О каретах и тыквах

Часть 2.1

- Жизнь хороша, - сказала я.

Небесный кит махнул хвостом, будто подтверждая сие высказывание.

Джиа посмотрела на мою довольную физиономию с той самой ненавистью, с которой взирают все разумные всех миров на собратьев, веселящихся в разгар их личной сиюминутной драмы.

Её можно было понять - их с Раоноком отношения запутались, как пряжа нерадивой хозяйки, и искрили, как перегруженный защитный купол. Как и следовало ожидать от второго по успеваемости студента курса (я обойду его на экзаменах, как пить дать!), он довольно быстро узнал, с кем именно встречался в Доме Боли. И имело это, прямо скажем, взрывоопасные последствия, от которых лихорадило всю Академию. Минувшим вечером Раонок и вовсе отличился: уж не знаю, как он это провернул и чего ему это стоило, но наше расписание изменилось. И - барабанная дробь - профессор Киран больше у нашей группы не преподавал.

Стоит ли говорить, что Джи, мягко говоря, не пришла в восторг от таких поворотов?

- Джи, - протянула я. - Пойдём в "Шоколадные рожки"?

- Чтобы смотреть, как вы со своим светлым тупо друг другу скалитесь? Вот спасибо!

Я тихонько вздохнула.

- Ну пойдём вдвоём.

- Ещё не хватало, чтобы ты из-за меня ссорилась с парнем!

Вдох-выдох. Я буду терпеливой - Джи же меня после возвращения от светлых как-то терпела?

- Ты уж определись, - посоветовала я. - И вообще, тебе ли не знать: несмотря на некоторые странные замашки, Дайнор не ходит за мной, как приклеенный, и не устраивает истерик, если я провела вечер не с ним. Так что, если ты хочешь в "Шоколадные рожки", мы туда пойдём, и никакой ссорой это не обернётся. Идёт?

- Извини, - вздохнула Джиа, отвернувшись. - Я веду себя...

- Как девушка, у которой проблемы на личном фронте, - пожала я плечами. - За идеальными донни, у которых никогда нет проблем и которые всегда любезны - это в так любимые некогда Дайнором галантные романы.

Подруга вздохнула.

- Давай сходим в увольнительную на ближайших выходных? С родителями встретимся заодно...

- Давай, - эту идею я поддержала с энтузиазмом. Сама понимала: Джиа необходимо вырваться за пределы кампуса, глотнуть свежего воздуха и семейного тепла. Пусть я и относилась к Раоноку неплохо, но не могла не признать: его властные замашки были весьма утомительны. Я в принципе долго не могла понять, как кому-то подобному может нравиться играть в раба и госпожу. "Причин много, - сказала Джи тогда. - Сублимация, например. Желание отпустить себя и позволить себе потерять контроль, как ни странно, зачастую актуально именно для таких вот властных мальчиков, привыкших в жизни всё и за всех решать." Скорее всего, так оно и было, но всё равно этот диссонанс поражал.

- Пригласим Дайнора с нами? - уточнила Джиа как бы между прочим.

- Нет, - отозвалась я быстро, тут же вырываясь из мыслей о запутанном лабиринте чужих пристрастий. - У нас... не те отношения.

- А он в курсе, что у вас "не те отношения"? - Джи была язвительна, как никогда. - Просто он всем радостно сообщает, что ты - его невеста. Наши родители, конечно, на редкость либеральны, но всё равно переживут пару неприятных минут, если до них подобное на волне слухов донесут.

Я только вздохнула.

Да, некоторые вещи из светлого было не выбить. И - да, именовать меня иначе как своей невестой он отказывался. Я шипела, возмущалась, но этот хитросделанный индивид быстро понял мою главную слабость. "Мне так спокойнее", - говорил он проникновенно, взирая своими нереальными глазами. - "Ты же не откажешь мне в такой ерунде?"

