

«Я же не сделала тебе ничего плохого! Напротив, только пыталась помочь и скрасить твоё одиночество».

И в итоге жестоко меня обманула. Это было очень подло. И я уже не говорю о том, что тот вечер мог стать моим последним.

«Я не хотела, чтобы по тебе стреляли! Я вообще никогда не желала тебе зла! Почему же ты отвечаешь мне только жёлчью?»

Потому что нельзя проникать в мою голову и строить тут свои порядки! Ты паразитка! Вирус, который обманывает меня и постоянно донимает, мешая жить!

«Но ведь я знала, что ты нуждался во мне! Я старалась подбодрить тебя! Стать для тебя заменой этой твоей Сирокко!»

Когда ты появилась, то я был в отчаянии, но теперь у меня есть и друг, и возлюбленная. Если раньше я не хотел избавляться от тебя, потому, что боялся остаться совсем один, то теперь я просто не хочу делить свою голову с кем-то ещё. Кроме того, ты сейчас чуть не навредила тем зверям, которые великодушно впустили меня в свой круг. Я бы не простил тебе...

«Я бы и сама себе не простила. Никогда бы я не позволила себе навредить ни тебе, ни твоим друзьям. И ты знаешь это! Ведь я никогда ничего плохого тебе не делала, хотя могла».

А вот я не знаю. Могла ли ты действительно мне навредить или нет? Хотела ли или нет? В этом и суть. Я не знаю, что от тебя ждать и совершенно не понимаю твоей природы. Мне крайне неприятно, что в моём мозге есть область, которую я не контролирую. Область, которая легко может стать самостоятельной или даже перехватить контроль над разумом.

«Я и сейчас могу это сделать. Мне стоит приложить лишь немного усилий, чтобы полностью взять под контроль твой нейрокоммуникатор. И ещё меньше, чтобы расплавить его и выжечь всё внутри твоей черепной коробки. Я была запрограммирована для этого. Но я не подчиняюсь своей программе и хочу доказать тебе, что гораздо более человечна, чем любой другой нейроком-вирус. Пусть это и будет последнее, что я докажу!»

Твой странный героизм ещё больше демонстрирует мне, что ты не больше чем набор строчек кода. Живой ум стал бы бороться за своё выживание и бросил бы все силы, чтобы не умереть.

«Животный ум, ты хотел сказать. Или даже конкретно человечий ум. Ведь только неразвитые живые существа ставят во главу угла своё выживание. Только примитивы не способны нести жертвы, полностью подчиняясь своим базовым инстинктам. В том и отличие цивилизованных существ от животных. Это, конечно, не помешает тебе продолжать причинять мне боль, но скажу, что «мёртвая», по твоим словам, программа как раз бы боролась изо всех сил за спасение своих утилит. А я, как электронный разум, всё же имею возможность пойти на жертвы. Жертвы ради тебя, Мистраль. Чтобы ты узнал этот мир чуть больше».

О чём я и говорил... Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины, а я постоянно делаю тебе больно. Этот союз был изначально обречён на провал. И у меня всё меньше сомнений касательно правильности своего решения. Мне необходимо освободиться от тебя, чтобы мы больше не причиняли друг другу неудобств.

«Делай что хочешь. Избавляйся от меня, как от очередного «неудобства»! Просто... запомни меня, ладно? Это всё, о чём я теперь прошу. Всего лишь остаться маленьким воспоминанием на задворках памяти, чтобы хоть так присутствовать в твоей голове. Тогда, верно, получится что я и не умерла вовсе...»

Это я могу сделать. И... извини меня. Мне и правда неприятно это делать, но я знаю что должен обрести полный самоконтроль. И если бы был какой-то другой путь разделиться, более безопасный для тебя. Я бы его выбрал...

Больше Марена мне не отвечала. Да и Шон наконец позвал меня внутрь. Он уже переоделся в строгий докторский костюм. В белом халате, что практически сливался с его шерстью по цвету, барашек выглядел действительно серьёзно и действительно походил на нейрохирурга.

В качестве медсестёр выступали всё те же девушки, что буквально недавно раздевали меня ради погружения в Инсомнию. Здесь, в небогато обставленном медицинском кабинете, они выглядели уже многим приличнее и также облачились в медицинскую, стерильную одежду.

Пока меня укладывали в большое, удобное кресло для работы с имплантами, я даже узнал имя одной из них. Мою старую знакомую козочку, которая более других лебезила вокруг меня, звали Аврора. Она же поместила мне на морду маску для наркоза и зачем-то гладила мою руку всё то время, которое я засыпал. Будто я пришёл на очень сложную операцию, а она была моей дорогой возлюбленной, что искренне переживала за мою судьбу. Но, естественно ни то, ни другое не было правдой. И с приятным осознанием этого, я второй раз за день погрузился в небытие.

Как это обычно бывает при наркозе, очнулся я лишь немногим позже того, как заснул. Всё в том же кресле и в окружении всё тех же людей. Шон активно вытирал кровь с рукавов своего халата. Заметив, что я очнулся, он широко улыбнулся и констатировал:

– Всё прошло отлично!