Голос Древних

— А ещё интереснее, почему он тогда прошёл испытание? — веско добавил Охотек, указывая коротким пухлым пальцем на синий круг.

Звёзды падали, каждый из игроков рассказывал о решении, которое принял. Никто не захотел скрывать, каждому хотелось поделиться пережитым, даже бесчувственному дельцу.

— Забыть про другие расы и тонкости этики, — рассудительно сказал он, перекатывая в пальцах странный маленький сфероид из сто пятьдесят девятого кармана. — Высокие материи контрпродуктивны.

— Дай угадаю, — саркастично ответил змей. — Ты предложил подопечным плюнуть на всех, кроме себя и сконцентрироваться на собственных интересах? Скупо!

— Именно, — делец счёл оскорбление змея за комплимент. — Древние появились в галактике первыми задолго до остальных. Невероятное конкурентное преимущество. Им была нужна конкретная понятная цель, а они ушли в философию и решили зачахнуть. Что за глупости. Я поставил задачу: перекроить всю галактику, взять все звёзды и соединить в одну.

Коротыш скупо улыбнулся.

— Искали масштабный проект, который потребует миллионы лет и бескрайние бездны ресурсов? Пожалуйста. Есть, чем заняться. Мой народ проснулся от нытья, испытал второе рождение и сделал галактику своей и только своей. Они жили, ни о ком не думая, и творили, что хотели, до самого конца времён. А когда время вселенной закончилось — ушли вместе с ней.

Победный блеск в его маленьких жадных глазах был неотразим.

— Первыми и единственными владельцами всего сущего, — зафиналил делец и отряхнул руки.

— Но как же все остальные, — улыбнулся Одиссей. — Твоя раса, моя, прочие? Они так и не появились?

— Опоздали, — кивнул олигарх. — Мир принадлежит тем, кто успел взять его в руки.

— Пфф, нашёлся первоначальник, — раздражённо шикнул змей. — Деньги не делают людей умнее. И счастливее.

— Многие знания — многие печали, — спокойно парировал квинтиллиардер.

Похоже, счёт между наукой и бизнесом был один-один.

— Я дал подопечным эффективность, которой им не хватало до совершенства, — гордо кашлянул змей, отставив старинную курительную трубку в сторону. — Чувства, эмоции и прочая духовность мешали жить, поэтому мы избавились от них. Изменили сознание на чисто аналитическое, и страдания сразу ушли.

— Ты превратил свой народ в живых роботов? — звонкий голос Аны прервал отчёт Свийса как удар бронзового меча. — Оставил делать бессмысленные проекты ради проектов, выполнять задачи ради задач и подменил этим жизнь?

— Я превратил подопечных в высокоточных живых ментатов, — сухо отрезал старик. — И после моего ухода они продолжат быть успешными, независимо от испытаний, которые ждут впереди. Я и сам прошит на эффективное сочетание качеств без лишней чувственной шелухи. А с технологиями этих экстраординарных этноидов мы достигли куда более выраженного успеха!

Одиссей вовсе не сказал бы, что старый ядовитый крулианец лишён эмоций и «прочей душевной шелухи». С точки зрения стороннего детективного наблюдателя, змей был более человечнее многих людей. Вероятно, прошивки профессора космической археологии, эффективные б о льшую часть его долгой жизни, к старости стали сбоить. Впрочем, это не помешало ему пройти испытание: над Свийсом мерцал незавершённый синий круг, как у всех остальных.

— Ну, и чего ты молчишь? — ядовито спросил змей у Схазмы, над ликом которой тоже воссиял нимб. — Как проявлять агрессию, так не уймешь. А как участвовать в конструктивном обсуждении…

— Разумное несовершенно и слабо, — проронила сэлла многими ртами сразу, обращаясь к каждому из врагов. Её голос звучал вкрадчиво и утробно, а большое упругое тело трепетало в такт словам. — Разум всегда обманывает сам себя, делает носителя заблудившимся и несчастным, приводит к лишним желаниям и вражде, когда невозможно удовлетворить их все. Иногда сознание полезно и нужно, во имя высшей цели, но не всегда. Детям этой планеты разум был в тягость, и я избавила их от него. Они растворились в Прасущности и живут просто ради того, чтобы жить.

