Евгений Онегин (с комментариями Ю. М. Лотмана)

6 — Любили круглые качели… — «…качели в виде вращающегося вала с продетыми сквозь него брусьями, на которых подвешены ящики с сиденьями» (Словарь языка Пушкина, II, 309). Как любимое народное развлечение русских они описаны еще Олеарием. См.: Олеарий Адам. Описание путешествия в Московию… СПб., 1906, с. 218–219, который привел и их рисунок. Ср.: D. Zelenin, Russische (Ostslavische) Volkskunde. Berlin — Leipzig, 1927, S. 352.

7 — Подблюдны песни, хоровод… — см. с. 263–264.

10-11 — Умильно на пучок зари

Они роняли слезки три…

Заря или зоря — вид травы, которой в народной медицине приписывается целебное действие. «Во время троицкого молебна девушки, стоящие слева от алтаря, должны уронить несколько слезинок на пучок мелких березовых веток. Этот пучок тщательно сберегается после и считается залогом того, что в это лето не будет засухи» (Зернова А. Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском крае. — «Советская этнография», 1932, № 3, с. 30). В других географических местностях березки заменяются иными видами растительности[71]. См.: Толстой Н. И. «Плакать на цветы» (Этнолингвистическая заметка). — «Русская речь», 1976, № 4, с. 27–30); автор, в частности, сопоставляет стихи из ЕО и детали троицкого обряда со строкой С. Есенина: «Я пойду к обедне плакать на цветы» («Троицыно утро, утренний канон…»).

«Плаканье на цветы» может быть связано не только с желанием отвратить засуху, но и с обрядом замаливания грехов. Количество веточек в пучке должно соответствовать числу замаливаемых грехов, на каждый следует уронить по слезинке. Ср.: «Пучок-от связать бы ему с банный веник, — со смехом вмешалась Флёнушка. — Пусть бы его на каждый листок по слезинке положил.

— Прекрати, — строго сказала Манефа. — У Василья Борисыча не столь грехов, чтоб ему целый веник надо было оплакать». Следует примечание автора: «У старообрядцев, а также и в среде приволжского простонародья держится поверье, что во время троицкой вечерни надо столько плакать о грехах своих, чтобы на каждый листочек, на каждый лепесток цветов, что держат в руках, кануло хоть по одной слезинке. Эти слезы в скитах зовутся «росой благодати». Об этой-то «росе благодати», говорили там, и в троицкой псальме поется» (Мельников П. И. <Андрей Печерский>. В лесах, ч. II, гл. 13.). П важно было окружить старших Лариных атмосферой обрядов и старого быта.

12 — Им квас как воздух был потребен… — Квас — принадлежность русской допетровской кухни — считался напитком национальным и простонародным. Казанова, вспоминая Россию, писал: «У них есть восхитительный напиток, название которого я позабыл. Но он намного превосходит константинопольский щербет. Слугам, несмотря на всю их многочисленность, отнюдь не дают пить воду, но этот легкий, приятный на вкус и питательный напиток, который к тому же весьма дешев, т. к. за один рубль его дают большую бочку». (Mémoires de J. Casanova de Seingalt, t. X. Paris, MCMXXXI, p. 118). Карамзин в письме к Дмитриеву, нарисовав «простонародную» картину, упомянул квас как ее обязательную деталь: «…является моим мыслям дебелый мужик, который чешется неблагопристойным образом или утирает рукавом мокрые усы свои, говоря: «ай парень! что за квас!» (Письма Карамзина… с. 39), Вяземский передавал слова «одного почтенного старичка» о том, что «в Париже порядочному человеку жить нельзя, потому что в нем нет ни кваса, ни калачей» (Вяземский, Старая записная книжка, с. 133). Поваренные книги XVIII в. дают рецепты нескольких десятков квасов.

14 — Носили блюда по чинам. — Обычай, согласно которому слуги обносят гостей, предлагая им кушанья в соответствии с иерархией их чинов. При таком порядке малочиновные гости видели перед собой почти пустые блюда, а дорогими винами их вообще иногда обносили. В источниках той поры встречается анекдот, согласно которому нечиновный гость на милостивый вопрос хозяина, доволен ли он обедом, отвечал: «Благодарю, ваше сиятельство, все видел-с». «По чинам» обносили гостей и на обеде у Ростовых: «Гувернер-немец <…> весьма обижался тем, что дворецкий с завернутою в салфетку бутылкою обносил его» («Война и мир», т. I, ч. I, гл. 15). В начале XIX века в петербургском быту этот обычай воспринимался как архаический.

