Смена Особого Назначения

— Да что тут происходит, ты кто вообще такая? — возмутился кто-то из новичков этого года.

— Тихо, замолчи, все потом, — понеслось на него со всех сторон.

— Спасибо! — чарующе проговорила Сталь, но от этого у многих пробежали мурашки.

— Так, о чем это я? А, короче слушайте меня сюда. Оксана Сергеевна наш воспитатель и мы ее любим и ценим, и нам крайне не нравятся ваша дурацкая травля, которую вы ей, решили устроить. Не хотите с ней общаться? Не общайтесь, но издеваться мы больше не позволим. Не поймёте по-хорошему, будет по-плохому. Как вы помните по прошлому году, мы можем быть очень изобретательны. Вы все, тут присутствующие, не стоите ни одной ее слезинки. Я думаю, мы друг друга поняли и мне не придётся сюда еще раз идти?

Не собираясь дожидаться ответов, Сталь молча встала и вышла.

— Вот это что сейчас было, вы мне скажите? Почему вы все молчите и не поставите эту соплюху на место? Мне зачем рот затыкали?

— Как бы тебе сказать, ты ведь из новеньких, верно? Ты обратил внимание, что вас, новичков, примерно треть? Потому что остальные ветераны тупо не поехали. А знаешь почему? Эти вот сопляки, отдыхали у нас и в прошлом году и им как-то показалось, что мы их обидели. Они нам такое устроили, что некоторые, не дожидаясь конца смены, разрывали контракты, наплевав на неустойку. Так что не знаю, как вы, но я больше худого слова их воспиталке не скажу. И вам советую завязывать с издевательствами!

Естественно не какой плачущей Геры в корпусе не было. Звуки грохочущей музыки Оксана Сергеевна услыхала еще на подходе и сразу вспомнила про обещанную Шкипом Мышке коктейльную вечеринку.

— Так, Краска, и что это был за спектакль?

— Очень хороший спектакль, — ответила та, — просто мы вас ждали-ждали, и не дождались, решили так.

— Ох, чую кто-то огребет.

— Это не была инициатива Шкипа, если вы его имели ввиду. И вообще он занят. Хотя, пусть и огребет, парней полезно в тонусе держать.

— Очень интересно, а чья?

— Ну…коллективная, вы же не сердитесь?

— Не сержусь.

Так, за разговорами девушки дошли до корпуса и нырнули внутрь. Вечеринка была в самом разгаре. Гремела музыка, мигали фонарики, дружно топали ребята.

— Поприветствуем нашего особого гостя! Оксана Сергеевна наконец то с нами! — раздался голос Зингера, усиленный микрофонами — А за опоздание с нее штрафную!

— Штрафную! — взревел весь взвод дружно.

Появившаяся из неоткуда Мышка подхватила немного оторопевшую Оксану Сергеевну под локоть и потащила куда-то через толпу. Вскоре открылась потрясающая картина. Коридор был перегорожен самодельной барной стойкой которая была заставлена разнообразными емкостями с напитками. За ней, в белоснежной рубашке с бабочкой и в жилетке стоял Шкип. Подойдя к стойке, Мышка небрежно бросила:

— Один «Особый», для Оксаны Сергеевны!

— Момент!

На стойку был поставлен длинный бокал, ловким движением Шкип закинул туда несколько кубиков льда, затем вход пошли напитки, которые располагались в бокале ровными слоями. Последний штрих-долька лайма и трубочка. Легким движением бокал отправился по стойке к Оксане Сергеевне.

— Прошу!

Вкус был восхитительным, нужно ли говорить, что подобного Оксана Сергеевна никогда не пробовала? Она вдруг ощутила, как откуда-то снизу поднялась горячая волна и спустя секунду захлестнула ее с головой. Практически моментально жар ушел, сменившись прохладой. Затем ее охватила лёгкость и странная эйфория, слегка закружилась голова, она даже немного испуганно взглянула на Шкипа, припомнив совсем недавнюю историю.

— Не бойтесь, Оксана Сергеевна, никакой наркоты или чего-то наподобие, мы не ушлепки с педсостава, мы никогда не причиним вам вреда. Вам понравилось? — правильно истолковал ее испуг Шкип.

— Это фантастично, спасибо, Шкип! — восхитилась Оксана Сергеевна.

— И заметьте, ни капли алкоголя. Еще?

— Так, чуть погодя!

— Тогда танцы? — спросила её Мышка.

— Танцы!

Быстрые мелодии сменяли медленные. Оксане Сергеевне совсем не удавалось отдохнуть, она то искренне надеялась это сделать на медляках, но увы. Первым, кто ее пригласил был Грэй, спокойный, чуть меланхоличный. Затем немного робеющий Листик. Лом, Батон, Глюк и остальные. Единственное, что успокаивало, ребята видимо реально оценивали силы Оксаны Сергеевны и делили песню на двоих, тактично меняя друг друга. В редких перерывах удавалось перехватить очередной коктейль, причем Шкип с ними ни разу не повторился. После каждого коктейля силы вновь наполняли Оксану Сергеевну, и она снова бросалась в круговерть танцев. Но все подходило к концу, вид у уже ребят был достаточно уставшим, еще бы- уже третий час танцев и дружного топота могли ухайдокать кого угодно. Оксана Сергеевна, решила перехватить еще коктейль. Подойдя к стойке, она обнаружила, что Шкипа уже не было, а за стойкой стояла крайне довольная Шкода, усердно что-то намешивая. Это что-то имело крайне ядовито зеленый цвет и исходило белой дымкой.

— Будете? — спросила Шкода

— Что-то мне резко расхотелось….

— Зря, оставлю тогда для Шкипа…

— Последний танец на сегодня! — объявил Зингер. Тихо полилась музыка.

