Записки о Шерлоке Холмсе (сборник)
- Автор: Артур Конан Дойль
- Жанр: Классический детектив
- Дата выхода: 2016
Читать книгу "Записки о Шерлоке Холмсе (сборник)"
Так думал не только я – того же взгляда придерживалась и Мэри, обладающая тонкой женской интуицией.
Теперь остается рассказать лишь о Мэри, моей племяннице. Когда лет пять тому назад умер брат и она осталась одна на всем свете, я взял ее к себе. С тех пор она для меня словно родная дочь. Мэри – солнечный луч в моем доме – такая ласковая, чуткая, милая, какой только может быть женщина, и к тому же превосходная хозяйка. Мэри – моя правая рука, я не могу себе представить, что я делал бы без нее. И только в одном она шла против моей воли. Мой сын Артур любит ее и дважды просил ее руки, но она каждый раз отказывала ему. Я глубоко убежден, что если хоть кто-нибудь способен направить моего сына на путь истинный, так это только она. Брак с ней мог бы изменить всю его жизнь… но сейчас, увы, слишком поздно. Все погибло!
Ну вот, мистер Холмс, теперь вы знаете людей, которые живут под моей крышей, и я продолжу свою печальную повесть.
Когда в тот вечер после обеда мы пили кофе в гостиной, я рассказал Артуру и Мэри, какое сокровище находится у нас в доме. Я, конечно, не назвал имени клиента. Люси Парр, подававшая нам кофе, к тому времени уже вышла из комнаты. Я твердо уверен в этом, хотя не берусь утверждать, что дверь за ней была плотно закрыта. Мэри и Артур, заинтригованные моим рассказом, хотели посмотреть знаменитую диадему, но я почел за благо не прикасаться к ней.
– Куда же ты ее положил? – спросил Артур.
– В бюро.
– Будем надеяться, что сегодня ночью к нам не вломятся грабители, – сказал он.
– Бюро заперто на ключ, – возразил я.
– Пустяки! К нему подойдет любой ключ. В детстве я сам открывал его ключом от буфета.
Он часто нес всякий вздор, и я не придал значения его словам.
После кофе Артур с мрачным видом последовал в мою комнату.
– Послушай, папа, – сказал он, опустив глаза. – Не мог бы ты одолжить мне двести фунтов?
– Ни в коем случае, – ответил я резко. – Я и так слишком распустил тебя в денежных делах.
– Да, ты всегда щедр, – сказал он. – Но сейчас мне крайне нужна эта сумма, иначе я не смогу показаться в клубе.
– Тем лучше! – воскликнул я.
– Но меня же могут посчитать за нечестного человека! Я не вынесу такого позора. Так или иначе я должен достать деньги. Если ты не дашь мне двести фунтов, я буду вынужден раздобыть их иным способом.
Я возмутился: за последний месяц он третий раз обращался ко мне с подобной просьбой.
– Ты не получишь ни фартинга! – закричал я.
Он поклонился и вышел из комнаты, не сказав ни слова. После ухода Артура я заглянул в бюро, убедился, что драгоценность на месте, и снова запер его на ключ.
Затем я решил обойти комнаты и посмотреть, все ли в порядке. Обычно эту обязанность берет на себя Мэри, но сегодня я решил, что лучше сделать это самому. Спускаясь с лестницы, я увидел свою племянницу – она закрывала окно в гостиной.
– Скажите, папа, вы разрешили Люси отлучиться? – Мне показалось, что Мэри немножко встревожена.
– Об этом и речи не было.
– Она только что вошла через черный ход. Думаю, что она выходила к калитке повидаться с кем-нибудь. Мне кажется, это ни к чему, и пора это прекратить.
– Непременно поговори с ней завтра, или, если хочешь, я сам это сделаю. Ты проверила, все хорошо заперто?
– Да, папа.
– Тогда спокойной ночи, дитя мое. – Я поцеловал ее отправился к себе в спальню и вскоре уснул.
– Я подробно говорю обо всем, что может иметь хоть какое-нибудь отношение к делу, мистер Холмс. Но, если что-либо покажется вам неясным, спрашивайте, не стесняйтесь.
– Нет, нет, вы рассказываете вполне ясно, – ответил Холмс.