И я смирилась, поскольку знала: ему, если честно, всё это и правда даётся нелегко. Наши встречи украдкой, после отбоя, развлекали меня и горячили кровь. Для него же такая секретность была напрягающей и чуть ли не унизительной. "Я хотел бы каждый вечер приходить домой и видеть тебя, - говорил он. - А не прятаться. Если бы мы поженились по тёмным обычаям, нам бы выдали общую комнату. Всё равно для меня мы практически женаты, так что... Подумай об этом".

Ага, общую комнату. И парочку неодобрительных взглядов: ранние браки в колдовской среде осуждались и считались признаком низкого интеллекта. Но...

Я бы плюнула, вот честно. Если бы была уверена, что оно того стоит - но я не.

Нам было хорошо вместе, это факт. Но были и другие факты. Например, я так и не показала ему свою спину. И взяла с Джи и Раонока обещание этого не упоминать.

Наверное, кто-то на моём месте счёл бы иначе, захотел бы моральной компенсации. Как там - "хотела бы я увидеть его лицо, когда..." - и нужное подставить. Обычное дело.

Так вот, я не хотела видеть его лицо в момент, когда он всё узнает. Во имя Тьмы, я любила этого человека и не хотела причинять ему боль, становиться между ним и его убеждениями. Да, они и так пошатнулись после переезда в Тёмную Империю, но он оставался верен своему Богу - и я считала это правильным. Но не знала, как категоричный светлый, максималист до мозга костей, отнесётся к таким откровениям. Точно сказать я могла одно: это разрушит в нём что-то важное, превратит виденное в детстве чудо в маску ужаса.

Может, я безумна, но мне этого не хотелось. Ни чтобы он меня жалел, ни чтобы ему стало больно, ни чтобы его иллюзии разрушились. Он был по-своему чист, как бы глупо это ни звучало, напоминал первый снег, виденный мной когда-то во время путешествия в горы. Я и так наследила на этом белоснежном ковре, видит Тьма; но мне хотелось хоть кое-где оставить ровную поверхность.

Знакомство с родителями. Это важный шаг, не так ли? Особенно в нашем случае, когда между нами такая социальная пропасть.

И я не была к нему готова. Не была способна прийти и сказать: "Папа, мама, помните светлых? Ну, те забавные ребята, которые сожгли ваших друзей, разграбили наши города, издевались над Джи. Те самые, которые принесли сферу с криками Джи. Те самые, которые потребовали в обмен на её свободу мои крылья. Так вот! С одним таким я встречаюсь!"

Нет, ну не потрясающе ли звучит?!

Понятное дело, что родители - образованные люди. Распоследнему похмельному бесу кристально ясно, что не Дайнор всё это сделал, что за годы противостояния тёмные сами не раз и не два были агрессорами, что подонки встречаются по обе стороны границы, и это не зависит от национальности и вероисповедания. Но после таких воспоминаний перебороть предубеждения - легко ли?..

- Так что? - уточнила Джи.

- Нет, Дайнора ещё рано представлять родителям, - сказала я устало. - И давай больше не будем об этом.

- Как знаешь, - хмыкнула Джи. - Хотя я думаю, он понравился бы им. Светлый там или нет, но он такой... ну знаешь... нормальный. Он, может, по ошибке светлым родился. Среди них порой случаются такие ребята.

Я только покачала головой. "Они в целом уроды, но среди них случаются неплохие ребята," - эта фраза является сигнальным огнём. Где она звучит, там всегда прячутся серьёзные предубеждения. Но могу ли я винить Джиа за её пристрастность? Тем более что мне и самой, как ни крути, подобное не чуждо.

- Я тоже думаю, что как человек он им понравится, - отозвалась я.

"Но - не его магия, происхождение и воспитание", - добавила мысленно.

Джи криво улыбнулась - она всё поняла, разумеется.

- Забыли, - отозвалась она, тем самым закрывая тему. - Скажи лучше, тебе заказывать что-то у контрабандиста?

Я встрепенулась.

- Как, уже новая поставка?

- Ага, - Джи лениво шевельнула хвостом. - В этом месяце раньше обычного. Видимо, кое-кто решил навариться на предэкзаменационном ажиотаже.

Я понимающе усмехнулась.