Она посмотрела на каждого, и добавила с тихой нежностью:

— В отличие от твоих детей, учёный, мои не только эффективны, но и счастливы.

Даже ядовитый змей не нашёл, что на это ответить, ведь Схазма была близка к истине. Хотя от выводов сэллы большинству разумных хотелось растворить в Прасущности именно её.

— Рромм, — пророкотали блоки Геометриса, приходя в новое положение, в сложную комбинацию выпуклых асимметричных частей. — Рромм.

Он затих, демонстрируя свой ответ, но, к несчастью, среди игроков не осталось продвинутых айнов, поэтому никто не понял, в чём было решение загадочного существа. Но круг над ним сиял такой же, как у всех.

Осталось двое игроков, и они смотрели друг на друга; Ана отключила эмо-волосы, они молчаливой каштановой волной разлились по плечам.

— Архаи, — сказал Одиссей негромко. — Их зовут архаи.

— О. Мне очень нравится, — сразу согласился историк Лум. — Очень меткое название, и звучит лучше, чем Древние, в которых слишком много абстракции и пафоса. Выношу на обсуждение: оставить архаев!

Остальные не слишком переживали на этот счёт, а больше ждали ответа.

— Я предложил им покинуть реальность и перейти в иной, более высокий статус бытия, — сказал Фокс. — Перестать быть телесными существами, а стать энергетическими, жить в состоянии нирваны, когда время не важно и события не важны. Когда нет боли одиночества.

— Ну, то есть, ты решил задачу так же, как и я, только бессмысленно, — фыркнул Свийс.

— Так же, как я, — проронила Схазма. — Только неживое.

— В общем-то, как я, — добавил Лум. — Только, насколько я понимаю, ваше предложение более выполнимо, для него не требуется выходить за пределы вселенной, а нужно изменить сознание… Наверное, это осуществимо для пятимерных существ с таким развитием…

— Какое странное испытание, — недовольно проронил Охотек. — Его прошёл каждый, кто дал хоть какой-то ответ. Не слишком ли просто?

— Для испытания да, — кивнул Одиссей. — Но это было не испытание, а знакомство.

Все уставились на человека.

— Мир Ноль изучает своих игроков. Он смотрел, как мы проходили отборочные игры, смотрел, как мы убивали и умирали, а потом откатил нашу смерть назад. А сейчас Древние наблюдали за тем, как мы наблюдаем за их народом.

— Древних нет! — резко возразила Шера, и шерсть на её загривке привстала. — Они давным-давно вымерли и исчезли, в самые незапамятные времена. Ни одно из ваших предложений не подошло, разве не ясно?

— А, по-моему, вы не правы, — с радостью сказал Лум. — На мой щуп, двое из нас угадали, какой именно выбор сделали архаи в далёком прошлом. Посмотрите на два круга: они единственные завершены.

Его маленькие любопытные щупы указывали в две стороны: на Ану и Одиссея, над головами которых светились два полных синих круга. Все с удивлением посмотрели на неё.

— Мы с моими архаями направили и защитили эволюцию на других планетах, там, где уже возникла жизнь, — сказала Ана ровно и без единого блика гордости. — И синхронизировали их развитие по времени. Чтобы через миллиарды лет после смерти моего народа, другие расы смогли встретиться.

Воцарилась тишина.

Свийс саркастически усмехнулся и переплёл свои худые и жилистые стариковские тела. «Что ещё ждать от женщины, как не идей материнства?», свивалось в его несимметрично сплетённых лентах, седой и желтоватой. Но свивалось слегка неуверенно.

— Погодите, — поражённо произнёс Лум. — Если ваши два круга завершены, значит, вы угадали, как поступили архаи? И если так, то мы можем смело предположить, что величайшая из цивилизаций перешла в нирвану и до сих пор существует где-то там, а значит, когда-нибудь вернётся?

Историк Древних задыхался от озарений, к познанию которых шёл всю сознательную жизнь.

— И ещё выходит, архаи миллиарды лет назад засеяли галактику и создали… всех нас⁈