XXXVI, 13 — Г о с п о д н и й р а б и б р и г а д и р… — Бригадир — военный чин 5-го класса, промежуточный между армейским полковником и генерал-майором, был уничтожен в конце XVIII в. После комедии Фонвизина «Бригадир» воспринимался как комическая маска — тип военного служаки.

XXXVII, 1 — Своим пенатам возвращенный… — Строфа возвращает нас к стилистике элегической поэзии. Пенаты (древнеримск.) — боги родного очага, переносно — родной дом. Наименование родного дома пенатами было широко принято в поэзии карамзинистов (в том числе и молодого П) после послания Батюшкова «Мои пенаты» (1811–1812).

6 — «P o o r Y o r i c k!» молвил он уныло… — К этому стиху П сделал примечание: «Бедный Йорик!» — восклицание Гамлета над черепом шута (См. Шекспира и Стерна)» — VI, 192. П дает двойную отсылку: цитируя слова Гамлета, держащего в руках череп шута Йорика, Ленский, что типично для романтика, осмысляет реальную ситуацию — свое посещение кладбища в родных местах — сквозь призму литературной коллизии: «Гамлет на кладбище». При этом он отождествляет себя с Гамлетом, а покойного соседа, бригадира в отставке, — с шекспировским шутом. Одновременно П отсылает читателей и к «Сентиментальному путешествию» Стерна, также существенному для самосознания Ленского. Ср.: Шкловский В. «Евгений Онегин» (Пушкин и Стерн). — В кн.: Очерки по поэтике Пушкина. Берлин, 1923, с. 197–221. С т е р н Лоренс (17131768) — английский писатель. Его романы «Сентиментальное путешествие» (1768) и «Жизнь и мнения Тристрама Шэнди» (1759–1767), а также другие сочинения оказали сильное воздействие на карамзинскую школу.

XXVII, 9 — Его Очаковской медалью! — Очаковская медаль — медаль за взятие турецкой крепости Очаков, имела форму креста с сильно закругленными концами (из золота) с надписями «За службу и храбрость» и «Очаков взят в декабре 1788». Медаль не была индивидуальной наградой, ее удостаивались все офицеры — участники штурма. Бригадир — генеральский чин, и П вполне мог бы дать герою этого ранга орден. Однако орден — индивидуальная награда — внес бы в облик старшего Ларина черты, выделяющие его из массы. Медаль же подчеркивала неиндивидуализированность героя — «как все» храброго при штурме крепости, «как все» домовитого в отставке.

14 — Ему надгробный мадригал. — Мадригал — «короткое стихотворение, содержащее восхваление кого-нибудь», зд.: «стихотворение в виде надгробной надписи — эпитафии» (Словарь языка Пушкина, II, 531).

XXXVIII — Строфа, видимо, содержит отклики на речь Боссюэ «О смерти». Бесспорным свидетельством того, что речь эта приходила П на память во время работы над второй главой ЕО, служит прямая цитата из нее в наброске строфы XIVa (ср.: «Чтож мы такое!.. боже мой!» — VI, 276, «О Dieu! encore une fois, qu'est-ce que nous?» — Набоков, 2, 306). Боссюэ Жак-Бенинь (1627–1704) — французский проповедник и религиозный публицист, речи его считались образцами ораторской прозы.

XL, 3 — Быть может, в Лете не потонет… — Лета (древнегреч. мифолог.) — река забвенья, разделяющая царства живых и мертвых. Строфа содержит намек на стихотворение Батюшкова: «Видение на берегах Леты», в котором стихи бездарных поэтов тонут в Лете.

14 — Потреплет лавры старика! — выражение лицейского учителя П А. И. Галича, обозначающее чтение произведений классического поэта. Ср.: «Примусь опять за Гомера; пора, как говаривал Галич, потрепать старика» (Кюхельбекер, с. 94).