Убить волка

Несмотря на его слова, его рука очень нежно накрыла лоб Гу Юня, а затем закрыла глаза, чтобы его не беспокоил слабый свет паровой лампы. Рука Аньдинхоу была широкой и твердой, его ладонь была теплой; Вскоре Гу Юнь перестал ворочаться и крепко заснул под его рукой.

–Тогда что ты сделаешь? – Принцесса усмехнулась.

–Мне просто не терпится услышать, как шумит этот маленький сопляк, — объяснил Гу Шэнь с сухим кашлем, невольно обнажая себя.

Принцесса погладила сына через одеялу и спросила:

–Как дела на северной границе?

–Если я и Черный Железный Лагерь здесь, как еще может быть? Не волнуйся. – На лице Гу Шэня появилась гордая улыбка. Он вытянул ноги и положил их на кровать. По сравнению с этим он обнаружил, что Гу Юнь, закутавшийся в одеяло, был и вполовину короче его ног.

Ход его мыслей сбился с пути:

–Этот ребенок, родившийся так давно, все еще такой маленький.

Судя по внешности, маленький Гу Юнь был копией принцессы. Гу Шэнь посмотрел на его спящее лицо, выражение его лица слегка изменилось, затем его глаза смягчились. Он сказал:

–Если ты думаешь, что пребывание в столице хлопотно, ты можешь последовать за мной после нового года. Северная граница далеко от императора, и можно даже беззаботно есть рисовые отруби и глотать овощи.

Старшая Принцесса:

–Тогда как насчет Сяо Шилю?

–Возьми его с собой, чтобы в столице не осталось никого, у кого хватило бы духу управлять им, – Гу Шэнь погладил сына по волосам и вздохнул.

–Этот маленький мальчик действительно знает, как вырасти. Каждая его часть похожа на тебя, поэтому я неохотно и снисходительно отношусь к нему, когда хочу наказать его.

Старшая Принцесса:

–...

Даже она на самом деле не хотела знать, каков стандарт снисходительности маршала Гу.

Гу Шэнь подумал об этом, вытянулся, затем облокотился на край кровати и сказал принцессе:

–Шестнадцать королевств западных регионов сдались, дунъинцы в Восточном море не в форме, и теперь варвары на северной границе склонили головы. В настоящее время можно сказать, что впереди у нас, наконец, десять лет мира. Я хочу использовать эти десять лет для восстановления сил, обучения армии и расширения Черного Железного Лагеря. Десять лет спустя никто в мире не посмеет бросить вызов кавалерии Великой Лян, Тун-эр, когда придет время, мы вернем императору эмблему Черного Тигра. Что ты думаешь?

Княгиня посмотрела на него с улыбкой:

–Неужели Маршал собирается уйти в отставку и заняться хозяйством? Нет, я не умею ткать. Тебе придется жениться на маленькой наложнице, которая умеет ткать.

Гу Шэнь протянул палец и ткнул ее в лоб. Затем нежная улыбка на его лице немного сузилась. Он снова сказал:

–Люди с высоким статусом не могут обладать слишком большой властью; если внешние враги уничтожены, но мы все еще держимся за эмблему Черного Тигра, нас не могут не обвинять во всем, что мы делаем.

Я думаю, что наш Сяо Шилю не является каким-то экстраординарно талантливым человеком. Если мы с тобой сделаем шаг назад, его путь будет более просторным в будущем... что ты смотришь на меня?

Старшая Принцесса:

–Я смотрю на любящее сердце отца маршала, чье сердце, по слухам, было отлито из железа.

Гу Шэнь смущенно кашлянул и поднял руку, чтобы выключить паровую лампу.

–Уже поздно. Давай спать, отодвинь эту фрикадельку подальше.

–Помедленнее. Не дави на него.

–Давай выкинем этого пацана в окно!

(3)

Гу Юнь сильно вздрогнул и очнулся от своего сна. Его глаза закрывала рука, блокируя едва заметный свет рядом с ним. На мгновение Гу Юнь растерялся и не знал, который сейчас час.

