Привет, невеста!

* * *

Весь этот год они пережили вместе с сыном Ярославом и мамой Дениса в одной квартире. Аня любила их безумно, это была ее семья, и… у них были знакомые глаза, самые яркие, живые… Глаза свекрови были такими зелеными в синюю крапинку, как у мужа, а сыночек сиял светло — голубыми с черным зрачком и ободком, как у покойного свекра.

Родная мама выхаживала Анну после похорон, когда она лежала и дрожала от бесконечных рыданий, бессонных ночей, многократных доз успокоительного, которое действовало несколько несчастных часов. А ее отец сразу забрал внука Ярика и уехал с ним отдыхать туда, где лето, «ловить волну». Он сказал, что дочери срочно надо выйти замуж за надежного человека, пока она еще молода, свежа, как юная девица. Аня на него обиделась. Обиделась очень сильно.

Она ушла из той больницы, где работали вместе с Денисом, ей было ужасно видеть эти стены, эти коридоры. Невозможно было находиться там, где постоянно видела его уставшее, улыбчивое лицо и чувствовала объятия, от которых он никогда не мог удержаться, даже при посторонних.

Свекровь постоянно повторяла, что беда не приходит одна, и она уже всех, кого суждено было забрать — забрала. А вот Аня избавиться от страха потери не могла.

Перед Новым годом свекровь сказала ей: «Пора! Моего сына уже не вернуть. Подумай о себе. Ты еще так молода, нельзя жить одной, без мужа, это небезопасно! Мальчику нужен не единственный дед, а тот, кто мог бы стать ему отцом. Пусть у него будет отчим, с которым он вырастет, брат или сестра. Я с удовольствием помогу тебе снова с маленьким ребенком. И я хочу, чтобы ты, дочка, была счастлива. Денис все видит и он страдает там от твоих слез».

Аня тогда ответила: «Небезопасно жить с чужими людьми! Я не могу и не хочу никого другого».

А свекровь все равно переехала в свою квартиру.

Ярославу уже было одиннадцать, у него много друзей и он прекрасно ладил с людьми. Красивый, веселый, выглядит счастливым. Ему, как будто, было легче принять неизбежное, и он ничего не боялся.

Однажды ночью мальчик, неожиданно, пришел в комнату к матери и опять застал ее в слезах. Он лег рядом, обнял и стал говорить ей о своих планах на будущее. Стал рассказывать, кем он станет, куда поедет, куда ее с собой возьмет. Как он заведет себе леопардового кота, будет возить его в своей машине. Аня успокоилась и даже тихо засмеялась.

И тогда, Ярослав вдруг спросил: «Мама, а ты не хочешь знать с кем я так часто болтаю по телефону? С кем гуляю, когда он приезжает? Кто на могилу к папе те цветы носит?»

На могиле Дениса действительно часто появлялись свежие цветы, Аня думала, что это сотрудники с работы, которые его любили, заходят навестить.

Но сейчас она повернулась к сыну и включила ночник возле кровати.

— Что ты мне хочешь рассказать?

— Я хочу, чтобы ты знала. Есть друг у нас, который поможет всегда. Он мне очень нравится, мам.

— Сынок, подожди, о чем ты говоришь? Какой друг?

Сын не улыбался, был серьезен.

— Он приезжал на девять дней папы, с дядей Сережей. Это его друг, и твой тоже. Мы с дедом только вернулись с моря… и я его первый раз тогда увидел.

Он… добрый очень. И он плакал, когда видел тебя, хотя… он вообще боевой, в полиции работает и не должен. Даже я, почти, не ревел. Старался держаться. Но ему было очень больно видеть, как ты мучаешься.

— Ярослав, ты… ты с ним общался?

— Да. Я обещал звонить почаще. Я и звоню, мы иногда гуляем на площади, в музей ходили, в кино, просто гуляем по улицам, болтаем. Когда ты на работе. Он рассказал мне, как ты спасла его от смерти. И какая ты, мама, была маленькая красивая. Он хочет быть другом, но я знаю, что он любит тебя. Бабушке я рассказал, она сначала сказала — «рано», а теперь уже пора.

— Сыночек, ты, пожалуйста, пойми. Я не могу, я совсем его не люблю. Я только папочку твоего люблю.

— Он мне так и сказал, поэтому он с тобой не встречается, и мы дружим вдвоем. Ты же можешь… общаться, как я? Мама тебе будет намного лучше. Я знаю, что ты боишься за меня, но он — мой телохранитель. Так и сказал. Всегда поможет, ничего не случится больше. Если ты согласишься погулять с нами как — нибудь… Скажи, разве тебе не интересно его увидеть?

— Нет, мой котик. Я не хочу.

— Жалко! Мама…, пожалуйста, я надеюсь, ты передумаешь. Мне бы хотелось вместе.

— А почему ты от меня всё скрывал?

— Ты бы могла не разрешить. И дядя Вова подходил, несколько раз. Но ты его не узнала, не посмотрела даже.

— Ярослав. Если хочешь, звони ему, гуляй, только будь осторожен. А я не могу. Давай спать.

— Я с тобой останусь. И мы утром еще поговорим. А ты подумай.

Ночью Ане приснилось снежное поле. И какой — то большой отель, ресторан. Она вошла туда и начала проходить сквозь толпу. Вдруг увидела свою свекровь за столиком, и с ней рядом сидел какой — то маленький мальчик. Он посмотрел на нее несчастными глазами, встал со стула, поправил кофточку и спросил: «Мама, ты пришла? А я думал, что ты меня забыла…»

Аня вдруг поняла, что этот мальчик — ее ребенок, которого она почему — то не хотела, оставила и… забыла про него.

Она схватила его, в слезах обняла и услышала, как мама Дениса сказала: «Я же говорила, что помогу тебе со вторым ребенком, вот, я за ним слежу, у нас все в порядке!»

Проснувшись, она вспомнила, что у мальчика во сне были темно — синие глаза, темные волосы, и он был похож на Ярика в детстве… Какой странный, странный сон.

Ярослав еще спал. Она посмотрела на его спокойное лицо, и, вдруг, ей пришла в голову мысль, что сыну было легче, потому, что… ему нравился этот новый, взрослый друг. У него и правда, вчера был очень довольный голос. Каждый раз, когда он и раньше болтал с кем — то по телефону, становился гордым и улыбчивым.

«Может быть Владимир знал, что сын не удержится и будет мне рассказывать о нем, передаст мне каждое слово, особенно называя меня «красивой». Он добился своего: я сейчас в волнении, в тревоге, но совсем не готова его увидеть снова.»

Она стала тихо — тихо собираться на работу.

Не хотелось продолжать этот разговор с сыном. В свои тридцать пять, она по сути была человеком, у которого в глазах больше не сверкали звезды… не было там достоинства и уверенности.