– Сейчас я перехожу к той части рассказа, которую хотел бы изложить особенно детально. Обычно я сплю не очень крепко, а беспокойство в тот раз отнюдь не способствовало крепкому сну. Около двух часов ночи я проснулся от какого-то слабого шума. Шум прекратился прежде, чем я сообразил, в чем дело, но у меня создалось впечатление, что где-то осторожно закрыли окно. Я весь обратился в слух. Вдруг до меня донеслись легкие шаги в комнате рядом с моей спальней. Я выскользнул из постели и, дрожа от страха, выглянул за дверь.
– Артур! – закричал я. – Негодяй! Вор! Как ты посмел притронуться к диадеме!
Газ был притушен, и при его свете я увидел своего несчастного сына – на нем была только рубашка и брюки. Он стоял около газовой горелки и держал в руках диадему. Мне показалось, что он старался согнуть ее или сломать. Услышав меня, Артур выронил диадему и повернулся ко мне, бледный как смерть. Я схватил сокровище: не хватало золотого зубца с тремя бериллами.
– Подлец! – закричал я вне себя от ярости. – Сломать такую вещь! Ты обесчестил меня, понимаешь? Куда ты дел камни, которые украл?
– Украл? – попятился он.
– Да, украл! Ты вор! – кричал я, тряся его за плечи.
– Нет, не может быть, ничего не могло пропасть! – бормотал он.
– Тут недостает трех камней. Где они? Ты, оказывается, не только вор, но и лжец! Я же видел, как ты пытался отломить еще кусок.
– Хватит! Я больше не намерен терпеть оскорбления, – холодно сказал Артур. – Ты не услышишь от меня ни слова. Утром я ухожу из дому и буду сам устраиваться в жизни.
– Ты уйдешь из моего дома только в сопровождении полиции! – кричал я, обезумев от горя и гнева. – Я хочу знать все, абсолютно все!
– Я не скажу ни слова! – неожиданно взорвался он. – Если ты считаешь нужным вызвать полицию – пожалуйста, пусть ищут!
Я кричал так, что поднял на ноги весь дом. Мэри первой вбежала в комнату. Увидев диадему и растерянного Артура, она все поняла и, вскрикнув, упала без чувств. Я послал горничную за полицией. Когда прибыли полицейский инспектор и констебль, Артур, мрачно стоявший со скрещенными руками, спросил меня, неужели я действительно собираюсь предъявить ему обвинение в воровстве. Я ответил, что это дело отнюдь не частное, что диадема – собственность нации и что я твердо решил дать делу законный ход.
– Но ты по крайней мере не дашь им арестовать меня сейчас же, – сказал он. – Во имя наших общих интересов разреши мне отлучиться из дому хотя бы на пять минут.
– Для того, чтобы ты скрылся или получше припрятал краденое? – воскликнул я.
Я понимал весь ужас своего положения и заклинал его подумать о том, что на карту поставлено не только мое имя, но и честь гораздо более высокого лица, что исчезновение бериллов вызовет огромный скандал, который потрясет всю нацию. Всего можно избежать, если только он скажет, что он сделал с тремя камнями.
– Пойми, – говорил я. – Ты задержан на месте преступления. Признание не усугубит твою вину. Напротив, если ты вернешь бериллы, то поможешь исправить создавшееся положение и тебя простят.
– Приберегите свое прощение для тех, кто в нем нуждается, – сказал он высокомерно и отвернулся.
Я видел, что он крайне ожесточен, и понял, что дальнейшие уговоры бесполезны. Оставался один выход. Я пригласил инспектора, и тот взял Артура под стражу.
Полицейские немедленно обыскали Артура и его комнату, обшарили каждый закоулок в доме, но обнаружить драгоценные камни не удалось, а негодный мальчишка не раскрывал рта, несмотря на наши увещевания и угрозы. Сегодня утром его отправили в тюрьму. А я, закончив формальности, поспешил к вам. Умоляю вас применить все свое искусство, чтобы раскрыть это дело. В полиции мне откровенно сказали, что в настоящее время вряд ли смогут чем-нибудь помочь мне. Я не остановлюсь ни перед какими расходами. Я уже предложил вознаграждение в тысячу фунтов… Боже! Что же мне делать?
