Новелла 1: Amore letalis

Annotation

3-е место конкурса "Любовь и магия" ФанБука. Опубликован в сборнике "Любовь и магия" издательства "Эксмо", 2013 г. Озвучен в аудио-журнале Экспрессия.

Ясинская Марина

Ясинская Марина

Новелла 1: Amore letalis

Когда незнакомец вошёл в таверну, посетители не обратили на него особого внимания. Через Мьелин проходит большой тракт, проезжие тут - дело обычное, очередным рыцарем никого не удивишь. Тем более, если он не в позументах и пурпуре, выдающих богатство и высокое положение, а в неприглядном чёрном плаще и грязных сапогах.

Незнакомец подошёл к стойке, за которой стоял хозяин, выпростал из-под куртки распятие, прижал к губам и произнёс:

- Крест вашему дому.

А крест-то был непростым, а серебряным, с вставленным в него красным камушком, отметил хозяин таверны Хенлин, целуя свой оловянный крестик в ответ. И не на бечёвке или кожаном шнуре, а на серебряной цепочке затейливого плетения.

- Чего пожелаете, господин? - спросил хозяин таверны с куда большим дружелюбием, чем намеревался - вид серебра располагал к себе.

- Вина, - ответил незнакомец, показывая серебряную же монету.

Хенлин вмиг смекнул, что вином дело не ограничится - за такую монету этот рыцарь потребует кое-чего ещё. Например, зажаристого каплуна и сыра со свежим хлебом, стойло для коня, лучшую комнату на ночь и девку. А ещё, может даже, полную кадушку горячей воды, купанием сейчас многие балуются.

- Дора! - прикрикнул он на служанку, что перемигивалась с торговцем, сидевшим за дальним столом. - Дора, вина господину! Что-нибудь ещё? - спросил Хенлин, угодливо поворачиваясь к рыцарю и выжидательно глядя на серебряную монету, которую тот пока не собирался отпускать.

- Да, уважаемый, ещё твоей помощи, - чуть прищурив серые, слегка раскосые глаза, ответил рыцарь. - Мне нужно кое-чего узнать, и если ты поможешь, то монета твоя.

Что-то загрохотало на кухне, рыцарь повернул голову на шум - и тут хозяин таверны увидел на шее у незнакомца несмываемый знак солнца с крестом внутри. Символ езуитов, самого страшного из пяти Орденов святой церкви-Экклезии. Хенлин невольно вздрогнул. О 'мечах езуитов', рыцарях, состоявших на службе Ордена, слухи ходили самые разные, но ни одного хорошего.

Грохот на кухне утих, рыцарь снова повернулся к хозяину таверны и положил монету на стойку. Но теперь Хенлин рассказал бы всё, что знает, уже и не за серебро, а задаром. И того, что не знает - тоже.

- Я ищу девушку по имени Эльма Шейлер.

Слова ещё не успели растаять в воздухе, как на рыцаря напали. Одновременно, с двух сторон. Кряжистый конюх рванул справа, на ходу срывая с пояса свёрнутый кнут, а мосластый нескладный паренёк, что был у Хенлина на побегушках, бросился слева, неловко сжимая в руке кухонный нож.

Пронзительно завизжала служанка Дора, а сам Хенлин в ужасе прикрыл глаза. Потому и не увидел, как рыцарь коротким движением вначале ушёл от длинного жала кнута, а затем резко крутанулся на месте и отправил мальчишку на пол тяжёлой оплеухой. Тот ударился головой о деревянную стойку и, всхлипнув, затих, а нож выпал из разжавшейся ладони.

Тем временем конюх уже добежал до незнакомца и, отшвырнув кнут в сторону, бросился на него с рычанием и бешенством в глазах. Однако рыцарь не пытался отражать тяжёлые удары и даже не потянулся к висящему на поясе мечу. Собранный, чуткий и настороженный, он уверенно уходил от яростных и потому слепых атак. Дождался, когда конюха занесёт в сторону собственный же бешеный удар, и, ловко ухватив нападающего одной рукой за плечо, а другой за ремень на поясе, направил его прямо в стену. Конюх тяжелой грудой осел на полу. Встряхнул головой, что-то промычал и попытался подняться. Но рыцарь решил не ждать, когда тот встанет на ноги - подошёл к оглушённому конюху и с силой пнул его прямо в лицо. Тот немедленно затих.

