Табор уходит в землю

* * *

Жора с перебинтованными рукой и ногой сидел в недавно отвоеванной шашлычной, ставшей новой штаб-квартирой банды. Ехать к Папе он просто боялся. Если тот пообещал в случае неудачи с Петролом оторвать Жоре голову, значит оторвет. Не сам, конечно. Те же Ибрагим с Артуром постараются.

Сейчас у Жоры не оставалось иного выхода, кроме как поднять бунт и отделиться от Папы. Дело, конечно, обреченное, голимая беспонтовка, но он и сам теперь был смертником, а на бычье ему было наплевать — мясо и есть мясо. Этих убьют, другие придут. Как пионеры-герои.

А Папа своих угроз не забывает. Он мужик не злопамятный. Убьет кого, и тут же забудет. Но не раньше. Значит надо драться, авось кривая вывезет. Хуже-то все равно не будет, потому как хуже некуда.

Жора дал команду своей бригаде собраться в шашлычной и теперь с нетерпением ждал прибытия всех бойцов. В зале собралось уже человек восемь-десять, когда дверь вдруг открылась и на пороге возник Яшка.

Во время перестрелки у больницы Жора не мог его видеть, так как Яшка не выходил из кустов, а потом Жоре вообще стало не до наблюдений. Но Жора знал Яшку как нового папиного киллера. Не прислал ли сейчас босс его за жориной головой?

Но Яшка прошел через зал и демонстративно уселся за барной стойкой.

— Пива, — велел он.

Халдей тут же налил ему кружку. Яшка отпил, сморщился и посмотрел напиток на свет.

— Попахивает мочой, — заметил он.

Бармен побледнел. Не понял юмора.

Сзади на плечо Яшки легла тяжелая рука.

— Здорово, рома, — Жора опустился на соседний табурет. — Ты что, пиво пьешь?

— А что мне, газированную воду пить? — усмехнулся Яшка.

Но и Жора не понял юмора.

— Ты уже слышал, что барон за тебя и Кармен двадцать штук обещал?

Яшка сделал большой глоток пива.

— Их еще получить надо. Где моя жена? — спросил он.

Жора подсел ближе.

— Будь другом, рома, положи свою пушку на эту стойку и отодвинь подальше. Так мне будет спокойнее.

Яшка молча извлек свой "ТТ" и выполнил просьбу бригадира. Жора немного расслабился и продолжил.

— Папа отправил твою жену к мэру Горкину. Зачем? Думаю, ты сам не дурак, догадаешься. Стоит ли умирать за того, кто тебя предал?

Яшка посмотрел ему в глаза.

— Думаю, не стоит, — медленно произнес он. — Ты хочешь мне что-то предложить?

— Типа того. Я отделяюсь. Хватит, надоело плясать под папину дудку. Сегодня ты на него горбатишься, а завтра не угодишь по ерунде, так тебя за яйца повесят, причем твои же кореша. Потому что если они замешкаются, то за яйца будут вешать уже их самих. Тебе нравится такая жизнь?

Яшка снова помолчал, потом выговорил.

— Нет.

— Тогда может быть присоединишься ко мне? Мне нужны такие крутые пацаны как ты.

Яшка снова выдержал паузу и снова брякнул.

— Нет.

— Почему? — напрягся Жора.

— Я сам по себе. Кроме того, у тебя проблемы.

— Да пошел этот Папа!… - начал было Жора, но Яшка перебил его.

— Я не о нем. Ты сидишь в заведении Петрола. Ты наехал на него. Петрол сейчас в больнице, — Яшка намеренно не продемонстрировал своей осведомленности, — но у него есть друг. Это тот самый "ковбой", которого так ищет Папа.

— Ты его видел? — Жора уперся своим взглядом в глаза Яшки.

— Да. Только я знаю его в лицо. Так вот, я его видел тут, недалеко отсюда.

Жора напрягся.

— И что он делал?

— Сдается мне, он шел в эту сторону, — сказал Яшка и поднялся, небрежным движением извлекая припасенный "узи". — И просил тебе кое-что передать.

В тот же момент двери шашлычной распахнулись от сильного удара ногой и на пороге возник Крюков.

— Привет, пацаны, — сказал он. — А я из милиции.

Резкий звон отвлек внимание братвы от незваного гостя. Это в разбитое окно шашлычной сунулся ствол пулемета, за которым проглядывало довольное лицо Отмороза.

Кинжальный огонь срезал пару-тройку бандитов, остальных же прижал к полу. Каждый, кто пытался привстать или достать оружие, оказывался прошит очередью. Крюков с друзьями заранее разбили помещение шашлычной на три сектора и внимательно контролировали свои участки.

Но поскольку бандиты привыкли сначала действовать, а только потом думать, то рано или поздно каждый из них сморозил одну и ту же глупость — дернулся или потянулся за стволом. Так или иначе, спустя пять минут после начала битвы, практически каждый валялся мертвым или доходил.

Жора доказал свое право руководить своим тупоголовым воинством. У него, единственного, хватило ума сохранять неподвижность. А, может быть, у него болели простреленные Крюковым конечности.

— Прикройте! — Крюков ступил на середину зала.

Яшка и Отмороз бдительно следили за пространством шашлычной, готовые послать пулю в любой движущийся предмет. Крюков подошел к Жоре и присел рядом с ним на корточки.

— Помнишь меня? — спросил он.

По глазам раненого бригадира понял, что не помнит.

— Вспоминай: Москва, Мясоруб, склад на бойне, где вас менты зажали. Ты там был с Ибрагимом. Теперь вспомнил?

— Не был я в Москве и никакого Мясоруба не знаю, — всхлипнул Жора.

— Что с ним? Спросил подошедший к ним Отмороз.

— Плохо дело, совсем память потерял, — вздохнул Крюков. — Придется лечить.

Отмороз также наклонился к Жоре и спросил.

— Может ты не помнишь и то, как моих братков на куски резал? Нет? Тогда давай мы тебе укол сделаем.

И, не дожидаясь согласия, подхватил с пола вилку с длинными зубцами и воткнул Жоре под ребра. Тот округлил глаза от боли.

— Ну как, восстановил память? — Отмороз покрутил вилку.

Жора взвыл как коммунист, потерявший партбилет.

— Так ты был в Москве у Мясоруба, когда его менты обложили? — повторил свой вопрос Крюков.

— Да…

— Когда вы уходили через подвал, менту в голову разрывными пулями ты стрелял?

— Не убивал я его, — взмолился Жора.

— А кто убил?

Жора присмотрелся к сыщику и вдруг захохотал.

— Ты и убил! Теперь я тебя узнал… Ты ведь сам мусор, тоже там был… Ты его и грохнул. Все вы, мусора, суки продажные…

— Что ты несешь?! — заорал Крюков. — Кто из вас патронами с разрывными пулями стрелял?

— Ствол у Ибрагима был, а убил ты… Я тебя узнал… Не будь сукой, вызови "скорую"…

Крюков не был садистом, он вообще не терпел насилия. Но на практике давно сделал один вывод — если жалеешь уродов, значит не жалеешь нормальных людей. Поэтому он все еще работал в милиции, хотя давно мог уйти в частные структуры на хорошие деньги.

Он повернулся и пошел к выходу. За спиной раздалась короткая очередь, прерванная предсмертным жориным вскриком. Но сыщика это уже не интересовало. Ему нужен был Ибрагим. И Папа.

Война продолжалась.