Письма на воде

Как и в юности, той, первой, древней, он редко поднимал взгляд к небесам: для него по-прежнему там не находилось ни радости, ни надежды. И он никогда не смотрел на ночное небо, тем более в ясную погоду. Для него это было слишком. Слишком тяжело.

Снежная россыпь звёзд напоминала ему, как они смотрели на них с Хэ Су – вместе. Как она рассказывала ему о созвездиях такое, чего не было в мудрёных книгах придворного звездочёта, и ласково потешалась над ним, когда он коверкал слова, повторяя за ней названия небесных узоров. Особенно мучительно ему было вспоминать ночную прохладу на веранде ханока в поместье Бэк А, где они с Хэ Су обрели друг друга, а звёздное небо любовалось ими, словно они были одни на всём белом свете.

А ещё он больше не смотрел на луну: её тихая печальная улыбка напоминала ему ту, кого он не мог обнять и снова назвать своей.

Долгие века для Ван Со не существовало Небес. Ни в каком из смыслов. И он не верил им, как и прежде, не верил в судьбу, гороскопы, предсказания и тайный смысл снов, которых избегал, чтобы лишний раз не страдать при пробуждении: ему хватало и пустоты реальности.

Со временем он приучил себя к нехватке сна. Всегда привыкал. Или убеждал себя в этом. Лучше меньше спать, зато и лжи, и кошмаров, и боли будет меньше.

И сейчас ему тоже не хотелось спать, только впервые – совсем по другой причине. Раньше он боялся погружаться в иллюзорное блаженство сна или в выматывающий кошмар, а теперь, вновь обретя Хэ Су, не желал терять ни единой минуты этого выстраданного веками наслаждения бодрствования.

Рука Хэ Су во сне упала с его бедра, и Ван Со осторожно вернул её назад, неотрывно вглядываясь в лицо любимой – пусть спит, но не оставляет его даже во сне, ни малейшим своим соприкосновением с ним.

Только теперь, обнимая своё бесценное сокровище, он во всей полноте осознал, сколько минуло времени и какой ценой, с каким трудом он перенёс разлуку. Но если бы его спросили, готов ли он пройти через всё это снова, чтобы встретить её в конце мучительного пути, он согласился бы не раздумывая.

Хэ Су пошевелилась во сне, соскальзывая с его плеча и удобнее устраивая голову на его вытянутой руке, и Ван Со осторожно убрал с её лица прядь волос, едва удерживаясь от того, чтобы поцеловать сомкнутые припухшие губы, уголки которых довольно дрогнули, когда он накрыл её щёку своей тёплой ладонью. Совсем как тогда, в их первую ночь. Ночь, не похожую ни на какую другую.

Даже сейчас, держа Хэ Су в своих руках, вдыхая аромат её разгорячённой влажной кожи, Ван Со не мог до конца убедить себя в том, что они наконец-то встретились. И, любуясь ею, вновь и вновь вспоминал её первый ошеломлённый взгляд после пробуждения, вкус бархатистой кожи на её животе, звучание её наслаждения, её дрожащие от желания пальцы на своей груди. Он не испытывал подобных ощущений тысячу лет. Не касался Хэ Су ещё дольше. И всё его тело, его руки и онемевшие от поцелуев губы помнили об этом.

Он тосковал по всему этому, тосковал по-волчьи, надрывно, мучительно. Он с остервенением искал свою Луну в каждом веке, в каждой своей жизни. И вот наконец – нашёл, погрузившись с ней в полное затмение.

Почему он думал обо всём этом, обнимая Хэ Су, его вовсе не занимало. Главное – она снова с ним, она любит его, она принадлежит только ему. А остальное неважно.

Всё, что существует за стенами этой комнаты, – не касается их двоих.

Всё, что когда-либо было, – не имеет значения.

Блаженный вздох Хэ Су вернул его в настоящее. Её ресницы дрогнули, глаза открылись, подёрнутые паволокой тающего сна, – и Ван Со окатила волна такой пронзительной нежности, что он судорожно вздохнул и, прижимаясь к Хэ Су сильнее, едва выговорил:

– Люблю тебя.