Хенлин приоткрыл глаза, увидел, что конюх и мальчишка валяются бездыханными на полу и тяжело вздохнул. Вот бедолаги!

- Хозяин, что же это у тебя на гостей бросаются? - тихо спросил рыцарь.

'А дыхание-то у него даже не сбилось', заметил Хенлин и дрогнувшим голосом ответил:

- Это всё потому, что вы вслух её имя сказали.

- Эльма Штейлер? - удивлённо поднял брови рыцарь.

- Ш-ш-ш! - зашипел хозяин таверны и испуганно огляделся. - Не произносите его! Может, тут ещё кто есть из этих... Ну, из тех, кто ей в глаза смотрел.

- А что такого с теми, кто, как ты говоришь, ей в глаза смотрел?

Хенлин цапнул со стойки забытую серебряную монету и поманил рыцаря за собой, в маленькую комнатушку, отделённую от общего зала пыльной занавеской. Сел за стол сам, пригласил рыцаря расположиться напротив и крикнул к невидимой отсюда служанке:

- Дора! Дора, неси-ка сюда вина! И ещё рыбёшки какой к нему. И хлеба с сыром. Будете чего ещё, господин... как вас величать?

- Рандар.

- Вы, господин Рандар, поди, уже что-то про Эльму слыхали, так ведь? Иначе зачем вам её искать?

- Слухами земля полнится, - уклончиво ответил рыцарь.

- Ну, слухи-то разрастаются от вранья, так что могу себе представить, что вы слышали! А правду только мы знаем, это ведь прямо тут всё и происходило, в Мьелине. Эльма - дочка нашего купца. Ох, и красавица! Многие на неё заглядывались, в том числе один молодой рыцарь при нашем сеньоре, Асвиг. Сам он парень видный, бойкий, и Эльме тоже приглянулся. Вскоре пошли разговоры о свадьбе. И всё было бы как у людей, но только вот Асвиг прежде с Нессой гулял, дочкой ювелира, а та, как про свадьбу услышала - сразу к Эльме. Оставь, говорит, его, мой он, я и дитя его ношу, а за тобой и так вон сколько парней ходит, зачем тебе мой Асвиг? А Эльма ни в какую, люблю, говорит, и всё тут, и он меня любит, а чьё дитя у тебя - это ещё неизвестно. Словом, разругались они, ни до чего не договорились, и тогда Несса подалась к ведьме...

При слове 'ведьма' Хенлин покосился на несмываемый езуитский знак солнца на шее рыцаря и осенил себя крёстным знамением.

Вошла Дора, опасливо поглядывая на Рандара, поставила на стол тарелки и кувшин с вином и торопливо вышла вон.

- Угощайтесь, господин Рандар, - предложил хозяин таверны.

Рыцарь кивнул, перекрестился и взял кусок хлеба.

- Никто не знает, о чём просила Несса ведьму, но то, что заклятие на Эльму навели - это факт. И какое заклятие! Обычно на человека болезни насылают или ещё чего, но с Эльмой по-другому вышло. Стоило только ей поглядеть в глаза мужчине - любому мужчине - и тот влюблялся в неё без памяти. Ну, Эльма-то, конечно, не сразу смекнула, что к чему, а когда сообразила, было поздно...

Хенлин замолк, словно ожидая от рыцаря нетерпеливого вопроса: 'Почему?' Но Рандар только молча отпил вина, спокойно ожидая продолжения.

Хозяин таверны сделал большой глоток и задумчиво покрутил свой бокал в руках.

- Вот послушать трубадуров и поэтов, так выходит, что настоящая любовь - чувство высокое, чистое и красивое, даже на подвиги сподвигает. Только врут они всё. Потому что видели мы, что такая любовь с людьми делает и на что толкает. Да, одни Эльме песенки сочиняли, цветочки собирали и её улыбки ловили. Зато других любовь сразу тянула на плотское, да так, что некоторые на всё были готовы, хоть даже, прости господи, силой взять. Ну, а третьи рвались убить любого, кто хоть просто имя Эльмы произносил, потому что видели в них соперников.

- Так вот почему эти двое на меня набросились, - задумчиво кивнул Рандар в сторону общего зала.