Контрабандист был легендой нашего кампуса, и все очень тщательно следили, чтобы о существовании его не стало известно преподавателям. Этот неведомый некто (вероятнее даже, что за годы контрабандистом бывали разные существа) ухитрялся проносить на территорию Академии различные запрещённые или просто не вполне одобряемые штуки вроде алкоголя, курительных трубок, журналов с голыми парнями или девицами, записанных видений неприличного содержания и различных зелий.

Для нас это было весьма актуально, ибо многие студенты, которые были родом из провинции, сироты и те, от кого родители отказались, проводили в кампусе почти всё своё время. В общей сложности процент студентов, проживавших в Академии на постоянной основе, варьировался от восьмидесяти до шестидесяти в зависимости от потока (в последние годы родители стали значительно реже отказываться от детей-изменённых - сказывалось усиление нашей роли в обществе). При этом, без крайней нужды изолированную территорию никто из наших не покидал - сообщество изменённых всё ещё оставалось весьма закрытым.

Разумеется, у нас был полный пансион: еда, форма в нескольких вариациях, минимальная стипендия и, для желающих и успевающих, возможность подрабатывать в свободные от учёбы часы. Каждый день мы могли заполнить официальный бланк заказа на товары из города, и на следующее же утро сущи нам их доставили бы, вычтя стоимость из стипендии. Одна проблема - бланки эти были публичными и проверялись всеми, кому не лень - то бишь старостами, комендантами и стражами на воротах. Понятное дело, заказать таким образом тот же алкоголь было нельзя, а запись с чужими страстными игрищами или нечто подобное - банально стыдно. Опять же, любые проносимые через ворота жидкости надо было сдавать на анализ, что тоже добавляло проблем тем, кто хотел купить нечто личное. Или стимулирующее: зелья вроде "неделя без сна", "ясный разум" и прочая воздействующая на разум дрянь, приносящая потом ужасные откаты. Разумеется, официально подобное было запрещено, но студенты, отчаянно сражающиеся за рейтинг, места в успевающих группах, вакансии в ведомствах и прочее в том же духе, без сомнений шли на многое.

Я призадумалась. Пара бутылок отличного рома с добавками, позволяющими даже изменённому опьянеть, у меня была стратегически припрятана ещё с прошлого заказа, а вот подоспевшие перемены в личной жизни требовали некоторых корректировок. В том смысле что противозачаточные чары - это хорошо, но энергоёмко, и в преддверии экзаменов творить их почти каждый день - расточительно даже по моим меркам. Зелье в разы практичнее, только вот времени выскочить за ним всё не было. Можно, разумеется, заказать его в городе, и запрещённым оно не было, но... старосты смотрят списки заказов.

И Дайнор, разумеется, увидит.

И вот тут был тонкий момент, который мы со светлым не обсуждали. Дело в том, что в замечательной во всех отношениях Светлой Империи любые контрацептивы, будь они магического или механического происхождения, считаются грехом и уделом павших-куда-то-не-туда женщин. В чём тут смысл и есть ли он вообще, не спрашивайте меня, ибо я понятия не имею. То ли так себе иные особо святые личности представляют исполнение завета "плодитесь и размножайтесь", то ли сорокапроцентная смертность среди детей, преимущественно обусловленная голодом и бедностью, их ничему по жизни не учит - не знаю и не хочу знать.

Да что я? Культура не моя и мне там не жить. Однако тут есть моментик: сами же светлые, особенно лекари и недавно возникшие как класс социологи, в последнее время всё чаще высказываются против подобных "чудесных и разумных" правил и всячески стараются достучаться до разума Храмовых чинов. Что уж там, за время пребывания в Светлой Империи мне довелось услышать сплетни о том, что и среди самих Храмовников в этом смысле не всё ладно: многие открыто критикуют косность своих коллег. Собственно, весь этот конфликт можно свести к классическим тезисам: "А вот раньше такого не было! Догмы религии менять нельзя!". На что оппоненты справедливо отвечают нечто вроде: "Раньше и туалетной бумаги не было. Но это же не значит, что нужно продолжать подтираться лопухами!"