Свет

Озарил мою больную душу.

Нет,

Твой покой я страстью не нарушу.

Бред,

Полночный бред терзает сердце мне опять

О, Эсмеральда, я посмел тебя желать.

На ее удивление, никто больше не стал разбиваться на парочки и танцевать, ребята чего-то ждали. Раздались тяжелые размеренные шаги. Оксана Сергеевна развернулась, открывшееся зрелище заставило ее немного изогнуть бровь. Из вожатской шел Шкип, его вид был сногсшибателен. Парадная форма, неизменный нож на поясе, белые перчатки и аксельбант, черные лакированные туфли, несколько медалей на груди. Остальные расступались перед ним.

— Выпендрежник, — донесся тихий смешок Лапы.

Не дойдя пару шагов до Оксаны Сергеевны Шкип остановился и щёлкнув каблуком и кивнув, тихо спросил:

— Позволите? — лицо Шкипа было непроницаемым, но глаза выдавали его с головой.

«Кто-то совсем не умеет контролировать свой взгляд» — с легким ехидством подумала Оксана Сергеевна.

Она молча протянула ему руку. Несколько шагов и вот они уже по середине импровизированного зала. Его правая рука снизу, ее сверху, его левая рука чуть выше ее талии, ее на плече. Миг, и Шкип неспешно и плавно повел, нужно отметить-достаточно уверенно. Не сказать, что Оксана Сергеевна считала себя хорошим танцором, да и опыта, положа руку на сердце, было немного, а значит нужно максимально довериться. И они закружись.

Мой тяжкий крест — уродства вечная

печать, Я состраданье за любовь готов принять.

Нет,

Горбун отверженный с проклятьем на челе -

Я никогда не буду счастлив на земле.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Рай

Обещают рай твои объятья.

Дай,

Мне надежду, о, мое проклятье.

Кружилась комната, кружились лица стоящих кругом ребят. Неподвижными были только ее взгляд и взгляд Шкипа. Внезапно в его глазах как будто вспыхнули звезды, а вокруг что-то неуловимо изменилось. Оксана Сергеевна буквально на секунду отвела глаза в сторону. Оказалось, что уже какое-то время они танцуют в кругу огоньков. Был притушен свет. В руках стоящий кругом ребят горели зажигалки и маленькие фонарики. Они же отражались в глазах. Моментально возникло ощущение, что они кружатся среди звезд.

— Паршивцы, — ясно прочиталось в глазах Шкипа.

— Они не со зла-ответил взгляд Оксаны Сергеевны.

Знай,

Греховных мыслей мне сладка слепая власть,

Безумец прежде — я не знал, что значит страсть.

Распутной девкой, словно бесом, одержим;

Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь.

Жаль,

Судьбы насмешкою я в рясу облачен,

На муки адские навеки обречен.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

С каждый шагом, с каждым движением они поднимались все выше и выше. Вокруг рождались и умирали вселенные, загорались новые звезды и превращались в сверхновые, возникали и умирали цивилизации, а они продолжали кружить, не отрывая взгляда друг от друга. Менялась мелодия, менялся ритм танца, то ускоряясь, то замедляясь. В какой-то миг ноги Оксаны Сергеевны заплелись, и она чуть не упала, но практически незаметным усилием Шкип удержал ее, и они продолжили кружить

— Если какая-то сволочь ведет запись и не дай бог выложит в чат, — донесся до Оксаны Сергеевны голос Стали, — Убью лично. Шкода, услышала меня?

— А чего я-то сразу?

— А я помогу, — это уже Лапа.

Сон,

Светлый счастья сон мой, Эсмеральда.

Стон,

Грешной страсти стон мой, Эсмеральда.

Он

Сорвался с губ и покатился камнем вниз,

Разбилось сердце белокурой Флер-де-Лис.

Святая Дева, ты не в силах мне помочь.

Любви запретной не дано мне превозмочь.

Стой,

Не покидай меня безумная мечта,

В раба мужчину превращает красота.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Пропали все мысли, казалось само время остановилось, исчезла комната, исчезли окружающие их ребята. Вся вселенная сузилась до них двоих и их взглядов. Вели ли они какой-либо мысленный диалог? О чем говорили? Или просто молчали? Мы об этом никогда не узнаем.

И днем и ночью лишь она передо мной.

И не Мадонне я молюсь, а ей одной.

Стой,

Не покидай меня безумная мечта,

В раба мужчину превращает красота.

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Музыка закончилась. Зажегся свет. Они замерли, медленно возвращаясь в реальность. Спустя несколько долгих секунд, которые показались вечностью, Шкип, с явной неохотой, сняв руку с талии Оксаны Сергеевны, молча довел ее за руку до барной стойки. Щелчок каблуков, легкий кивок:

— Спасибо! — почти неслышно, одними губами сказал Шкип, он не глядя схватил со стойки ядовито зеленое произведение Шкоды, миг, и бокал опустел.

— Спасибо, — так же, неслышно, ответила Оксана Сергеевна.

— Взвод, отбой! Дежурному отделению навести порядок. Лапа, проводишь Оксану Сергеевну!

— Есть!

Интерлюдия.

Теплая ладошка заняла обычное место на плече.

— С тобой все нормально? Первый раз вижу тебя таким.

— Не знаю, мне как-то странно.

Серебристый ручеек смеха.

— Могу подсказать, как это называется.

— Лапа, не надо, мне и так сложно.

— Хорошо. Кстати, это было очень красиво.

— Спасибо. Оксана Сергеевна как там? Проводила?

— Да, все нормально, подсунула ей немного снотворного, а то вид у нее был тот еще.

— Хорошо. — почти прошептал Шкип, заваливаясь….

— Шкип! Что с тобой, Шкип? Черт! Листик, живо аптечку…