- Именно, господин, именно. Эти бедолаги, как увидят её или хотя бы имя её услышат, становятся ну ровно бешеные. Словом, страшной штукой оказалась эта любовь. Ни красоты, ни чистоты, ни, тем более, подвигов. Только грязь да раздоры. И не только среди тех, кто в глаза ей смотрел. Бабьё у нас тоже закипело. Кому ж понравится, если муж твой по другой с ума сходить будет, а брат или сын друг другу горло за неё резать? И, вроде, понимают, что Эльма не нарочно, что заклятье на неё наложили, а всё равно злость берёт.

Хенлин печально глянул в свой бокал, который как-то незаметно опустел, налил его доверху и шумно отпил.

- Ну, а когда бедолаги заколдованные так передрались между собой, что аж нескольких убили насмерть, тут уж бабьё наше не выдержало. Собрались и пошли из города её выгонять. Но опоздали - сгинула Эльма.

- Ушла?

- Может, и ушла. А, может, и самоубилась. Лучше бы даже так. Грех, конечно, смертный, - торопливо добавил хозяин таверны, вспомнив, что говорит с рыцарем езуитов, представителем святой Эккллезии, и осенил себя крестным знамением. - Но, думается мне, уж лучше в аду гореть за самоубийство, чем столько беды вокруг себя сеять, а, господин Рандар?

Рыцарь почему-то отложил недоеденный ломоть хлеба и отставил бокал с вином.

- А жених её что?

- А что жених? Бегал, конечно, поначалу, суетился, от влюблённых отбивался, они ж в нём своего самого главного врага видели. А потом тоже сгинул. Небось, надоело ему это всё... Зато любовь у них, вишь ли, настоящая была, ненаколдованная, - презрительно протянул Хенлин. - А чуть прижмёшь - и правда сразу наружу лезет.

- И что это за правда? - прищурил серые глаза рыцарь.

- Да то, что не было там никакой настоящей любви. Наверняка Асвиг и жениться на ней надумал, только чтоб перед дружками похвастать. Уж больно хороша была девка, а так - смотрите, мол, все её хотели, а получил я! Ещё бы, на красавиц-то все охочи, и все о любви говорят. А была бы Эльма обычная лицом, ну, вроде Нессы, и не подумал бы он жениться.

Рандар нахмурился.

- А Несса? Её тоже из города выгнали?

- Нет, она по-прежнему с отцом живёт, никто её не выгонял. Да и за что? Это ж не она одним только взглядом мужиков с ума сводила.

- И правда, за что, - как-то странно хмыкнул рыцарь, чуть склонил голову и задумчиво провёл рукой по щетине на подбородке. - А ведьму она где нашла? Или у вас местная есть?

Глаза Хенлина забегали.

- Не знаю, господин, - соврал он. Под проницательным взглядом Рандара смутился сверх меры и, чтобы быстрее отвлечь рыцаря от своей лжи, спросил первое, что пришло на ум: - А вам-то Эльма зачем?

И тут же прикусил себе язык. Нашёл, кому вопросы задавать - 'мечу езуитов'! Не его это ума дело. Ищут и ищут.

Но слово уже вылетело - не воротишь.

Рандар не пошевельнулся, не изменился лицом. На лбу по-прежнему две глубокие складки, брови чуть сведены, маленький шрам на правой скуле и холод в серых глазах. Но что-то нагнеталось, невидимое, словно гроза в небе, и хозяин таверны мгновенно взмок.

- Простите, господин, ляпнул, дурак, не подумав, - промямлил он.

Рыцарь ничего не ответил. Резко поднялся, отчего на миг взметнулся плащ, явив серебряное оголовье меча на боку, и пошёл к выходу. В дверях остановился, обернулся, поднял руку - и Хенлин обмер от ужаса. Но Рандар всего лишь прощался - резко начертил в воздухе крёстное знамение и бросил:

- Крест стоит.

- Воистину стоит, - непослушными губами прошептал хозяин таверны, когда за рыцарем захлопнулась дверь.

* * *

Несса выглядела так, словно оправлялась от тяжкого недуга - впалые бледные щёки, тусклые блёклые волосы, воспалённые, обведённые кругами глаза. Растрёпанная, всклоченная, она не вызывала ни сочувствия, ни жалости - только брезгливость.