В это время человек рядом с ним вполголоса пожаловался:

–Наконец-то проснулся, ты уже проспал прошлый обед. Вставай и выпей тарелку горячего супа. Что бы ты хотел съесть на завтрак?

Гу Юнь только что пришел в себя, слегка прикрыл глаза и лениво ответил:

–Все в порядке.

Это был третий год правления Тайши. Гу Юнь патрулировал юго-запад. Чтобы успеть вернуться к встрече Нового года, он не прекратил кататься и всю ночь улетал в столицу на большом воздушном змее. Чрезмерно измученный, придя домой, он тут же заснул. Уже почти стемнело, когда он проснулся. Почему-то ему приснился отец. Во сне старый маршал даже прикрыл рукой свет.

Только проснувшись, он понял, что это был всего лишь сон. Такой вдумчивый человек может быть только его императором. Теперь он уже много лет держит эмблему Черного Железного Тигра. Его руки были покрыты мозолями и шрамами. Он больше не был ребенком, который изо всех сил пытался попасть в комнату своей матери.

Гу Юнь схватил руку Чан Гэна и поднес ее к его глазам. В руке Его Величества можно было увидеть некоторые черты мастера боевых искусств, на пальцах остались следы, оставленные тетивой. Однако в повседневной жизни он больше времени проводил за письмом. Его пальцы были длинными, тонкими и приятными для глаз, но ладонь была немного холодной. Она отличалась от руки человека во сне. Он не понимал, почему это вызвало у него такой странный сон.

Чан Гэн держал мемориал в руке, наклонился, чтобы потереть подбородок о голову Гу Юня, и шепотом спросил:

–В чем дело?

–Ничего, – ответил Гу Юнь, как будто ничего не случилось, – Я давно не прикасался к драконьим когтям вашего величества, я очень скучал по ним.

Старый Аньдинхоу заслонил ему свет рукой?

Это действительно был задумчивый сон.

Однако этот вопрос продолжал оставаться в его голове. Может быть, это было из-за того, что он слишком много спал днем, Гу Юнь не мог закрыть глаза ночью. Одной рукой он держал Чан Гэна, а другую заложил за голову. В тихой ночи он позволил своим мыслям бесцельно убежать.

Его родители ушли из жизни слишком рано; Гу Юнь обнаружил, что больше не может четко помнить внешность принцессы, но у него осталось более глубокое впечатление от старого маршала. Может быть, потому, что в это время он всегда сердито смотрел на отца.

Какое-то время пара отца и сына была врагами. Старый Аньдинхоу не проявил к нему милосердия, а он, затаив дыхание, отказывался сдаваться, как будто это означало бы признание потери.

–О чем ты думаешь? – Чан Гэн внезапно пошевелился и спросил тихим голосом с легким гнусавым звуком.

–Я тебя разбудил? – Гу Юнь поднял руку чтобы потереть виски, прижав палец.

Гу, эксперт по любви, не мог сказать «думаю о моем отце» в постели любовника. Помолчав, он прошептал:

–Я думаю, Ваше Величество, не утомились ли вы в последнее время повседневными делами? Как вы могли быть так послушны сегодня вечером?

Гу Юнь ведь частично занимал статус старейшины; хотя их отношения изменились, с точки зрения чувств к Чан Гэну, любовь и защита всегда были более значимыми, чем любые другие. В некоторых вопросах, как ифу, как бы он ни был бесстыден, ему было неудобно слишком активно инициировать. В дополнение к случайным поддразниваниям, он в основном позволял Чан Гэну делать все, что он хотел.

Чан Гэн понял смысл его слов и тут же проснулся. Два ярких глаза некоторое время смотрели на него, лицо его постепенно менялось.

Однако он тут же о чем-то подумал и сдержался, затаил дыхание и на мгновение проверил пульс Гу Юня, затем стиснул зубы, решив сдерживаться:

–Ты устал, путешествуя на такое большое расстояние. Уже дразнишь меня, как только вернулся, ты пытаешься заболеть?

Гу Юнь:

–Я хочу тебя.

Кожа головы Чан Гэна немного онемела. Он изо всех сил старался выдавить из себя предложение:

–Я не хочу.