– И я люблю вас, Ваше… – прошептали её губы в ответ.

Ван Со качнул головой, притворно хмурясь, и Хэ Су тут же послушно исправилась:

– Тебя. Тебя, мой Со, – она подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к его лицу. – Дай мне немного времени, и я привыкну.

– Конечно, – улыбнулся Ван Со, нежно целуя её веки, кончик носа, уголки губ. – Сколько угодно, – и, заметив печаль в глазах Хэ Су, спросил: – Что с тобой?

– Я привыкну, – повторила она, поглаживая его шею и плечи, и со вздохом призналась: – Если бы ты только знал, как я тосковала по тебе, как ждала тебя каждый день там, в Корё…

Ван Со приложил палец к её губам, вынуждая умолкнуть:

– Я знаю. Поверь, Су, я это знаю, – он коснулся её щеки в лёгком успокаивающем поцелуе: – Не думай о плохом. Не надо больше.

Он тоже не станет думать о плохом. И не позволит тягостным воспоминаниям омрачить их настоящее и будущее.

– То, что было в прошлом, пусть там и останется. Не жалей ни о чём. Главное – мы снова вместе.

– Да, – улыбнулась Хэ Су и спрятала лицо у него на груди, отчего Ван Со показалось, что внутри у него расцветают лотосы от одного только её тёплого дыхания, щекотавшего кожу.

– Я не стану жалеть, – пробормотала она. – Обещаю. Но… у меня столько вопросов, столько всего хотелось бы узнать и понять.

Ван Со улыбнулся и тихонько потёрся подбородком о её волосы.

– Что, например?

– Даже не знаю, с чего начать, – Хэ Су отодвинулась от него, не выпуская его из объятий. – Как это всё произошло. Как ты оказался здесь. И вообще…

– Нити нашего рода оборвались в разные эпохи по разным причинам. А я – последний потомок… нас с тобой, Су, нашей единственной дочери.

Хэ Су ахнула, и пальцы её впились в плечи Ван Со.

– Нашей… Ты знал?

– Конечно, я знал, – подтвердил он, обнимая её крепче.

Пожалуй, ни о ком, кроме Хэ Су, он не вспоминал за эту тысячу лет так же часто, как об их красавице малышке, которая с возрастом всё больше походила на мать. Как всегда с нетерпением ждал её, вернее, визита Чжона и каждый раз справлялся у него о здоровье и благополучии его старшей дочери, если она не сопровождала того в Сонгак. Как настойчиво приглашал её во дворец и делал вид, что заинтересован ею не более, чем остальными присутствующими. Это было мучительно, но Ван Со заставлял себя радоваться хотя бы тому, что она просто есть и он может видеть её глаза – глаза Хэ Су, пусть они и не смотрели на него с любовью, ни женской, ни дочерней.

Старшая дочь генерала Ван Чжона не боялась императора, как все остальные. Она смело шутила, когда юмор был уместен, возражала ему и даже спорила с ним, если рядом не было посторонних. Это случалось очень редко, во время их прогулок по саду, когда четырнадцатый принц оставлял их наедине, исчезая под каким-нибудь благовидным предлогом, и Кванджон был благодарен ему за это. Беседы с дочерью наполняли его светом, который потом долго ещё теплился внутри.

Он сам благословил её брак с молодым бесстрашным военачальником из армии Ван Чжона и даже успел увидеть своего первого внука…

Жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Продолжалась после его смерти и в каждом его новом возрождении, и он сам был её продолжением, хотя ветви генеалогического дерева, разрастаясь, неумолимо отдалялись от могучего корня династии Ван.

– Я – последний потомок нашей с тобой дочери, Су, – повторил Ван Со, чувствуя, как его голос садится от волнения. – Хотя теперь верю, что нет.

Его ладонь скользнула от виска Хэ Су вниз по шее, груди, животу и накрыла рукой небольшую родинку в самом низу, родинку в форме полумесяца, увидев которую этой ночью, Ван Со едва не сошёл с ума от счастья.

Совпадений не бывает. И случайностей тоже.

Есть только он и она – его Хэ Су, его судьба. Единственное, во что он когда-либо верил.

– Я отвечу тебе, – улыбнулся он, ласково очерчивая пальцами эту маленькую, но такую важную для него родинку, вызывая своими неторопливыми движениями дрожь во всём теле любимой. – Отвечу на каждый вопрос. На каждый упрёк. Только сначала ты мне ответь – ты выйдешь за меня? Станешь наконец моей?

Сколько раз он откладывал это и терял Хэ Су, когда она уже была готова стать его женой и желала этого так же сильно, как и он сам! Выбирая удачный и красивый момент, в конце концов он его упустил. Он мог сделать предложение Су ещё тогда, под звёздами, в день её рождения, подарив ей самый бесценный подарок. Или в тронном зале, когда заговорил о ребёнке. Он мог сделать это в любое время, неважно – торжественно или просто. Но не сделал – и потерял её. Больше он такой ошибки не допустит!

И существовал ли лучший момент для предложения, чем этот, когда они сплелись в объятиях, любили друг друга и были ближе чем когда-либо за минувшую тысячу с лишним лет?

– Я всегда была твоей, – прошептала Хэ Су, и по её порозовевшим от волнения щекам потекли слёзы счастья. – И буду только твоей, – она прижалась к Ван Со всем телом и выдохнула ему в губы за секунду до поцелуя: – Да, я согласна, согласна…

– Постой, – Ван Со изо всех сил пытался сохранить ясность сознания, сопротивляясь не столько нежной ласке, увлекающей его в бездну вновь вспыхнувшего желания, сколько себе самому.

Ещё одно. Последнее. Он должен это сделать, перед тем как… Перед тем как его снова накроет алая вуаль чувственной эйфории.

Хэ Су недоумённо подняла брови, с явной неохотой отстраняясь от него, и, пользуясь этим, Ван Со высвободил одну руку, не глядя дотянулся до сумки, стоявшей у изголовья постели, и спустя пару мгновений протянул Хэ Су раскрытую ладонь.

– Это… это вместо кольца, – хрипло пояснил он, чувствуя, как у него самого зажгло глаза.

Приподнявшись на локте, Хэ Су, уже не сдерживаясь, плакала, касаясь дрожащими пальцами белого цветка лотоса, ягод барбариса и маленькой синей бабочки – символа их любви, который вновь соединил их спустя тысячу лет.

– Та самая… Но как? – только и сказала она, поглаживая потемневшие от времени острые зубцы шпильки, а слёзы её, стекая по щекам и подбородку, капали Ван Со на ладонь, покрывая лотос рассветной росой.

– Я всё тебе расскажу, – пообещал Ван Со, собирая её волосы в тяжёлый узел и закалывая его шпилькой. – Обязательно расскажу… потом…

Потом.

Они ещё наговорятся друг с другом. И Хэ Су заварит ему чай из свежих листьев, который они будут пить с медовыми сладостями на веранде ханока. А после пойдут бродить по дорожкам сада, взявшись за руки. И он посадит её в лодку и отвезёт на самую середину озера – туда, куда не достают тени деревьев и где солнце золотит прозрачную воду. И повторит своё предложение просто для того, чтобы ещё раз услышать ответ, которого так долго ждал.

Всё это будет потом, непременно будет, и не только это. Впереди у них – целая жизнь, одна на двоих. И пусть она не всегда будет безоблачной и ясной, как это удивительное утро, зато они больше не расстанутся.

А пока…

Ван Со тихо рассмеялся, глядя, как из ненадёжного узла на затылке Хэ Су выскальзывает серебряная шпилька, перехватил её в падении, отложил в сторону и вернулся в объятия любимой – единственное место на всём белом свете, куда ему всегда хотелось вернуться.

Во все века. В каждом из миров.

========== Вместо эпилога. Завтра ==========