Я потерял честь, состояние и сына в одну ночь… О, что мне делать?!
Он схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормотал, как ребенок, который не в состоянии выразить свое горе.
Несколько минут Холмс сидел молча, нахмурив брови и устремив взгляд на огонь в камине.
– У вас часто бывают гости? – спросил он.
– Нет, у нас никого не бывает, иногда разве придет компаньон с женой да изредка кто-либо из друзей Артура. Недавно к нам несколько раз заглядывал сэр Джордж Бэрнвелл. Больше никого.
– А вы сами часто бываете в обществе?
– Артур – часто. А мы с Мэри всегда дома. Мы оба домоседы.
– Это необычно для молодой девушки.
– Она не очень общительная и к тому же не такая уж юная. Ей двадцать четыре года.
– Вы говорите, что случившееся явилось для нее ударом?
– О да! Она потрясена больше меня.
– А у вас не появлялось сомнения в виновности Артура?
– Какие же могут быть сомнения, когда я собственными глазами видел диадему в руках у Артура?
– Я не считаю это решающим доказательством вины. Скажите, кроме отломанного зубца, были какие-нибудь еще повреждения на диадеме?
– Она была погнута.
– А вам не приходила мысль, что ваш сын просто пытался распрямить ее?
– Что вы! Я понимаю, вы хотите оправдать его в моих глазах. Но это невозможно. Что он делал в моей комнате? Если он не имел преступных намерений, отчего он молчит?
– Все это верно. Но, с другой стороны, если он виновен, то почему бы ему не попытаться придумать какую-нибудь версию в свое оправдание? То обстоятельство, что он не хочет говорить, по-моему, исключает оба предположения. И вообще тут есть несколько неясных деталей. Что думает полиция о шуме, который вас разбудил?
– Они считают, что Артур, выходя из спальни, неосторожно стукнул дверью.
– Очень похоже! Человек, идущий на преступление, хлопает дверью, чтобы разбудить весь дом! А что они думают по поводу исчезнувших камней?
– Они и сейчас еще простукивают стены и обследуют мебель.
– А они не пытались искать вне дома?
– Они проявили исключительную энергию. Они прочесали весь сад.
– Ну, дорогой мистер Холдер, – сказал Холмс, – разве не очевидно, что все гораздо сложнее, чем предполагаете вы и полиция? Вы считаете дело ясным, а с моей точки зрения это очень запутанная история. Судите сами, по-вашему, ход событий таков: Артур поднимается с постели, пробирается с большим риском в ту комнату, открывает бюро и достает диадему, отламывает с большим трудом зубец, выходит и где-то прячет три берилла из тридцати девяти, причем с такой ловкостью, что никто не может их разыскать, затем вновь возвращается в вашу комнату, подвергая себя огромному риску: ведь его могут застать там. Неужели такая версия в самом деле кажется вам правдоподобной?
– Но тогда я ума не приложу, что могло случиться! – воскликнул банкир в отчаянии. – Если он не имел дурных намерений, почему он молчит?
– А вот это уже наше дело – разгадать загадку, – ответил Холмс. – Теперь, мистер Холдер, мы отправимся вместе с вами в Стритем и потратим часок-другой, чтобы на месте познакомиться с кое-какими обстоятельствами.
Мой друг настоял, чтобы я сопровождал его. И я охотно согласился: эта странная история вызвала у меня предельное любопытство и глубокую симпатию к несчастному мистеру Холдеру. Говоря откровенно, виновность Артура казалась мне, как и нашему клиенту, совершенно бесспорной, и все же я верил в чутье Холмса: если мой друг не удовлетворился объяснениями Холдера, значит, есть какая-то надежда.
Пока мы ехали к южной окраине Лондона, Холмс не проронил ни слова. Погруженный в глубокое раздумье, он сидел, опустив голову на грудь и надвинув шляпу на самые глаза. Наш клиент, напротив, казалось, воспрянул духом от слабого проблеска надежды и даже пытался завести со мной разговор о своих банковских делах. В пути мы были недолго: непродолжительная поездка по железной дороге, краткая прогулка пешком – и вот мы уже в Фэрбенке, скромной резиденции богатого финансиста.