–Хм, – Гу Юнь сделал паузу и невинно спросил:

–Тогда с чем ты возишься?

Чан Гэн:

–Заткнись и спи!

(4)

–Заткнись и иди спать! – У Гу Шэня было два зеленых сухожилия на лбу, и он действительно хотел немедленно выбросить фрикадельку из своей кровати.

С момента рождения Гу Юня у Старшей Принцессы не было хорошего здоровья. Она всегда болела, когда наступал новый сезон. Это не было серьезной болезнью, но, опасаясь, что она заразит ребенка, она не позволяла Гу Юню оставаться в своей комнате. Чтобы подать хороший пример своему сыну, она даже прогнала генерала Гу, который бросился к ней.

Ребенок, запертый у двери, стоял на цыпочках у окна и большими глазами смотрел в комнату принцессы. Сердце Гу Шэня на мгновение смягчилось и вернуло его на место... о чем он сейчас сожалел.

–Ты будешь спать или нет?

Гу Юнь выгнулся взад-вперед в одеяле, затем показал голову и посмотрел на него. Он обнажил свои маленькие молочные зубы и улыбнулся ему. Он совсем не боялся грозного маршала Гу.

–Хорошо, – Гу Шэнь прижал детеныша к спине и погладил его, – Как твоя мать уговаривает тебя уснуть?

–Пение! – сказал маленький Гу Юнь.

Гу Шэнь:

–Не говори чепухи. Твоя мать совсем не умеет петь.

Несмотря на то, что его ложь была раскрыта, маленький мальчик не выглядел виноватым. Он все еще был взволнован, пытаясь вырваться из железной руки маршала Гу, и попытался карабкаться.

Гу Шэнь был удивлен. Какое-то время он изучал мальчика. Прежде чем у него выросли все молочные зубы, он уже осмелился одурачить отца, лгать, не краснея, и даже не боится его; его мужество было огромным.

Гу Шэнь уговаривал:

–Веди себя хорошо, и я расскажу тебе историю.

Когда Гу Юнь услышал это, он лег на подушку, оставаясь очень послушно неподвижным.

Гу Шэнь на мгновение заколебался с пустым лицом и сухо сказал:

–Жил-был щенок… маленький щенок…

Откуда маршал Гу мог знать, как рассказать серьезную историю? Он напряг свои мозги и сам сочинил одно, рассказав это очень безжизненным тоном, как старый монах, распевающий сутры. Его собственный концерт даже усыпил его, Гу Юнь через некоторое время заскучал и снова начал ползать. Гу Шэнь поднял руку и хлопнул его по попе:

–Молчи!

Гу Юнь сердито повернулся и сел, собираясь потрясти небо и землю своим криком. Гу Шэнь посмотрел на него, не реагируя, и с удивлением обнаружил, что малютка очень наблюдателен. Увидев, что обычная уловка, которую он использовал в отношении матери, не сработала, он тут же сдержал слезы и больше не притворялся ни в малейшей степени.

Гу Юнь:

–Я скажу маме!

Гу Шэнь поднял брови и сказал:

–Как бы то ни было, твоя мать — моя жена. Ты можешь попробовать и посмотреть, чью сторону она примет.

Что значит "жена"? Маленький Гу Юнь не очень хорошо это понимал, но он чувствовал, что то, что сказал другой, было разумным. Его крошечное лицо надулось, больше ничего не говоря.

Интуиция Гу Шэня подсказывала ему, что эта мелочь не прекратится. Может быть, это еще один вид «мысленной связи» между отцом и сыном. Он внезапно заинтересовался и захотел узнать, как детёныш собирается с ним справиться, он применил «силу», чтобы завернуть Гу Юня в одеяло и держать его под мышкой. Затем он закрыл глаза и притворился спящим.

Какое-то время Гу Юнь был хорош — более терпелив, чем представлял себе Гу Шэнь. Затем он несколько раз пытался немного побороться. Увидев, что Гу Шэнь не ответил, он подошел проверить, не спит ли тот. Тонкое и мягкое дыхание ребенка обрызгало его лицо, вызывая желание рассмеяться. Он подумал про себя: