Голос Древних

— Потрясающе, — сказал Одиссей, увидев, как роящиеся неразумные мураши возводят что-то вроде гигантских бесформенных сот с удивительной геометрией.

Ведь сото-здания размером с небоскрёбы (у почти микроскопических существ) не были нужны им для жизни. Мураши вообще не нуждались в домах — им не угрожали постоянные опасности внешней среды, от которых нужно прятаться в укромном уголке. Наоборот, единственной смертельной опасностью для мурашей было не выдержать переизбытка идущей отовсюду энергии, не слить вовремя излишки — тогда гранулы распухали, теряли подвижность, впадали в кому и гибли.

Постепенно солнечная активность повышалась, энергии становилось больше. Мураши, как и все остальные формы жизни на этой удивительной планете, освоили увлекательную игру земных и не только детей: «салочки», она же «шафлак-мафлак», она же «передай другому» или «гипер-тэг», которая сводилась к тому, чтобы скинуть побольше энергии другим и не получить её себе. Тут не обходилось без определённой доли насилия и угрозы: сейчас догоню и навешаю тебе пятьдесят энзов! Но существам было лучше не сражаться друг с другом и не играть в догонялки, а сотрудничать, утилизируя энергию вместе. Так получалось эффективнее и проще, и открытые экосистемы с симбиозами стали выигрывать и выживать чаще, чем экосистемы, где участники энергообмена прятались и играли в хитрость и эгоизм.

В итоге свои удивительные пятимерные соты мураши строили не с целью чего-то достигнуть — а просто чтобы применить распиравшие их силы. Это был абстрактный проект ради проекта, нескончаемые Вавилонские башни, создатели которых нашли общий язык. Ещё не став разумными существами, они уже создавали архитектурные шедевры.

Наблюдать и чувствовать всё это было здорово — миллионы лет пролетали незаметно, пока Фокс следил за ходом эволюции живых гранул. И вот тут оказалась зарыта самая замечательная собака из всех.

Каждое зёрнышко было сложной клеткой с несколькими ядрами, способной оперировать со всеми видами энергии, текущей вокруг. И подобно тому, как в военной игре Фокс плодил зернистые гибриды, мураши вступали в сложные симбиозы друг с другом, выискивая жизнеспособные формы из десятков миллионов комбинаций и сочетаний. Всё, чего они хотели — это соединяться и распадаться, формируя причудливые фигуры и пробовать разные способы трансляции, хранения, утилизации и применения излишков. Вплоть до читерского варианта без конца передавать горящий пирожок по кругу, когда «радиоактивный балласт» проходит через всех обитателей роя, но ни в одном не остаётся слишком надолго, и потому никого не убивают.

Какой же уровень доверия друг к другу требуется существам, готовым постоянно принимать смертельную дозу энергии и носить её в себе, точно зная, что они смогут передать её дальше?

Фокс чувствовал бурлящее мироощущение энергетически-активных существ, этих маленьких живчиков в десятой степени. С одной стороны, трёхмерный человек в мире пятимерных созданий был слеп: он часто не понимал их, потому что не видел всей полноты картины. Хотя через какое-то время Одиссей научился осознавать присутствие того, что не способен увидеть и воспринять.

Он повсюду замечал сотрудничество разных видов, не только мурашей: существа не охотились друг на друга, а совместно обрабатывали энергию, чтобы один вид получал свою долю, а другой свою. Их жизненные процессы из эпохи в эпоху выстраивались совместно.

Постепенно стали возникать устойчивые виды, состоящие из множества гранул, и нет, это не были отдельные отряды и семейства биологически разных существ! Это были всё те же мураши, просто в разных комбинациях. Нашедшие оптимальные способы совместного симбиоза.

Текли эоны, медленно изменялись параметры океана и звезды, но мир по-прежнему оставался в пределах жизнестойкой нормы. Синее солнце пока не спешило к капризной старости. Одиссей понял, что с такой необыкновенной «эволюцией перебора» развитие к разуму и к цивилизации займёт у мурашей в сотни раз меньше времени, чем требовалось обычным биологическим существам! Древние могут успеть. Впрочем, о чём он говорит, очевидно, что Древние успели. Ведь он находится на Планете Ноль, созданной в незапамятные времена, и участвует в их игре.

Конфигурация составных существ неуклонно усложнялась — и меньше, чем за три сотни миллионов лет возникли устойчивые прото-разумные «сборки». Эволюция, которая на Земле заняла миллиарды лет, здесь совершилась на порядок быстрее! Среди мурашей, вернее, среди их производных гибридных симбиозов появились разумные существа. Темп игры резко снизился, миллионы лет сменились тысячами, а связь человека со всей популяцией достигла новой глубины: Фокс улавливал главные, всеобщие стремления и смыслы их расы.

Требовалось как-то их называть: «мураши» стали условным именем, к тому же, существа лишь состояли из мурашей — а сами были новым видом, который устойчиво воспроизводил потомство.

— Архаи, — подумав, сказал Одиссей. — Нарекаю вас.

Архаи вполне согласились с таким названием, так и не поняв, что оно пришло извне. Их юную цивилизацию всё сильнее занимала проблема вторичного перенасыщения, которая грозила стать очень серьёзной.

За триста миллионов лет океаны энергии были застроены «сотами», и в родной стихии стало тесно. Активности солнца продолжала расти, энергии становилось больше, а пространство для её утилизации неумолимо заканчивалось. И оказалось, что снести соты и освободить место — не выход, потому что разрушение пятимерных структур создавало гигантские выбросы энергии.

Одиссей по медлительности своего ума позволил одной экосистеме снести небоскрёб и с ужасом смотрел, как архаи в сотнях километров вокруг гибнут в конвульсиях, не в силах справиться с выбросом и слить излишки энергии. Чувствовать их мучения было больно, Фоксу пришлось напомнить себе, что это лишь симуляция и игра, а его подопечные — не настоящие.

Но проблема перенасыщения и нехватки места становилась всё острее. Повсюду вспыхнули столкновения за последние свободные области, первые осознанные войны, но они лишь ухудшали энергетический баланс: чем меньше становилась популяция архаи в бурлящем океане энергии, тем больше необработанной энергии приходилось на каждого из них! С каждым конфликтом угроза вымирания становилась выше.

Так долгая идиллия в мире синего солнца закончилась и сменилась перспективой всеобщей гибели. И тогда Одиссей, взирающий на планету свыше, нашёл очевидное решение.

— Стройте вверх! — провозгласил он.

Архаи словно услышали незримый глас и прозрели, они прекратили воевать и начали робко и пока неумело выходить вершинами своих башен за пределы океана. Для них это было подобно выходу человека в космос, ибо архаи не могли существовать в энергетически бедной среде. И постройка структур за пределы требовала множества концептуально-новых технологий и серьезного сдвига мировоззрений.

— Нет, так у вас не выйдет, — покачал головой Фокс, когда существа попытались организовать сбросы энергии в воздух над океаном, а та неизбежно возвращалась обратно в круговорот.

— Лучше адаптируйтесь к поверхности, — решил он.

И архаи начали исход на сушу.

Одиссей с головой погрузился в непрямое управление удивительным народом, в мягкое ведение чужой расы по дороге судьбы. Он выносил одно концептуальное решение за другим, играя в пугающе-реалистичную и подробную версию стратегических игр.

Когда архаи освоили сушу и стали изучать небо, Одиссею открылся ещё один поразительный, хоть и совершенно закономерный факт: пятимерные существа видели вселенную совсем не так, как трёхмерные.

Для архаев огромный и по большей части пустой космос был не таким уж огромным, а вполне компактным. Все пустые пространства между массивными гравитационными объектами они воспринимали как складки, и галактика для архаев была как плотное скопище звёзд, прилегавших друг к другу. Они ощущали два дополнительных измерения всего сущего, недоступных Фоксу, и видели, как все тела, крупные и мелкие, связаны узами гравитации и иных взаимодействий. Зато другие галактики в их картине мира отстояли куда дальше и были недостижимы — как, впрочем, и для нынешних, даже самых развитых цивилизаций.

Выйдя на сушу и освоившись там, архаи взглянули вне своей планеты и узрели мир.

«Цель 1 выполнена» засияло перед Фоксом.

«Цель 2: Покорите космос».

Игра-цивилизация продолжалась, скорость упала до столетия в минуту.

Архаи осознали, что жизнь может цвести и на других планетах — и чужие цивилизации будут совсем не похожи на них. Идея бесконечного разнообразия возможностей потрясла их; всю расу, и без того любознательную, охватили азарт и предвкушение грядущих потрясений и встреч. Невиданный расцвет культуры и фантазий о «звёздных собратьях», подобно религиям в истории людей, проник во все сферы жизни. Идея контакта стала основополагающей.

Архаи вовсе не были однородным сообществом. Да, в них была встроена неистребимая склонность к сотрудничеству, жёстко продиктованная природой. Но, как составные существа, архаи разных экосфер сильнее отличались друг от друга, чем люди разных наций. Вот здесь, во Впадине Гигантов, выросли огромные архаи-конгломераты, приспособленные к жизни под высоким давлением и странному течению процессов на глубине. А тут, на Отмелях Вечных Приливов, развились мелкие и подвижные архаи, состоящие из минимального числа гранул.

И те, и те были разумным народом — несмотря на разную внешнюю структуру, их объединяла абсолютная одинаковость главной клетки, из которой состояли все. Архаи разных структур прекрасно совмещались и взаимодействовали, даже перекрёстно размножались. Их раса принадлежала к числу полиформных — и у разных подвидов были разные культуры и подходы к решению проблем.

Конечно, они не могли жить в полном согласии и мире.

Но несмотря на частные противоречия и противостояния, конкуренцию подходов и идей, у расы сохранялся общий настрой: жизнь удивительна и надо всё время двигаться; остановиться значит умереть, так что помчались дальше.

Архаи не стали создавать космические корабли, как до сих пор не строили домов. Раньше они приспособили свои тела для выхода из океана на поверхность — а теперь начали выстраивать комбинации симбиозов для выхода в открытый космос. И пару столетий спустя у них всё прекрасно получилось.

— Поехали, — улыбнулся Одиссей, когда первые конгломераты вышли на орбиту планеты.

Шли сотни лет, стремительное развитие архаев не уставало поражать. Они лишь недавно вышли за пределы планеты, а уже могли куда больше, чем расы четвёртой технологической ступени. С переходом к научно-технической революции их развитие ускорилось, как и положено по законам прогресса, хоть и не так сильно, как у большинства рас — но именно потому, что изначальный темп развития был фантастическим. В конечном итоге, прогресс архаев, как и их эволюция, шли быстрее всех рас, о которых слышал Одиссей.

Дети мурашей справились с энергетическим кризисом, определившим ранние этапы их жизни; переизбыток энергии перестал быть проблемой. Теперь их расе начинал грозить дефицит — ведь для реализации масштабных идей и целей, к которым они двинулись, ресурсов требовалось всё больше и больше. Увы, но попав в эту ситуацию, архаи из исключительной и необычной расы перешли к старому-доброму соперничеству, расколу и такой неизбежной банальности, как война.